social (708684), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Таблица 1

Причины отказа в приеме на работу бывших заключенных, %

Выбор определенного предприятия, организации для части опрошенных проходил под влиянием друзей (22,3%), родителей (5,9%) или по направлению бюро по трудоустройству (19,4%). То, что лишь 7,6% из них пришли на новое место работы, т.к. им нравилась будущая профессия, а 11,8% прямо указали на безвыходность своего положения, говорит, с одной стороны, об ограниченности возможностей выбора, с другой же, об отсутствии особой заинтересованности в труде.

Воспроизводство нормальных семейных отношений также является важным фактором успеха или неудачи социальной реадаптации. Подавляющее число освобожденных стремится вернуться в семью. От того, как встретят родные, как сложатся взаимоот­ношения, во многом зависит их дальнейшая судьба.

По мнению некоторых исследователей, преступное поведение молодежи не находится в тесной зависимости от таких характеристик, как образование или квалификация роди­телей, структурная неполноценность семьи, материально-бытовые условия жизни. Все это обретает значение в связи с социально-психологической атмосферой в семье — ее нравственными и правовыми взглядами, установками, ценностными ориентациями. Как видно из табл. 2, молодые правонарушители, возвращаясь в родительский дом, зачастую встречаются с той же житейской обстановкой, которая так или иначе способ­ствовала их противозаконным поступкам.

Если же учесть, что до заключения имели место напряженные, а порой и конфликтные отношения в этих семьях (34,8%), то нетрудно предположить, что условия реадаптации тут вряд ли будут благоприятными.

Таблица 2

Криминогенная среда в семье совершившего преступление, %

Воссоздание нормальных коммуникативных связей — еще один из важнейших процессов реадаптации бывших заключенных, установление бесконфликтных отношений в обществе. Поиск общения чаще ведется в знакомой среде, где легче ориентироваться, получать информацию, находить сочувствие. Заметим, около 70% освобожденных вновь попадают в то социальное окружение, которое в свое время пагубно воздействовало на них. Вот почему от того, как сложатся отношения между ними и государственными струк­турами, призванными оказывать им содействие и осуществлять социальный контроль, зависит многое.

Между тем, повсеместное отсутствие специальных учреждений, центров, которые занимались бы реадаптацией отбывших уголовные наказания, создает парадоксальную ситуацию — забота об их благополучии возложена на карательные органы. Практически все молодые люди после выхода на свободу берутся на учет органами внутренних дел. При этом формы контроля не отличаются разнообразием: посещения на дому, беседы. Целесообразность подобной превентивности вызывает серьезные сомнения, ибо ставит всех без исключения освободившихся в положение подозреваемых, создает почву для досужих обывательских толков и пересудов, хотя вполне оправданной сия мера выглядит по отношению к рецидивистам или осужденным условно, как и злостным нарушителям режима в период лишения свободы, т.е. тем, кто действительно требует повышенного внимания.

Почти половина опрошенных экспертов — работники правоохранительных органов (46,9%) — полагают своевременным формирование фонда материальной помощи бывшим заключенным. По их мнению, это будет содействовать преодолению многих трудностей. Однако 37,7% придерживаются прямо противоположной точки зрения, считая такие финансовые затраты излишними. Столь же неоднозначно реагируют эксперты на вопрос, нужно ли создавать центры социальной реадаптации. Вероятно, некоторые из них усматривают в этом дополнительные для себя обязанности либо плохо представляют характер деятельности данных учреждений.

Реально оценивая возможности в оказании содействия вернувшимся из тюрьмы, 45% сотрудников милиции указали, что могут в основном помочь им трудоустроиться, но 11,7% практически признали свою беспомощность в решении их проблем. Симптоматично, что число разуверившихся увеличивается в зависимости от возрастания служебного стажа. По-видимому, низкая, а нередко отрицательная оценка реадаптационной работы общественностью, необходимость постоянно преодолевать бюрократические преграды, и на этом фоне высокий уровень рецидивной преступности, при настороженном, порой враждебном общественном мнении о ранее судимых, приводит милицейских служащих к мысли о бесполезности своих усилий.

Следствием многолетней карательной практики государства явилось массовое убеждение в неизбежности жестоких репрессий в борьбе с преступностью. Так, согласно одному из исследований, от 30 до 55% граждан оценивают нынешнюю судебную деятельность как либеральную, 73% исходят из того, что чем суровее наказание, тем лучше соблюдается закон, 53% требуют расширения рамок санкций, предусматривающих лишение свободы. Это само по себе тревожно. Но куда тревожнее, когда обыденное сознание начинает связывать лавинообразный рост преступности с процессами демокра­тизации, усматривая в этом источник всех бед. Не сродни ли сему и бездумное, иногда злое, нетерпимое отношение к побывавшим в заключении, часто основанное на стереотипах. Они образуют предвзятое, опирающееся не на рациональное осмысление явления, а на выведенное из стандартизированных суждений и ожиданий мнение, которое отражает установку определенных общественных групп.

В силу особенностей Хабаровского края, львиная доля опрошенного населения (85%) располагает известным опытом общения с ранее судимыми.

Таблица 3

Распределение ответов на вопрос «Являются ли ранее судимые социально опасными?», %

Хотя 48,4% респондентов воспринимают их спокойно, позиция многих — свидетельство настороженности (24,2%) или ярко выраженного неприятия как потенциальных преступников (27,8%). Социальную опасность отбывших уголовное наказание видят реальной около половины опрошенных. Отчетливее всех придерживаются такой точки зрения работники правоохранительных органов, руководители, служащие, горожане, т.е. те, от кого чаще, чем от остальных зависит судьба этих людей. Возможность установления с ними родственных связей приемлема только для 8,2%; основная же масса пытается свести всякие контакты до минимума. Примерно 1/5 высказалась совершенно категорично: не желаем иметь рядом с собой бывших заключенных. Здесь явно обнаруживается про­тиворечие мнению большинства (62,6%) о нецелесообразности ограничения места жительства таких граждан.

На уровне общих рассуждений респонденты мыслят гуманно. Но когда дело касается их лично, взгляды нередко меняются. Стереотипизированное мышление не вникает во всевозможные подробности и «тонкости» (скажем, за что и на сколько осужден человек), оно подавляется одним соображением — был в тюрьме, значит преступник, во всяком случае скрытый злоумышленник. Общественное предубеждение создает у подвергаемых гонениям острое ощущение своей социальной исключительности и отринутости, что, естественно, сближает между собой, заставляет держаться друг друга. Неприязнь, а подчас откровенная враждебность к этим «изгоям» может быть источником разного рода конфликтов, возникновения криминогенной обстановки, провоцирования рецидивной преступности.

В ходе опроса выделялась позиция женщин по ряду пунктов. Пример тому — распределение приводимых респондентами ответов на один из заданных вопросов (табл. 3). Женщины более лояльны, терпимы, не очень категоричны к осужденным в прошлом. Очевидно, сказываются психологические свойства и то обстоятельство, что среди женщин немало матерей, жен, подруг тех, кто находился или находится в местах лишения свободы. Поэтому они менее подвержены влиянию стереотипа.

Сами ранее судимые, оценивая отношение окружающих, бесспорно, не могут не замечать, что все-таки многие пробуют им помочь: в первую очередь родные (45,9%) и друзья (27,1%), гораздо реже — коллеги по работе и учебе (10%), соседи (6,5%).

Утверждение морально-нравственных ценностей в сознании бывших заключенных — неотъемлемая составная их социальной реадаптации. Совершивший преступление и понесший за это кару человек сразу по освобождении оказывается в трудных социальных условиях. В первое же после «отсидки» время он, и без того униженный и оскорбленный самим наказанием, неизменно вынужден считаться с положением гонимого и отверженного. Ложная нравственность общества создает для него, недавнего преступника, особые нормы бытия. Таков социальный отголосок прежней судимости.

В оценке жизненных перспектив ранее судимые обычно проявляют сдержанность, характеризуя таковые как неопределенные, неясные (43,5%). Питают надежду на решение своих проблем 17,6%. С разной интенсивностью, у многих опрошенных возникает ощущение своей ненужности, несправедливого к ним отношения (48,8%).

Сложность их корреспондирования с окружающим миром, отчужденность иллюстри­руются и тем фактом, что 80% или не очень обращают внимание на общественное мнение о себе, или вовсе выражают полнейшее безразличие. А это не что иное как потеря доверия к обществу, его гуманности, объективности, неприятие его установок. Итог закономерен — механизм воздействия на процесс реадаптации становится трудноуправляемым.

Молодым людям, склонным к совершению преступлений, свойственен разрыв между теми нравственными ценностями, которые они вроде бы признают, и теми, которым фактически следуют. Показатель возможности рецидива — отношение к требованиям закона. Лишь 14,1% респондентов считают их выполнение необходимым; 30,6% готовы им следовать до тех пор, пока не затрагиваются собственные интересы. Оттого-то вряд ли можно считать основную массу выходцев из исправительно-трудовых учреждений законопослушными гражданами. Готовность преступить закон — прямой путь к рецидиву.

Нельзя не отметить в качестве одного из самых серьезных обстоятельств, затрудняющих реадаптацию, мощное действие субкультуры, процветающей в зонах изоляции правонарушителей, нередко привязывающей случайно оступившихся накрепко к преступной среде. Приведенные в табл. 4 данные опроса подростков, воспитывающихся в колонии, подтверждают вывод о том, что места лишения свободы служат средоточием активно возрождающихся и пропагандирующихся уголовных традиций, там велико влияние «воров в законе» на основную массу осужденных, особенно молодежь. Оно проникает, как видим, и в исправительно-трудовые учреждения, где содержатся несовершеннолетние.

Таблица 4

Восприятие заключенными уголовной субкультуры в зависимости от отбытых сроков лишения свободы, %

Неформальное социальное окружение рассмат­ривается как особый источник воздействия на систему взглядов, ценностных ориентации и стереотипов поведе­ния, особенно молодых людей, которые и составляют основную массу освобожденных из ИТУ. Анализ данной сферы социальной среды представля­ется особенно актуальным, ибо речь идет о процессе социальной адаптации, который предполагает, прежде всего, восстановление социально полезных связей и правового статуса гражданина в полном его объеме. Осво­божденные из мест лишения свободы молодые люди проявляют в общем естественное стремление к дружес­кому общению, к совместному времяпрепровождению и установлению самых разнообразных контактов, в первую очередь со сверстниками и иными лицами, с ко­торыми им интересно проводить время.

Обращает на себя внимание тот факт, что 32,9 % освобожденных заявили о своих постоянных связях с ранее судимыми лицами, которым отдавалось предпочте­ние по сравнению с несудимыми. Иными словами, только один из семи освобожденных не имел вообще в своем ближайшем окружении судимых лиц.

Характеристики

Список файлов реферата