3 Gimn (701225), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

ВРЕМЕННЫЙ ГИМН РЕВОЛЮЦИИ.

12 марта 1917 г., через девять дней после Февральской «улыбающейся революции», как назвали ее западные журналисты, редакция «Русской музы­кальной газеты» призвала составить но­вый, хотя бы временный гимн до уста­новления Учредительным собранием формы правления в государстве. Текст должен быть патриотичен, внепартиен, без указания на форму правления и не превышать восьми строк; музыка - ве­личественной, но не повторяющей Львова.

Первым поступило предложение В. Е. Чешихина, который, использовав «внепартийную» мелодию Д. С. Бортнянского «Коль славен», провозглашал в своих стихах духовное водительство России миром: «Ты победишь весь мир, Россия!». Этот же гимн Бортнянского был выбран для исполнения на москов­ском параде войск в марте 1917 г., во время присяги Временному правитель­ству. Несколько позже, 21 июня, «Коль славен» прозвучал у Казанского собора в Питере на панихиде по павшим в на­ступлении на Юго-Западном фронте. Другие, напротив, высказывались за «марциональную» (воинственную) песнь по типу «Марсельезы». Музы­кальный критик-аноним «Петроний» ратовал за «красочную, могучую и угрюмую «Марсельезу» оте­чественных работников» - «Эй, ухнем!» в обработке А. К. Глазунова, которая одно время запрещалась в публичном исполнении.

Многие были за глинковское «Славь­ся», близкое по духу к «марсельскому маршу». Поэт А. Городцов написал «Республиканский гимн» на эту мелодию: «Славься, свобода и честный труд!

Пусть нас за правду в темницу запрут...» и т.д.

Предлагалась и мелодия «Гимна берендеев» из «Снегурочки» Н. А. Римского-Корсакова или его же обработка рус­ской народной «Славы»:

Слава, слава, слава Богу на небе.

Слава, слава, слава Русской святой земле.

Слава нашей Богохранимой державе - слава,

Слава всем народам братской свободной России!

Февральский переворот оставил неиз­менным и национальный флаг России и, с небольшими изменениями, русский герб. Нет сомнения, что осталась бы и мелодия Львова, не будь строк, В. А. Жуковского.

Поиск нового гимна продолжался всю вторую половину 1917 г. и, по всей вероятности, до апреля 1918 г., уже при новой власти. Кроме «Славься» предла­гали и другие мотивы из оперы «Иван Сусанин»: «Здравствуй, волюшка». «Лед реку в полон забрал», «В бурю, во грозу», «Боже, люби ты Pycь». Композитор А. Т. Гречанинов создал совершенно новый «Гимн свободной России» на слова К. Бальмонта:

Да здравствует Россия, свободная страна!

Свободная стихия великой суждена!

Могучая держава, безбрежный океан!

Борцам за волю слава, развеявшим туман!

Да здравствует Россия, свободная страна!

Свободная стихия великой суждена!

Леса, поля, и нивы, и степи, и моря.

Мы вольны и счастливы, нам всем горит заря!

и т.д.

Круговорот событий 1917 г. не позво­лил воплотить в жизнь ни один из вариантов. Практическая необходимость встречать послов, иностранные делега­ции, нового «вождя русской армии» А. Ф. Керенского и пр. заставила как временный государственный гимн ис­пользовать «Марсельезу», при этом учитывались и настроение общества, и популярность песни. Интеллигенции, часть которой могла петь гимн фран­цузского союзника на его языке, были близки слова К. Ж. Руже де Лиля о за­щите родины от тирании и внешних врагов, о братстве народов. Была надежда, что революционный эн­тузиазм «Марсельезы» даст новые силы уставшей стране при отпоре трем импе­риям - Германской, Австро-Венгерской и Османской. Среди рабочих огромной популярностью пользовалась «Рабочая марсельеза» П. Л. Лаврова «Отречемся от старого мира», созданная в 1875 г., которая отступала от трехчастной ме­лодии французского оригинала и по су­ти была самостоятельным произведени­ем. Внешне казалось, что «гимн сво­боды» объединил все классы и партии. Тем не менее (период с апреля 1917 г. по январь 1918 г. прошел под знаком «войны» двух гимнов. Ее начало можно отнести к

4 апреля 1917 г., когда в ночь после возвращения из эмиграции В. И. Ленин предложил использовать вместо «буржуазной» «Марсельезы» - «Интернационал».

Окончательно «Интернационал» одер­жал победу 10 января 1918 г., на III съезде Советов, в том же самом Таври­ческом дворце, где на сей раз он испол­нялся уже как гимн победившей проле­тарской республики, страстно верив­шей в скорую, с часу на час, «мировую революцию», которая спасет от немцев и разнесет рабочую песнь по всем кон­тинентам.

Одно из последних звучаний «Марсель­езы» как гимна Временного правитель­ства, выслушанного стоя, происходило, возможно, в день открытия и разгона Учредительного собрания, 5 января 1918 г. После этого один из вариантов «Марсельезы» - «Отречемся от старого мира» - остался в числе революцион­ных песен страны.

ГИМН ПРОЩАНИЯ.

Еще один музыкальный символ завое­вал в России общенародную любовь и признание. Сквозь всю трагичную исто­рию нашего народа в XX в. прошел марш «Прощание славянки». Его созда­телю - Василию Ивановичу Агапкину

(1884 - 1964) - посвящена отдельная книга.

Агапкин родился в центре России - в Рязанской губернии, в семье батрака и в

9 лет остался без отца и матери. Судь­ба оказалась благосклонной к круглому сироте - из беспросветной нищеты ему удалось вырваться благодаря абсолют­ному слуху: в 1894 г. он был принят вос­питанником-корнетистом в 308-й пехот­ный батальон, стоявший в Астрахани, и стал там лучшим солистом. Увлечен­ность музыкой, трудолюбие и талант позволили юноше с 1899 по 3904 г. по­очередно играть в нескольких военных оркестрах на Кавказе. Отбыв службу в Тверском драгунском полку под Тифли­сом, Агапкин поступил штаб-трубачом в 7-й запасной кавалерийский полк в Тамбове и там же стал учиться в музы­кальном училище.

В 1912 г. началась война четырех не­больших балканских государств - Сер­бии, Черногории, Болгарии и Греции с Османской империей. Как и в 1877 г.,

из России на помощь братьям-славянам ехали врачи и сестры милосердия. Со­бралось до 20 тысяч воинов-доброволь­цев. Газеты сообщали о храбрости чер­ногорских и сербских героев и о серб­ских женщинах, участвовавших в бо­ях. Сердце штаб-трубача откликну­лось на тревожные события маршем «Прощание славянки», который стал ярчайшим свидетельством русского со­чувствия к братьям по крови и языку на Балканах. К тому времени в России было известно несколько сотен мар­шей, но никому не известный молодой музыкант вложил в свое творение та­кое вдохновение славянской идеей, та­кую пронзительность эмоций, что его марш стал любимейшим в нашей стра­не.

Под этот марш русские солдаты проща­лись с мирной жизнью и уходили нав­стречу неизвестности и в первую миро­вую, и в гражданскую, и в Великую Отечественную войны. Марш удиви­тельно точно выразил и чувство проща­ния, и рвущую боль разлуки, и сожале­ние о рухнувшей мирной жизни, и высо­кое русское мужество, готовность к смерти, верность долгу и родной земле. Жизнь в советское время сложилась v Агапкина удачно. С весны 1918 г. он два года был капельмейстером Первого Красного гусарского Варшавского пол­ка на Южном и Западном фронтах, по­том работал в оркестре при штабе войск ВЧК в Тамбове, а затем капель­мейстером в Москве. Подтянутый, ак­куратный, с достоинством носивший военный мундир, Агапкин успешно ру­ководил разными оркестрами, в том числе с 1947 по 1955 г.- образцовым ор­кестром МГБ СССР. Еще несколько произведений принадлежит Василию Ивановичу Агапкину - вальсы «Голу­бая ночь», «Волшебный сон», «Стон Варшавы» (написанный после варвар­ского обстрела польской столицы нем­цами во время первой мировой войны). «Встречный марш для кавалерии». «Монгольский марш» (уже в советское время) и некоторые другие. Но ничто не могло сравниться по популярности с «Прощанием славянки». Военные уставы старой русской армии предписывали: «Музыкантам, трубачам и горнистам при исполнении внешних нарядов в морозы свыше 10 градусов не играть». На Красной площади в день 24 годовщины Октября стояла стужа под 30 градусов. Музыканты окочене­вшими руками прятали на груди трубы, отогревали их под шинелью. Ноги му­чительно стыли от долгого стояния, а у капельмейстера Агапкина сапоги при­мерзли к помосту. Один из участников парада 7 ноября 1941 г., В. Ф. Ноздрев, вспоминал: «Всколыхнулись, затрепе­тали в светлом, мощном порыве такты марша. Не узнать их было нельзя. То была «Славянка». Мелодия марша ро­сла, ширилась, придавая силу каждому нашему шагу, каждому движению души и тела. Она проникала в самое сердце и наполняла его гордостью за то, что ты принадлежишь этой земле, этой стране, этому народу и нужен ему в эти дни грознейших испытаний. Она была созвучна прекрасным поэтическим строкам: «Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена!». И так же, как раньше «Преображен­ский марш» и «Гром победы», на фрон­тах Великой Отечественной войны про­вожала наших героев в атаку «Славян­ка». Через четыре года В. И. Агапкин снова стоял на Красной площади в тор­жественный день Парада Победы и управлял огромным сводным орке­стром вместе с инспектором военных оркестров Советской Армии С. А. Чернецким.

Под щемящие звуки «Славянки» до сих пор провожают призывников и отслу­живших солдат, а также отходящие пас­сажирские поезда на вокзалах некото­рых городов. Мелодия перешагнула границы нашей страны, и за рубежом ее считают своей, например в Польше, где на эту мелодию пели партизанскую песню «Расшумелись плакучие ивы». Помимо «Прощания славянки» в России хорошо знали и другую песнь славян­ской солидарности - «Гей, славяне!».

ГИМН СЛАВЯНСКОЙ ВЗАИМНОСТИ.

Этот гимн был создан словацким по­этом, евангелическим пастором Само Томашиком (1813-1887) в ту глухую пору, когда славяне, казалось, спали летаргическим сном - полным ходом шли их онемечивание в Германии, Ав­стрии и мадьяризация в Венгрии. Сын священника, Томашик, как было положено тогдашнему интеллигенту в Центральной Европе, обладал широ­ким кругозором, знал латынь, немец­кий, венгерский, польский, чешский языки, изучал древнееврейский и древ­негреческий, философию, увлекался собиранием русских, польских, чеш­ских, хорватских, украинских, немец­ких и венгерских песен. Вдохновляясь «Славней», раскинувшейся «от Альп до Кавказа, от Балтики до Царьграда», он писал на латинском и чешском языках романтические стихи о будущем славян­ства. Общеславянское самосознание не позволяло ему быть узким национали­стом. Томашик сочувствовал полякам, поднявшимся в 1830 г. против русского царизма, но в год их восстания создал вдохновенные стихи об освобождении русской армией болгарской Варны от турок-османов.

С горечью наблюдал Томашик, как в онемеченной «Златой Праге» пустовал национальный чешский театр, как «об­разованные» чехи-обыватели предпочи­тали немецкую речь. «Неужели исчез­новение славян в море чужеземщины может быть реальным?» - спрашивал поэт. И вопреки судьбе 2 ноября 1834 г. криком души на боевой мотив «Еще Польска не згинела» выплесну­лись слова:

Гей, славяне! Все свободней

Речь славянства льется.

Пока верно наше сердце

За народ нам бьется.

Жив он, жив он, дух славянский,

Будет жить вовеки!

Гром и пекло - нас не сгубят

Вашей злобы реки.

Пастор из Словакии стал «будителем и апостолом» славянского мира. Эмоцио­нальный резонанс «Мазурки Домбров-ского» в соединении с пламенными строками Томашика оказался настоль­ко велик, что его песню запели по всем славянским окраинам Австро-Венгрии и Германии. Польский гимн и «Геи, славяне!» стали родоначальниками гим­нов у славянских народов: в 1833 г. хорват Людевит Гай написал «Еще Хорватия не погибла», в 1840 г. серб-лужичанин Гандрий Зейлер откликнулся «Еще Сербство не погибло», в 1861 -1862 гг. украинец П. А. Антонович-Чубинський сложил песню «Ще не вмерла Украина».

До последнего времени считалось, что Томашик создал песнь для словацкого народа «Гей, словаки!», которая лишь в чешском варианте стала звучать как «Гей, славяне!». Сейчас доказано, что он написал именно общеславянский гимн «Гей, славяне!», который в Слова­кии, естественно, пелся как «Гей, сло­ваки!».

В «весну народов» 1848 - 1849 гг. «Гей, славяне!» стал революционной песнью пражских баррикад. На славянском съезде 1848 г. он был принят как гимн славянского возрождения и братства, который крепил веру в великое буду­щее славянства и России. Этот гимн не только помогал единению и стойкости славян, но и способствовал распаду Ав­стро-Венгерской империи. Оригиналь­ной была роль этой патриотической песни в политической борьбе конца XIX в., когда она стала символом отпо­ра имперско-немецким амбициям. В Венском парламенте, чтобы заглушить голоса немецких оппонентов, музыкан­ты, нанятые славянскими делегатами, играли «Гей, славяне!». (В свою оче­редь, немцы отвечали своими нацио­нальными мелодиями - указание историка И. И. Попа.)

В России, где сочувственное отношение к зарубежным славянам усиливалось в результате внутриполитических репрес­сий, гимн «Гей, славяне!» был хорошо известен. Он неоднократно печатался, особенно после «войны за славян»

1877- 1878 гг., а также среди «Гимнов союзных наций» в период первой миро­вой войны, которая начиналась под ло­зунгом «Час славянства пробил». Во всяком случае, фронтовые русские сол­даты и офицеры были с ним знакомы. Томаш Масарик, первый президент Че­хословакии, писал, что в первую миро­вую войну славян-перебежчиков из ав­стро-венгерской армии русские понача­лу не отличали от австрийцев и со­ответственно с ними обходились. После демаршей Масарика русские предложи­ли вместо пароля петь при переходе ли­нии фронта «Гей, славяне!». Вербовка словаков и чехов и сбор пожертвований в армию США в первую мировую войну проходили также под звуки «Гей, славяне!». После

1917 г. гимн славянской солидар­ности был похоронен вместе с «бур­жуазным» славяноведением, и хотя оно было восстановлено в правах с 1943 г. и был основан даже журнал «Славяне», гимн ни разу не исполнялся и не публи­ковался при советской власти, в СССР о нем знали понаслышке, лишь по бес­смертному роману Я. Гашека «Похо­ждения бравого солдата Швейка». Сейчас популяризация исторического гимна была бы полезна для укрепления славянской солидарности. Вполне ре­ально и к месту было бы использовать «Гей, славяне!» на международных научных съездах славистов, на двусто­ронних съездах славянских делегаций и во время «Дней славянской письменно­сти и культуры». 25 мая 1992 г. впервые после Октябрьской революции песнь славянского братства была исполнена в Колонном зале Дома Союзов на откры­тии Конгресса славянских культур. Гимн «Гей, славяне!», сыгравший та­кую важную роль в национальном воз­рождении южных и западных славян, в наши дни может стать музыкальной эм­блемой сотрудничества всех пятнадцати равноправных славянских народов белорусского, болгарского, боснийско­го, лужицко - сербского, македонского, польского, русского, русинского (карпато-русского), сербского, словацкого, словенского, украинского, хорватского, черногорского и чешского.

В заключение хотелось бы представить общий перечень гимнов России, как официальных, так и неофициальных.

ГИМНЫ РОССИИ (XVIII в. - 1917 г.).

1. Старейший русский «Преображен­ский марш Петра Великого» (первая четверть XVIII в.). Автор музыки неиз­вестен. С 1917 г. - гимн Добровольчес­кой армии и русского зарубежья.

2. Первый неофициальный гимн «Гром победы, раздавайся» (с 1791 г.). Слова

Г. Р. Державина (1743- 1816), музыка О. А. Козловского (1757 - 1831).

3. Национальный духовный гимн «Коль славен наш Господь в Сионе»

(1790-е гг.). Слова М. М. Хераскова (1733 - 1807), музыка Д. С. Бортнянского (1751 - 1825). 4 Первый официальный гимн «Моли­тва русских» (1816 - 1833). Слова В. А. Жуковского (1783 - 1852), автор музыки неизвестен.

5. Второй официальный гимн «Боже, царя храни» (1833 - 1917). Слова В. А. Жуковского, музыка А. Ф. Льво­ва (1798-1870).

Характеристики

Список файлов реферата