43447 (662631), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Говоря об аналитизме в системе имен прилагательных и наречий, нельзя не сказать об их сходствах, т.к и у первых, и у вторых аналитически образуются степени сравнения. Аналитизм в системе имен прилагательных выражается, в первую очередь, в формах степеней сравнения. В грамматике XIX в. Был выстроен такой ряд форм: 1) форма положительной степени на –ый (-ой), -ий; 2) форма сравнительной степени на –ее (-е, -ше) или описательная с префиксом более; 3) промежуточное положение между чисто сравнительной степенью и превосходной занимала «сравнительная превосходная» форма с суффиксом –ейш (ий), -айш (ий) и 4) форма превосходной степени – описательная с приставкой самый, из которых формы с усилительными префиксами более и самый являются аналитическими формами [Виноградов, 1947. С. 205-210].

С описательной формой превосходной степени (самый + имя прилагательное) связаны в современном русском языке два значения. В абсолютном употреблении, независимо от сравнения предметов, эта форма (самый + имя прилагательное) обозначает решительное превосходство качества, предельную степень качества. Другое значение описательной формы превосходной степени – это значение высшей степени качества, присущей какому-либо предмету (лицу) или группе предметов, которые по этому признаку выделяются из круга всех остальных предметов данной категории. Это значение осуществляется при посредстве конструкции с предлогом из и родительным падежом существительного («самый талантливый из молодых писателей»). Точно так же и форма описательной сравнительной степени с более представляет собой целостное грамматическое единство, хотя и менее тесное, чем форма превосходной степени с самый. Слово более вне связи с прилагательным постепенно выходит из употребления, сохраняясь лишь в книжно-публицистических и официально-канцелярских стилях литературного языка в качестве синонима для некоторых значений слова больше. Ср. примеры употребления больше у Тургенева: «Собак больше для важности, так сказать, держать следует» («Малиновая вода»); у Писемского: «Адвокат гораздо больше его герой; тот живой человек, он влюбляется и страдает» («Тысяча душ») и т.п. Аналитические формы сравнительной степени (особенно в силу своего переходного – полуграмматического, полулексического – характера) имеют то семантическое преимущество, что допускают логическое противопоставление: более – менее. Например: «Эти парные формы (более – больше, менее – меньше, долее – дольше, позднее – позже и др.) отличаются друг от друга по своему значению, в одних случаях более резко, в других менее». Конечно, сочетания прилагательных со словом менее не сливаются в грамматическое целое, не «морфологизируются». Они сохраняют характер свободного синтаксического сцепления. Менее выступает лишь как антоним к более. Отсюда ясно, что в аналитических формах сравнительной степени более еще не вполне потеряло свою лексическую индивидуальность. Форма более красивый менее слитна, чем самый красивый.

Описательные формы с более и самый подготавливают возможность аналитического употребления степеней сравнения от имен существительных с качественным значением и от обстоятельственных наречий. Ср., например, у А.Ф. Кони («Судебные речи»): Ярошевич должен был обратиться к лицу более опытному, более в летах»; у Л.Толстого: «Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми, голубыми глазами было самое не для поля сражения, не вражеское лицо» («Война и мир»). Такое употребление сближает более и самый с количественно-усилительными наречиями. Что касается наречий, то они имеют следующие формы степеней сравнения: 1) сравнительная степень, совпадающая с соответствующей формой имени прилагательного не –ее (-ей), -е и –ше: «Теперь вольнее всякий дышит» (Грибоедов); 2) описательная превосходная степень, состоящая из той же формой сравнительной степени и родительного падежа всего и всех: работать лучше всех, любить больше всего и т.п.; 3) превосходная степень на –е от форм прилагательных на –айший, - ейший. Эта форма наречия почти отмирает. Она встречается главным образом в риторических стилях книжной речи и в канцелярском языке (ср.: строжайше, наистрожайше и т.д.). Не трудно сделать вывод, что аналитическими являются формы, которые образуются при помощи формы сравнительной степени и родительного падежа и всего и всех.

5. РОСТ АНАЛИТИЗМА В СИСТЕМЕ ИМЕН ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ

Вариативность падежных форм числительных в современном русском языке обусловлена прежде всего развитием аналитизма в их склонении. По словам В.В.Виноградова, «старая техника языка вступает в противоречие с новыми принципами понимания и выражения отвлеченных понятий числа и количества», и, «подчиняясь влиянию математического мышления, числительные унифицируют свои формы». Происходит перераспределение функций количественных и порядковых числительных, и вместо склоняемых форм порядковых числительных все чаще употребляются количественные в начальной форме: Живу в квартире 31: тридцать один - тридцать первой; Ехал поездом 75: семьдесят пять - семьдесят пятым. Нужно сказать, что явное предпочтение отдается первым вариантам, в то время как еще в начале XX в. в подобных случаях, как правило, употреблялось порядковое числительное: пакет из дома номер первый; палатка номер шестая и т.д.

Несклоняемость числительных и отступление от флективности в образованиях составных, сложносоставных и дробных числительных стали характерной чертой разговорной речи: встреча с 5574 бойцами обычно читается так: «с пять тысяч пятьсот семьюдесятью четырьмя бойцами», вполне обычны и такие формы: доклад напечатан в количестве пятьсот-шетьсот экземпляров; работа над двадцать девятью темами. Распространены и такие «склеенные» образования: Передача 150-тысячного трактора читается: стопятьдесяттысячного; Полеводы ждут 350-центнеровый урожай читается: триста-пятьдесятцентнеровый. Несомненно, все эти варианты следует расценить как не оправданные в литературном языке.

Развитие аналитизма в склонении числительных наглядно отражается и в закреплении безаффиксных форм в предложных сочетаниях: в дистрибутивном обороте с предлогом по нормой для устной речи стали сочетания по пять рублей, по семь человек, по несколько дней; у числительного много равноправны обе формы: по много и по многу. Варианты по пяти, по пятисот семидесяти восьми, по скольку воспринимаются как книжные; а варианты по сту, по ста, по девяноста выделяются архаической окраской.

Наряду с общеупотребительными формами творительного падежа числительных восьмью, восьмьюдесятью встречаются книжные, устаревающие восемью, восемьюдесятью. Как разговорный и литературный следует рассматривать варианты типа пятидесятью - пятьюдесятью и подобные. Стремление к унификации форм косвенных падежей у таких числительных также свидетельствует о развитии тенденции к несклоняемости этой части речи [Милославский, 1981. с. 155].

Варианты падежных окончаний числительных возникают как результат непоследовательного отражения ими категории одушевленности. Из количественных числительных только два, три, четыре, употребленные с одушевленными существительными, имеют форму винительного падежа, сходную с родительным: встретил двух друзей и трех подруг, проконсультировал четырех студентов; ср.: прочитал два тома, три страницы, четыре стихотворения. Правда, если в таких количественно-именных сочетаниях существительные называют не лиц, а живых существ, то категория одушевленности в числительном может и не проявляться: На них он выменял борзые три собаки (Грибоедов). Такие варианты падежных форм числительных имеют разговорную окраску.

При употреблении составных числительных с одушевленными существительными стилистическая оценка форм винительного падежа меняется - литературной норме соответствует конструкция, не отражающая категорию одушевленности: зарегистрировать двадцать три депутата, конструкция разместить в гостинице двадцать трех человек имеет разговорный характер.

Таким образом, при небольшом количестве слов, составляющих рассмотренную нами часть речи, она отличается значительным разнообразием синонимических форм, стилистических вариантов, которые заслуживают пристального внимания и в плане изучения ресурсов морфологии, и в плане предупреждения морфолого-стилистических ошибок в речи, которые связаны с ростом аналитизма.

6. РОСТ АНАЛИТИЗМА В СИСТЕМЕ ПРЕДЛОГОВ, СОЮЗОВ И

ЧАСТИЦ

Надо сказать, что системе служебных частей речи аналитизм почти не присущ, а некоторые из них не имеют черт аналитизма вообще (частицы). Что касается предлогов, то черты аналитизма там мы можем увидеть, этому способствует влияние иностранных языков, преимущественно французского. Так в русском литературном языке с XVII – XVIII вв. протекает медленный, но глубокий процесс синтаксических изменений в системе падежных отношений. Функции многих падежей осложняются и дифференцируются сочетаниями с предлогами. Так, с XVIII в. Особенно широко распространяются предложные конструкции после глаголов: избежать, избавить, отстать, отпираться, отрекаться и т.п. (родительный падеж с предлогом от вместо прежнего родительного беспредложного), например: «Когда весь свет отрекся от меня» (Жуковский); и после глаголов достигать, довести, дойти и т.п. (родительный падеж с предлогом до вместо прежнего родительного беспредложного): «Счастливо они достигают до отечества» (Карамзин), но ср. у Пушкина «Наконец достиг нашей хижины». [Виноградов, 1947. С. 568-572.] Такие же явления прослеживаются в сочетании глаголов с другими предлогами, так как беспредложные конструкции вытесняются предложными и в области причинных отношений. В XVIII в. еще был в широком употреблении беспредложный творительный, в котором значение причины еще не было резко обособлено от значения орудия. С начала XIX в. творительный причины решительно уступает место предложным конструкциям. Ср. у Крылова: «Не правда ли, что нами дерево так пышно и кудряво, раскидисто и величаво?». В современном языке этим оборотам соответствуют конструкции с предлогом благодаря и дательным падежом. Значения предлогов, расширяясь, становятся все абстрактнее, становятся все больше похожими на значения падежных префиксов. Таково употребление предлога о с предложным падежом после глаголов чувства, речи, размышления. Например, с одной стороны, мы говорим, услыхать новость, узнать знакомого; с другой: услыхать про новость, узнать о знакомом, сказать о чем-то и про что.

Все эти примеры с разных сторон освещают процесс развития аналитических форм предложного употребления. Все ярче обнаруживается внутреннее расслоение в семантической системе предлогов. В то время как одни простые предлоги: для, до, перед, при, под, кроме, сквозь, через, между, а тем более предлоги наречного типа: близ, среди, мимо и т.п. – почти целиком сохраняют свои реальные лексические значения, другие предлоги: о, за, из, в, на, отчасти: над, от, по, про, с, у – в отдельных сферах своего употребления, иные в меньшей степени, иные вплоть до полного превращения в падежные префиксы, ослабляют свои лексические значения, а иногда почти совсем теряют их.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Из всего вышесказанного следует, что в современном русском языке наблюдаются две противоположные тенденции: с одной стороны, тенденция к абстрагированию человеческого мышления, с другой – детализация, уточнение, дифференциация каких-либо явлений.

Рост аналитизма, на первый взгляд, противоречит одному из важных принципов развития языка – принципу экономии. Тенденция к экономии физиологических затрат была уже давно отмечена лингвистами. Можно ли аналитический строй в языках рассматривать как показатель прогресса?.. Значение, выраженное особой формой, легче воспринимается, чем конгломерат значений, выражаемый одной формой. Совершенно естественно, что рано или поздно должен был произойти взрыв этой технический недостаточно совершенной системы, и он произошел. Аналитический строй технически более совершенен, хотя, я думаю, здесь неправомерно делать вывод, что аналитический строй отражает более высокоразвитое абстрактное мышление, ведь во внутренней сфере языка постоянно действует множество других процессов, которые в корне изменяют ситуацию. Применительно к современному русскому языку можно констатировать, что наряду с основным процессом, отражающим абстрагирование человеческого мышления, активно идет противоположный процесс, в котором отражается дифференциация мышления.

ЛИТЕРАТУРА

1. Брызгунова Е.А. Тенденции к аналитизму в русском языке: современное состояние// Общетеоретические вопросы изучения русского языка, Москва, 2003.

2. Буланин Л.Л. Трудные вопросы морфологии, Москва, Просвещение, 1976.

3. Валгина Н.С.Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие, Москва, Логос, 2001. С. 250-255.

4. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.-Л.: Учпедгиз, 1947. С.167, 205-210, 386, 474, 568-572.

5. Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка, Москва, Просвещение, 1981. С. 4-7, 155.

6. Мучник Н.П. Неизменяемые существительные, их место в системе склонения и тенденции развития в современном русском литературном языке// Развитие грамматики и лексики современного русского языка. М.: Наука, 1964. С.152, 170.

7. Панов М.В. О некоторых общих тенденциях в развитии русского литературного языка XX в. (основные позиционные изменения в фонетике и морфологии)// Вопросы языкознания. 1963. № 1. С.11.

8. Плунгян В.А. Общая морфология: введение в проблематику, Москва, Эудиториал УРСС, 2000. С. 20.

9. Современный русский язык под ред. В.А. Белошапковой, Москва, Высшая школа, 1989. С. 520.

Характеристики

Список файлов реферата