74042 (702356), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Это была кульминация революции. Победа ее в значительной степени определялась войсками Кромвеля. Волевой и талантливый военачальник, он совершил ряд блестящих побед на полях битв с войсками роялистов. Став генералом, он реформировал революционную армию, изгнал "старых, разложившихся наемников, пьяниц и тому подобных", и набрал "людей духа", "людей богобоязненных и которые сознавали, что они делают", как говорил он в речи от 18 апреля 1657 г.

В годы революции в дискуссиях о новом правовом устройстве Англии наметились противоборствующие классовые тенденции. Генерал Айртон, зять Кромвеля и его. единомышленник, вождь партии индепендентов (состоятельных людей), требовал предоставления избирательных прав только тем, у кого есть собственность, иначе мы "упраздним всю собственность", - заявлял он. Его оппоненты решительно возражали. "Оказывается, что, кроме людей, имеющих собственность в королевстве, никто не имеет прав. Меня удивляет, что мы так обманулись..." (из прений на Путнейской конференции об избирательных правах в октябре - ноябре 1647 г).

Представители партии "истинных левеллеров" или диггеров (англ. - "копатели") беднейшего крестьянства доходили до самых радикальных идей - отмены частной собственности и эксплуатации человека человеком. "Ведь несомненно, что разделение на частную собственность, на мое и твое, довело людей до бедствия". "Прекратите власть и господство одного над другим, ибо все человечество есть лишь одна движущая сила"². ¹Всюду говорили о свободе, о правах человека, задумывались над тем, чтобы снова не оказаться под тиранией одного лица или немногих лиц.

Однако идея свободы и равноправия, во имя которой сражались английские бедняки в армии Кромвеля, разбилась о скалу собственности. Надо помнить, что буржуа решились на бой с королем и аристократией прежде всего потому, что опасались его посягательств на их собственность. В июне 1628 г. парламент принял специальную декларацию, выразившую святая святых буржуазного права: "... закон охраняет как священное - деление на "мое" и "твое", являющееся кормилицей трудолюбия и матерью доблести... Без этого деления на "мое" и "твое" в государстве не может быть ни закона, ни правосудия, ибо охрана собственности и есть истинная цель того и другого". Эта декларация была направлена королю, требовавшему у парламента денег.

Теперь, в разгар революции, буржуа увидели угрозу своим богатствам со стороны уравнителей (левеллеры - по-английски "уравнители"), т.е. со стороны неимущих слоев общества. Реакция была еще более бурной и нетерпимой. И Кромвель, и представляемая им буржуазия Англии решительно выступили против всеобщего избирательного права, за которое ратовали левеллеры. Они предвидели упразднение бедняками частной собственности. Логика размышлений была такова: бедняки изберут в парламент бедняков, а те отберут у богатых их богатства. "Что же помешает большинству такого парламента законодательным путем уничтожить собственность и ввести равенство состояний?" - говорил в Пэтни на общеармейском совете полковник Айртон. Это было мнение одной стороны, а именно собственников, мнение, в сущности, и лендлордов, и толстосумов Сити, и джентри.

Другое мнение, исходящее от беднейших слоев населения, выразил полковник Рейнсборо¹. "Сэр, - говорил он, обращаясь к полковнику Айртону, - я вижу, что невозможно получить свободу, если не будет упразднена собственность. Но я хотел бы знать: для чего сражались солдаты? Очевидно, они сражались для того, чтобы поработить себя, чтобы отдать власть богатым людям, земельным собственникам и сделать себя вечными рабами".

Кончились эти дебаты о народоправстве и свободе тем, что парламент в декабре 1653 г. объявил, что высшая законодательная и административная власть "пребывает в одном лице" и это лицо - лорд-протектор, и что "Оливер Кромвель, главнокомандующий вооруженными силами Англии, Шотландии и Ирландии, провозглашается лордом-протектором республик Англии, Шотландии и Ирландии и владений, принадлежащих ей".

Боясь дальнейшего развития революции и захвата власти "уравнителями" (партией левеллеров), английские буржуа в союзе с новым, обуржуазившимся дворянством пошли на диктат Кромвеля. Человек большого ума и колоссальной воли, вобравший "в одном лице Робеспьера и Наполеона", по образному выражению Энгельса², Кромвель энергично и решительно пресек все попытки реализовать далеко идущие чаяния народных низов и утвердил господство крупных предпринимателей.

Фигура Кромвеля колоритна и примечательна. Сын небогатого землевладельца, сам управлявший своим хозяйством, он, видимо, так бы и умер невысокого ранга помещиком и коммерсантом, богобоязненным и бережливым отцом семейства (у него было 8 детей), если бы не события революции. Высокого роста, крепкий и сильный, в молодости прекрасный спортсмен и наездник, с лицом выразительным, обрамленным густыми волосами, которые волной ниспадали на плечи по моде тех времен, со стальным блеском серо-голубых глаз, он производил впечатление человека сильной воли и властной натуры, невольно внушающей уважение. Его первая речь в парламенте, резкая, лаконичная, речь неизвестного еще провинциала, сельского сквайра, произвела сильное впечатление. В годы гражданской войны, одетый в кожаную куртку, в стальном панцире и стальном шлеме, он возглавил кавалерию, которую сам же сформировал, сделав ее боевым ядром всей революционной армии.16 февраля 1654 г. он снял ботфорты со шпорами и надел туфли и чулки, сбросил военный мундир генерала и надел черный бархатный костюм, походный военный плащ заменил черной мантией и таким явился в Вестминстер на церемонию вручения ему полномочий лорда-протектора.

Талантливый генерал, он оказался не менее талантливым политиком. После Ришелье он был самым крупным по уму и энергии правителем в Европе. Его иногда изображали современники-карикатуристы канатоходцем, ловко лавирующим политиканом. Он не всегда действовал последовательно, выжидал, шел на компромиссы, но в решительную минуту без колебаний и сомнений достигал цели, не останавливаясь ни перед какими нравственными принципами, уничтожая свои жертвы с самой непреклонной жестокостью. Во время похода в Ирландию он доносил парламенту: "Я воспретил щадить кого бы то ни было из находившихся в городе вооруженных людей. Я думаю, что в эту ночь было предано мечу не менее 2 тыс. человек". Во время взятия Дрогеды из 3 тысяч гарнизона спаслось не более 30 человек, англичане потеряли только 30. Это была подлинная, преднамеренно задуманная резня. "Я уверен, что это был суд божий над этими варварами", - писал Кромвель.

Кромвеля отличало презрение поистине мещанина-выскочки к человеку без средств к существованию. Бедняк для него и не человек совсем. Раздосадованный теориями левеллеров и диггеров о равноправии, он пугал англичан гибелью государства: "Если уж государство обречено на гибель, то пусть роковой удар - будет нанесен ему людьми, а не существами, более похожими на животных. Уж если оно обречено на страдания, лучше для него страдать от руки богатых, нежели от бедных". На такую речь не решился бы самый высокомерный и спесивый испанский гранд или французский сеньор. Даже Карл I вряд ли произнес бы такую фразу.

Парламент поднес Кромвелю королевский дворец Уайтхолл и летнюю резиденцию короля Гемптон-Корт. Он одарил его землями, приносящими громадный доход. Кромвель теперь ездил в раззолоченной карете, сопровождаемый телохранителями и блестящей свитой. Во время церемонии принятия поста лорда-протектора спикер палаты общин накинул на него пурпурную мантию, отороченную горностаем, как это делали при коронации королей. Все это, конечно, льстило его самолюбию, но вряд ли все-таки следует его подозревать в излишнем корыстолюбии и тщеславии. Он видел в себе устроителя общественного порядка, избавителя Англии от анархии. Он жил и мыслил категориями своего класса и был самым горячим приверженцем принципа частной собственности, яростно ненавидя тех, кто, по его мнению, подрывал основы этого принципа: "Когда я встречаю человека противного мнения в этом вопросе, я мысленно готов произнести над ним проклятие... Я готов изгнать его из пределов государства... Он недостоин жить".

Кромвель рано начал дряхлеть и 3 сентября 1658 г. скончался в возрасте 59 лет. Он, видимо, очень устал и, отказываясь от лекарств и пищи, говорил: "Я хочу как можно скорее уйти". В день его смерти над Лондоном пронесся ураган невиданной силы. "Это дьявол пришел за его душой", - говорили недруги почившего. Его похоронили в Вестминстерском аббатстве, где хоронили и королей. Похоронили пышно и торжественно.

Но через три года, 30 января 1661 г., могилу вскрыли, извлекли из гроба тело и подвергли казни через повешение. Вот так описал это событие очевидец: "Утром этого дня трупы Кромвеля, Айртона и Брэдшоу были на санках перевезены в Тайбэрн, потом вынуты из гробов, облечены в саваны и повешены за шеи, и так эти трупы висели до захода солнца. После того как их сняли, у трупов были отсечены головы, туловища зарыты в могилу, выкопанную под виселицей, а головы казненных были водружены на копья и выставлены около Вестминстерского дворца".

Блез Паскаль, скорбный философ Франции, размышляя о тщете человеческих дерзаний и человеческих дел, участь которых зависит от самых непредвиденных и самых ничтожных случайностей, приводил в пример судьбу английского лорда-протектора: "... Кромвель был уже на грани того, чтобы разгромить весь христианский мир, погубить королевский род, а свой род навсегда вознести на вершину могущества, но маленькая песчинка попала в его мочевой пузырь, Рим уже готов был дрожать перед ним, но... этот маленький кусочек камня, совсем ничтожный, будь он в другом месте. И результат: "Кромвель мертв, его род унижен, и король снова на троне" ("Мысли").

Религия в литературе Англии

Библия стала поистине пропагандным документом английской революции. Ее читали, ее цитировали религиозные и политические ораторы. Библейские стихи произносили с трибуны парламента. Каждая церковь выдвинула своих теоретиков и проповедников: английская - Джереми Тэйлора, пуританская - Ричарда Бакстера. От имени бога требовали казней, во имя бога совершали убийства. Однажды, во время самых страстных и напряженных дебатов о будущем устройстве Англии в стенах армейского совета Кромвель устроил моление, дабы испросить у бога решение вопроса о народоправстве. Молитвы длились с утра до полудня. Когда Кромвеля в Вестминстере посвящали в сан лорда-протектора, спикер опоясал его мечом и вручил ему скипетр и Библию - символы светской и духовной власти.

Религию использовали как политический инструмент, но верили искренне. По учению Жана Кальвина, за которым последовали английские пресвитериане-пуритане, человек не волен в своих поступках. Все его действия предначертаны свыше. Одним ниспослана особая милость бога, некое избранничество, и тогда они становятся непогрешимыми, другие этой милости лишены. Папа и епископы не в силах тут что-то изменить. Легко представить себе, как к этому отнеслись и папа, и епископы, справедливо усмотрев в этом новом для католической церкви постулате угрозу для своего престижа наместников бога на земле, удостоенных права отпускать людям грехи, а заодно собирать с этих людей обильную мзду.

Официальная церковь Англии, отколовшаяся от Рима при Генрихе VIII, сохранила в неприкосновенности католический вариант христианства и не приняла учение Кальвина. Политические противники Стюартов, наоборот, последовали за пуританами.

На протяжении всего XVII в. бурно обсуждались религиозные вопросы. Дискуссии выносились на межнациональную арену. В 1608 г. в Гааге состоялся диспут между пресвитерианскими проповедниками и представителями епископата. Через 10 лет после того был созван по тому же вопросу Дордрехтский собор, на который Яков I послал двух своих представителей. Архиепископ Кентерберийский, глава англиканской церкви Лод, высказался за "свободу воли" и запретил духовенству говорить в своих проповедях в пользу кальвинистского учения о предопределении. Пресвитерианские проповедники в Англии (пуритане) теперь имели возможность нападать на трон и епископат с позиций ревнителей чистоты христианского вероучения (пуритане от лат. - "чистота"). А так как они занимали значительное большинство в парламенте, то сей последний использовал религию в политической борьбе с королем. Убедительно об этом пишет современник событий Томас Гоббс: "После того как парламент убедил народ в несправедливости взыскания корабельной подати (введенной Карлом I) и склонил его тем самым к тому, чтобы считать это проявлением тирании, он обвинил короля (чтобы усилить неприязнь к нему) в намерении ввести в стране римскую церковь и санкционировать ее существование. Для народа это было ненавистнее всего и не потому, что католическая церковь являлась ложной (для выяснения этого он не обладал в достаточной мере ни умом, ни знаниями), а потому, что ее поносили проповедники, которым он доверял"¹. ²

Характеристики

Список файлов реферата