58633 (672684), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Последним вышел в море арьергард — отряд контр-адмирала Ю. Ф. Ралля в составе миноносцев «Калинин», «Артем», «Володарский» и сторожевых кораблей «Снег», «Буря», «Циклон». В охранении у него шли два торпедных катера и пять морских охотников. Отряд держался на Таллинском рейде до наступления темноты, ведя редкий огонь по берегу и принимая оттуда последние шлюпки с защитниками города. Перед уходом на восток под пулеметным огнем противника корабли приняли на борт еще 150 человек с полуострова Вимси и около 100 человек с полуострова Пальяссари.
Со спокойной совестью уходили моряки из Таллина. Они провели 549 стрельб, выпустив на голову противника 13 тысяч снарядов. Флот послал на сухопутный фронт более 16 тысяч матросов и командиров. Эти ударные отряды вместе с частями армии более чем на месяц задержали фашистов под Таллином.
Немцы хвастались на весь мир, что 21 июля будут в Ленинграде, но едва-едва 28 августа заняли Таллин, сняв для этого с ленинградского направления три пехотные дивизии.
Несколько соединений немецкой авиации также были переброшены из-под Ленинграда. Многие гитлеровские самолеты навеки заглушили свои моторы под Таллином. Более сотни тысяч солдат стоила фашистам столица Эстонии, десятки танков усеяли поля на подходах к Главной базе флота...
Балтийцы, полный вперед!
В районе острова Мохни в 18 часов 30 минут немецкая авиация атаковала шедший в первом конвое транспорт «Кришьянис Вальдемарс». При уклонении от бомб транспорт вышел из протраленной полосы, подорвался на мине и затонул. У мыса Юминда после авиационной атаки получил повреждения штабной корабль Балтийского флота «Вирония», а около 22 часов от подрыва на мине он погиб вместе со спасательным судном «Сатурн». При налете авиации был поврежден транспорт «Алев», который также вскоре подорвался на мине и затонул. На борту «Алева» находились 1280 человек, в том числе более 800 раненых. Удалось спасти только 6 человек.
За несколько минут до наступления темноты отряд главных сил вошел в плотное минное заграждение. Ночь на 29 августа оказалась самой тяжелой, так как кораблям пришлось в темноте форсировать минное поле большой глубины и плотности. Около 20 часов от подрыва на мине сначала погиб тральщик «Краб», затем тральщик «Барометр». У 3 из 5 тральщиков, за которыми шел отряд главных сил, в результате затраливания минных защитников были перебиты тралчасти. С потерей этих тральщиков и тралов началось самое неприятное. Из отряда главных сил от подрыва на мине почти со всем экипажем погибла подводная лодка С-5. Потом подорвался и затонул с большей частью экипажа эскадренный миноносец «Яков Свердлов», а эсминец «Гордый» получил тяжелые повреждения.
Долгие годы существовала легенда о том, что эскадренный миноносец «Яков Свердлов» корпусом защитил крейсер «Киров» от торпеды, выпущенной подводной лодкой противника. Это не так! Вряд ли немцы или финны послали бы вою подводную лодку в район ими же выставленного минного заграждения.
В критическом положении оказался отряд прикрытия. Около 21 часа из 5 базовых тральщиков, осуществлявших проводку кораблей отряда прикрытия, 4 оторвались и присоединились к отряду главных сил. Попытка командира отряда вернуть их на свое место оказалась безрезультатной. Оставшись без противоминного обеспечения, корабли один за другим стали подрываться на минах.
Погиб эсминец «Скорый», а лидер «Минск» и эсминец «Славный» получили серьезные повреждения. Однако наиболее тяжелые потери понес арьергард, так как он с самого начала следовал без противоминного обеспечения. Все надежды были только на параваны-охранители. Из арьергарда от подрыва на минах погибли эскадренные миноносцы «Калинин», «Артем», «Володарский» и сторожевые корабли «Циклон» и «Снег». На «Володарском» погибли все – и пассажиры, и команда. На минах гибли и транспорты. В районе мыса Юминда подорвался и почти сразу затонул грузовой транспорт «Элла», имевший на борту 905 человек, в том числе 693 раненых. Когда к месту гибели «Эллы» подошло судно «Нептун», на поверхности воды плавали только 49 человек. Из состава второго конвоя так же быстро затонул транспорт «Эверита», имевший на борту гарнизон с острова Найсаар численностью около 1500 человек, спасти удалось не более 10. В этих условиях Трибуц приказал до наступления рассвета всем кораблям и судам стать на якорь и только с восходом солнца продолжить движение на восток. Такое решение командующего флотом было вызвано незнанием минной обстановки, так как последовало оно, когда корабли и суда уже фактически форсировали минное заграждение.
В советской исторической литературе отмечается, что ночью то ли немецкие, то ли финские торпедные катера дважды атаковали конвои, но обе атаки были отражены кораблями охранения. На самом же деле ни финские, ни немецкие катера в ночь на 28 августа в море не выходили. Как выяснилось, лидер «Минск» и эсминцы «Скорый» и «Славный» обстреляли свои же торпедные катера (ТКА-73, 74, 94, 103 и 113), которые пытались присоединиться к своим кораблям. При сближении они передавали позывные сигнальными прожекторами, но по непонятной причине их приняли за суда противника. В результате обстрела потопили свой торпедный катер ТКА-103.
С наступлением рассвета, снявшись с якорей, боевые корабли с максимально возможной скоростью ушли в сторону Кронштадта, а тихоходные и маломаневренные суда остались по существу без охранения. Немецкие летчики практически без противодействия, как на учениях, бомбили советские суда, выбирая при этом самые крупные из них. Это, естественно, привело к большим потерям, особенно в личном составе. Так, на грузовом судне «Калпакс», выдержавшем более 40 атак, погибли более 1100 человек, в том числе 700 раненых бойцов. В районе острова Родшер от авиабомб погиб транспорт «Аусма», шедший в третьем конвое. На нем эвакуировался гарнизон Палдиски общей численностью 1200 человек. Ощутимой явилась потеря плавмастерской «Серп и Молот», имевшей новейшее для того времени оборудование и огромное количество запасных частей для корабельных механизмов, в особенности для подводных лодок. Всего же при прорыве из Таллина в Кронштадт на переходе морем погибло 46 судов; большую часть крупных судов потопила авиация. Это объясняется тем, что истребительное прикрытие отсутствовало, а сами суда имели ничтожно малое число стволов зенитных огневых средств. К тому же накануне выхода почти на всех судах Эстонского и Латвийского пароходств были заменены капитаны, а вновь назначенные не знали ни маневренных качеств вверенных им судов, ни уровня подготовленности экипажей.
29 августа в 17.00 боевые корабли Балтийского флота отдали якоря на Большом Кронштадтском рейде. А уже на следующий день они включились в оборону Ленинграда: их мощная артиллерия громила фашистов, рвавшихся к городу. Доставленные кораблями армейские и флотские части были направлены на сухопутный фронт, влились в ряды защитников города.
Итоги и рассуждения
В советской историографии потери судов оцениваются по-разному, но в большей части изданий о них написано в завуалированной форме. Например, утверждается, что погибли «главным образом малотоннажные суда» 7. Более тщательный анализ свидетельствует о другом: именно малотоннажные суда дошли до Кронштадта, а все крупные суда, кроме транспортов «Казахстан» и «Эверанна», затонули.
Противоречивы данные о гибели 16 боевых кораблей. Погибли эскадренные миноносцы «Артем», «Володарский», «Калинин», «Скорый» и «Яков Свердлов», сторожевые корабли «Снег», «Циклон» и «Топаз», канонерская лодка И-8, подводные лодки Щ-301 и С-5, малый охотник МО-233, торпедный катер ТКА-103, тральщики «Барометр», «Краб» и Т-42. В своих воспоминаниях Трибуц пишет, что после форсирования минного заграждения флота по существу уже не было. Этим он как бы оправдывает свое необдуманное решение относительно оставления транспортов на якорной стоянке: «В отряде главных сил, кроме крейсера "Киров", в исправном состоянии оставался единственный миноносец — "Сметливый". В составе отряда прикрытия исправен был лишь лидер "Ленинград". Эсминец "Суровый" сопровождал подорвавшийся "Славный"; "Свирепый" вел на буксире "Гордого". Мы не могли выделить ни одного корабля для зенитного прикрытия транспортов» 8. В другой части мемуаров командующего флотом читаем: «Да, враг просчитался, надеясь на уничтожение флота. Поставленная главнокомандующим войсками Северо-Западного направления флоту задача эвакуировать из Таллина войска, прорваться в Кронштадт была решена. Нам удалось вывести из-под удара основное ядро флота — 37 процентов боевых кораблей, которые пришли к месту назначения и сыграли важную роль в тяжелых боях за Ленинград».
Оставим эти «письмена» на совести бывшего командующего флотом. Заметим лишь, что, снявшись с якорей, лидеры «Минск» и «Ленинград» со скоростью около 27 узлов ушли на восток, оставив беззащитными транспорты с войсками. А ведь на этих кораблях имелось достаточно сильное зенитное вооружение! Вспомним, что так же поступило и британское морское командование, бросившее на произвол судьбы летом 1942 г. суда из состава конвоя РQ-17: тогда погибли 23 судна и 153 человека.
О потерях личного состава сведения тоже весьма противоречивы. Адмирал Трибуц в своих воспоминаниях «Балтийцы вступают в бой» (1973 г.) утверждает, что на переходе морем погибли около 5.000 человек. Эту цифру подтверждает и бывший начальник штаба Балтийского флота адмирал Ю. А. Пантелеев в книге «Морской фронт» (1965 г.). В официальном же издании Главного штаба ВМФ «Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» отмечается, что потери составили около 10.000 человек. Тщательный анализ тех событий показывает, что из почти 50.000 защитников Таллина более 10.000 попали в плен, около 10.000 погибли в боях или же мелкими группами вышли из окружения, а до 30.000 были приняты на транспорты и боевые корабли. Если в Кронштадт прибыли от 16 до 18 тысяч человек, как утверждается в открытой советской печати, следовательно, в водах Финского залива утонули около 14 000 человек. Но есть и другие цифры. В 1 томе недавно рассекреченной «Хроники Великой Отечественной войны Советского Союза на Балтийском море и Ладожском озере» указано, что в Кронштадт и Ленинград были доставлены 12.225 человек. Получается, что погибли не 12—14 тысяч человек, а около 18.000 военнослужащих. Гражданское население, то есть беженцев, точно не сосчитали. По некоторым данным, их было около 15.000 человек. Спаслись немногие.
И Трибуц, и Пантелеев в своих воспоминаниях отмечают, что, как и предписывалось в телеграмме главкома Северо-Западного направления от 26 августа 1941 г., противнику не было оставлено ни одной исправной пушки, ни одного взвода солдат — все было либо вывезено, либо уничтожено. Из опубликованных в Германии данных следует, что в Таллине немцы взяли в плен 11.432 военнослужащих, захватили 97 полевых, 52 противотанковых и 144 зенитных исправных орудий, 91 бронемашину, 2 бронепоезда, 304 пулемета, 4.000 мин, 3.500 торпед, более 1.000 авиабомб и т.д.
Логично поставить вопрос: а был ли флот готов к проведению столь крупномасштабной операции по эвакуации с изолированного с суши плацдарма войск 10-го стрелкового корпуса, а также сил и средств главной базы флота?
Как свидетельствуют многочисленные документы, перед самой войной нарком Военно-Морского Флота в своей директиве поставил Балтийскому флоту следующие задачи на случай войны с Германией: быть готовым к отражению высадки морских десантов на острова Эзель и Даго, совместно с военно-воздушными силами уничтожить флот противника при попытке его проникновения в Финский и Рижский заливы и содействовать флангам сухопутных войск на побережьях Финского залива и полуострова Ханко. В соответствии с этой директивой и разработали планы первых операций Балтийского флота, причем только на случай благоприятного развития событий на сухопутном фронте. Это требовалось в советской военной доктрине! Никто из флотских начальников не предполагал, что находящейся за сотни километров от государственной границы военно-морской базе противник будет угрожать с сухопутного направления. Все верили в то, что враг будет уничтожен на его территории. Это и явилось причиной того, что ни в теоретическом, ни в практическом отношении к проведению подобной операции флот не готовился.
Сказался также и недостаточно высокий уровень оперативно-тактической подготовки офицерского состава, в том числе и высшего звена. За 4,5 предвоенных года сменились 4 командующих Балтийским флотом. Назначенный на эту должность в апреле 1939 г. В.Ф. Трибуц имел 15-летний стаж службы в офицерских должностях, но не имел опыта командования даже соединением. Из 72 офицеров штаба флота только 6 человек окончили Военно-морскую академию. По оценке наркома Военно-Морского Флота, по состоянию на 1940 г. в Балтийском флоте был «полнейший провал по оперативно-тактической и боевой подготовке» 9.
Многое в этой всей истории наводит на размышление. Во-первых, как удалось противнику в условиях безраздельного превосходства в силах и средствах Балтийского флота, причем в белые ночи, в операционной зоне флота выставить более 3.500 мин и минных защитников? Это свидетельствует не только о слабости нашей разведки, но и о плохой организации наблюдения на театре военных действий. Ведь в мае 1941 г. в Финском заливе действовали корабельные дозоры, а самолеты МБР-2 по нескольку раз в сутки вылетали на разведку. Как случилось, что дозорная служба и разведывательные полеты не выполнили своих задач? Пассивность в действиях Балтийского флота остается одной из загадок минувшей войны.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
