70937 (699928), страница 4
Текст из файла (страница 4)
В юные годы Гала была болезненным подростком, и в 1912 году ее отправили в Швейцарию лечиться от туберкулеза. В санатории «Клавадель» русская девушка познакомилась с молодым французским поэтом Эженом-Эмилем-Полем Гранделем. Его отец, богатый торговец недвижимостью, отправил сына в санаторий, чтобы он излечился... от поэзии. Грандель (позднее он взял другое имя ─ Элюар) от поэзии не излечился, а вот Гала от туберкулеза избавилась, но обоих одолел другой недуг, куда более опасный, ─ они влюбились друг в друга.
Это был на стоящий страстный роман, закончившийся браком. Но сначала влюбленным пришлось расстаться, Элюар уехал во Францию, Гала ─ в Россию, но они продолжали свою любовь в эпистолярном жанре, посредством обмена письмами. «Мой дорогой возлюбленный, душенька моя, мой дорогой мальчик! ─ писала Элюару Гала. ─ Мне не хватает тебя, как чего-то незаменимого». Она обращалась к нему как к «мальчику», а иногда даже как к ребенку ─ это фрейдистское обращение говорило о том, что в Елене было сильно материнское начало, и она всегда любила мужчин моложе себя, хотела им быть не только любовницей, но и матерью. Опекать, наставлять, холить...
Отец Элюара был категорически против связи сына с больной и капризной девушкой из холодной и загадочной России. «Я не понимаю, зачем тебе нужна эта русская девочка? ─ спрашивал отец поэта. ─ Неужели тебе мало парижских?». Но в том-то и дело, что русская девочка была особенной.
Весной 1916 года Елена Дьяконова решила взять судьбу в свои руки и отправилась в вожделенный Париж. Ей шел 22-й год. Из-за службы жениха в армии свадьба задержалась, но все-таки состоялась (Гала до билась своего!) ─ в феврале 1917 года в церкви Святой Женевьевы, стены которой помнили Жанну д’Арк. Родители Поля Элюара преподнесли молодоженам огромную, из мореного дуба кровать. «На ней мы будем жить и на ней умрем», ─ сказал Элюар и ошибся: они умерли порознь.
Поль Элюар оказал большое влияние на Гала. Он превратил скромную русскую поклонницу Толстого и Достоевского в настоящую женщину, почти что роковую «вамп» (для этого у нее были все задатки), а она, в свою очередь, став ему музой, постоянно вдохновляла его на создание все новых и новых стихов.
И все же романтическая роль жены поэта ─ не в духе Гала. Она открыто признавалась: «Я никогда не буду просто домохозяйкой. Я буду много читать, очень много. Я буду делать все, что захочу, но при этом сохранять привлекательность женщины, которая себя не переутруждает. Я буду как кокотка сиять, пахнуть духами и всегда иметь ухоженные руки с наманикюренными ногтями».
Через год после бракосочетания родилась дочь Сесиль. Гала и Поль обожали дочь, но все равно нормальной семьи не получилось. Полю Элюару не сиделось на месте, разлуки и поездки за мужем не способствовали домашнему счастью. Возникло взаимное недовольство друг другом. Бурные ссоры сменялись не менее бурными признаниями в любви. «Мы вросли друг в друга» ─ так считала Елена. Но врастание все же оказалось не таким уж прочным. При этом не надо забывать, что Поль Элюар был поэтом, а, следовательно, смотрел на мир другими глазами, нежели обычные люди. Скажем так: он смотрел сумасшедшими глазами на сумасшедший мир. И соответственно отношения с женой так строил. Любил, к примеру, показывать фотоснимки обнаженной Елены своим друзьям, да и она постепенно вошла в роль не столь чистой, сколь грешной музы поэта. Не случайно вскоре образовался любовный треугольник: Елена ─ Поль Элюар ─ художник Макс Эрнст. Будущая Гала быстро усвоила, что означает свобода любви, и незамедлительно воспользовалась ее плодами. Так что перед встречей с Сальвадором Дали Гала была уже вполне знающей, что ей нужно, женщиной.
В августе 1929 года Поль Элюар с женой Еленой (ей 35 лет) и дочерью Сесиль (ей 11 лет) отправился из Парижа на автомобиле в Испанию, в рыбацкую деревню Кадакес, в гости к молодому испанскому художнику Сальвадору Дали (ему 25 лет). С Дали поэт познакомился в парижском ночном клубе «Бал Габарин» и получил приглашение отдохнуть в захолустье, вдали от шума.
По дороге в Испанию Элюар с восторгом рассказывал жене о необычном творчестве Дали и о его эпатирующем фильме «Андалузский пес». «Он не переставал восхищаться своим милым Сальвадором, словно нарочно толкал меня в его объятия, хотя я его даже не видела», ─ вспоминала впоследствии Гала.
Дом художника располагался за деревней, на берегу бухты, похожей на полумесяц. Он был выкрашен в белый цвет, перед ним рос эвкалипт и пламенели герани, ярко выделяясь на черном гравии.
Чтобы поразить новую гостю, о которой он кое-что слышал, художник решил предстать перед ней в экстравагантном виде, для чего располосовал свою шелковую рубашку, выбрил подмышки и выкрасил их синькой, натер тело оригинальным одеколоном из рыбьего клея, козьего помета и лаванды, чтобы задействовать и сенсорные эффекты. За ухо засунул красную герань и уже собрался в таком неотразимом виде выйти к гостям, на пляж, как увидел в окне жену Элюара. Она показалась художнику верхом совершенства. Особенно впечатлило его лицо Елены, строгое и надменное, а также мальчишеское тело и ягодицы, о которых Элюар писал: «Они удобно лежат у меня в руках». Поражали и глаза. Влажные и карие, большие и круглые, они, по словам того же Элюара, обладали способностью «проникать сквозь стены».
Дали смыл с себя всю краску и явился на пляж почти обыкновенным человеком. Он подошел к Елене и вдруг понял, что перед ним его единственная и настоящая любовь. Осознание этого пришло к нему как озарение, как вспышка, отчего он не мог нормально с ней разговаривать, ибо на него напал судорожный, истерический смех. Он не мог остановиться. Елена смотрела на него с нескрываемым любопытством.
Гала не была красавицей, но обладала большим шармом, женским магнетизмом, от нее исходили флюиды, которые околдовывали мужчин. Неслучайно Французский книгоиздатель, коллекционер живописи Пьер Аржилле, отвечая на вопросы журналистов, сказал: «Эта женщина обладала необычайной притягательностью. Ее первый муж Элюар до самой своей смерти писал ей нежнейшие любовные письма. И только после того как он умер в 1942 году, Дали и Гала официально поженились. Сальвадор без конца ее рисовал. Честно говоря, она была не так уж и молода для натурщицы, но художники, сами знаете, народ непростой. Коль скоро она его вдохновляла...»
В своей книге «Тайная жизнь» Дали пишет:
«Она призналась, что приняла меня за противного и невыносимого типа из-за моих лакированных волос, которые придавали мне вид профессионального танцора аргентинского танго... У себя в комнате я всегда ходил нагишом, но, если надо было отправиться в селение, целый час приводил себя в порядок. Я носил безукоризненно белые брюки, фантастические сандалеты, шелковые рубашки, колье из фальшивого жемчуга и браслет на запястье».
«Она стала рассматривать меня как гения, ─ признавался далее Дали. ─ Полусумасшедшего, но обладающего большой духовной силой. И чего-то ждала ─ воплощения ее собственных мифов. Считала, что я, может быть, смогу стать этим воплощением».
Версия Гала: «Я сразу поняла, что он ─ гений». Элюар был талантлив, а Дали ─ гениален, и это сразу определила Елена Дьяконова-Элюар. Она обладала врожденным художественным чутьем.
А что было дальше? А дальше Гала якобы сказала Сальвадору Дали «историческую фразу»: «Мой маленький мальчик, мы никогда не покинем друг друга». Она твердо решила связать свою жизнь именно с художником Дали и бросить поэта Элюара. По существу, она бросала не только мужа, но и дочь. Чего оказалось больше в этом решении? Авантюризма или глубокого расчета? Трудно ответить.
Что оставалось делать Полю Элюару? Он собрал чемоданы и покинул прибежище Сальвадора Дали, получив за потерю жены своеобразную компенсацию в виде собственного портрета. Дали так объяснял идею его создания: «Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».
Сначала Гала и Сальвадор жили вместе неофициально и лишь после смерти Элюара официально поженились. Это был, конечно, странный брак во всех житейских смыслах, но только не в творческом. Чувственная Гала, которая и во времена Дали не захотела оставаться верной женой, ─ и девственник-художник, который панически боялся близости с женщиной. Как они уживались друг с другом? Очевидно, Дали превращал свою сексуальную энергию в творческую, а Гала реализовывала свою чувственность на стороне. Как свидетельствует испанский журналист Антонио Д. Олано: «Она действительно была ненасытной. Гала неустанно преследовала юношей, которые позировали для Дали, и часто добивалась своего. Дали тоже был ненасытен, но лишь в своем воображении».
В быту же они оказались почти идеальной парой, как часто случается с совсем разными людьми. Сальвадор Дали ─ абсолютно непрактичный, робкий, закомплексованный человек, который боялся всего ─ от езды в лифтах до заключения договоров. По поводу последнего Гала однажды сказала: «Утром Сальвадор совершает ошибки, а во второй половине дня я их исправляю, разрывая легкомысленно подписанные им договоры».
Эта сюрреалистическая Мадонна в житейских делах была холодной и достаточно рассудочной женщиной, поэтому с Дали они представляли две разные сферы: лед и пламя.
Пьер Аржилле, которого я цитировала ранее, познакомился с Дали в 30-х годах. Он говорил: «Гала вела все дела Дали, вносила в них организованность. Она освободила его от всего, кроме живописи, и он имел возможность полностью отдаться творчеству. Это очень важно, особенно для такого беспомощного человека, как Дали. Представьте, он ни разу не сел за руль автомобиля, а простое дело ─ купить билет на самолет ─ превращалось для него в целую историю. Вообще, его отношения с механикой, назовем это так, были очень странными. Он даже стремился избегать вставлять ключ в замочную скважину: боялся того, что скрывается за дверью. Он всегда пропускал вперед кого-нибудь. Почему так? Не знаю, он вообще был очень пуглив. Ему казалось, что какие-то недобрые силы хотят ему навредить...».
«Гала пронзила меня, словно меч, направленный самим провидением, ─ писал Сальвадор Дали. ─ Это был луч Юпитера, как знак свыше, указавший, что мы никогда не должны расставаться».
До встречи с Гала художник стоял лишь на пороге собственной славы. Эта женщина помогла ему перешагнуть порог и насладиться сверкающими залами всемирной популярности. Появление Гала совпало с разрывом с группой сюрреалистов. Собственно говоря, именно Гала увела Сальвадора Дали из-под эстетического контроля Бретона и всей его компании. Но произошло это не сразу.
«Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть», ─ объявила она ему, и художник ей поверил. «Я слепо верил всему, что она предсказывала мне».
Но Гала не только предсказывала, она самоотверженно и самозабвенно помогала ему, искала богатых спонсоров, организовывала выставки, продавала его картины. «Никогда мы не сдавались перед неудачами, ─ отмечал Дали. ─ Мы выкручивались благодаря стратегической ловкости Гала. Мы никуда не ходили. Гала сама шила себе платья, а я работал в сто раз больше, чем любой посредственный художник».
Из парижанки, находившей удовольствие в развлечениях богемы, Гала превратилась в няньку, секретаря, менеджера гения-художника, а затем и в хозяйку огромной империи, имя которой ─ Дали. Империя собиралась по кусочкам. Когда не шли картины, Гала заставляла Дали заниматься различными поделками: разрабатывать модели шляпок, пепельниц, оформлять витрины магазинов, рекламировать те или иные товары... Можно сказать, она держала Дали под постоянным финансовым и творческим прессам. И не исключено, что именно такое обращение нужно было для слабовольного и плохо организованного человека, каким был Сальвадор Дали. Конечно, это не осталось незамеченным, и в прессе частенько представляли Гала воплощением зла, упрекали за то, что она жестока, алчна и аморальна. По свидетельству Олано, Гала транжирила деньги направо и налево и делала это очень весело, но уже тогда, когда империя Дали стала процветать и деньги отовсюду потекли рекой.
Журналист Фрэнк Уитфорд в «Санди таймс» просто назвал музу Дали хищницей. Он писал в газете летом 1994 года:
«Семейная пара Гала ─ Дали в какой-то мере напоминала герцога и герцогиню Виндзорских. Беспомощный в житейском отношении, чрезвычайно чувственный художник был пленен жесткой, расчетливой и отчаянно стремящейся вверх хищницей, которую сюрреалисты окрестили Гала-Чума. О ней говорили также, что ее взгляд проникает сквозь стены банковских сейфов. Впрочем, для того чтобы выяснить со стояние счета Дали, рентгеновские способности ей были не нужны: счет был обидим. Она просто взяла беззащитного и, несомненно, одаренного Дали и превратила его в мультимиллионера и «звезду» мировой величины. Еще до бракосочетания в 1934 году Гала удалось добиться того, что их дом начали осаждать толпы богатых коллекционеров, страстно желавших приобрести реликвии, освященные гением Дали».
Так ли это было на самом деле?
Наш соотечественник, Николай Федоренко, который встречался с Дали и Гала в начале 60-х годов в Нью-Йорке, вспоминая о встрече, недоумевал: «Богатство? Зачем оно было Галине Дмитриевне? Ведь при Сальвадоре Дали она и без того была миллионершей!».
Его сомнения развеяла сама Елена Дмитриевна: «Мы все время охотимся за деньгами. Нам приходится содержать виллу в Испании, дом во Франции, квартиру в Нью-Йорке, да еще бесконечные отели. Одно разорение!..».
В 1934 году чета Дали отправилась в США ─ это был исключительно правильный ход, продиктованный поразительной интуицией Гала, она точно почувствовала, что именно американцам придется по душе и по карману талант Дали. И не ошиблась: в США Сальвадора Дали ждал сенсационный успех ─ страну охватила «сюрреалистическая лихорадка». В честь Дали устраивались сюрреалистические балы с маскарадами, на которых гости появлялись в костюмах, словно вдохновленных фантазией художника, ─ экстравагантных, провоцирующих забавных. Супруги вернулись домой богатыми и очень знаменитыми: Америка перевела талантливость Дали на высший уровень ─ в гениальность. Вторая поездка в США в 1939 году еще более укрепила первоначальный успех.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
