Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 6)

В 80-е годы происходило немало стихийных волнений среди крестьянского населения национальных районов и окраин Рос­сии, находившихся под двойным гнетом местных феодалов и цар­ских сановников. В 1888 году, например, произошло выступление крестьян Узинской волости в Удмуртии, в 1888-1889 годах вол­нения охватили крестьян-марийцев, в 1892 году имел место так называемый «холерный бунт» в Ташкенте. Однако в основном все эти события были предметом лишь секретной пере­писки департамента полиции. В печать сведения об этих событиях или не проникали совсем или совещались очень скупо, в иска­женном виде.

Буржуазно-либеральная и буржуазно-демократическая пе­чать иногда пыталась заговаривать о наиболее крупных злоупот­реблениях властью со стороны царских опричников, но как правило, эти обличения никаких по­следствий не имели. В 1878 году за жестокое, кровавое усмире­ние волнений татарского населения казанский губернатор Скарятин был предан суду. Буржуазно-либеральная и буржуазно-демо­кратическая пресса после этого неоднократно возвращалась к во­просу о преступлениях царских сановников в этой губернии, об обманной скупке за бесценок наиболее плодородных земель и уго­дий, о взяточничестве и вымогательстве, о жестоком обращении с местным населением. Но проходили годы, а Скарятина к ответ­ственности не привлекали. В 1883 году газета «Московские ведо­мости» не без удовольствия сообщила, дело Скарятина предпола­гается дальнейшим производством прекратить «Прогноз», оказал­ся точным суд над Скарятиным так и не состоялся.

Как ни старалась царская цензура создать в печати види­мость благополучия всех племен и народов, населявших россий­скую империю, национальный вопрос с каждым годом все громче и громче заявлял о себе. В самом конце рассматриваемого перио­да он «прорвался» на страницы не только русской, но и мировой печати в связи с чудовищным по своему цинизму мултанским процессом. Попытка осудить одиннадцать удмуртов за совершенное будто бы ими жертвоприношение языческому богу Курбону олицетворяла собой колониальную сущность политики царизма в отношении малых народностей, населявших Россию, стремление царских властей изобразить эти народности как темную, полуди­кую или совсем дикую массу, достойную своего подневольного по­ложения. Мужественный поступок писателя-демократа В. Г. Ко­роленко, написавшего в октябре-ноябре 1895 года серию прав­дивых статей-отчетов о мулталском процессе, помог спасти непо­винных удмуртских крестьян и нанести удар по реакционной на­циональной политике царизма.

Национальный вопрос явился одним из главных вопросов назревающей русской буржуазно-демократической революции. В 80-е годы было уже немало свидетельств его остроты, неотлож­ности его решения. Но во всем своем объеме он так и не был по­ставлен на страницах журналов и газет ни одного из направле­ний, за исключением социал-демократического. Только на стра­ницах органа группы «Освобождение труда» была намечена его марксистская постановка.

Проблема интеллигенции

Каждый период торжества реакции в истории царской Рос­сии был сопряжен с «проблемой интеллигенции». Идеологи реак­ции не могли и не старались материалистически объяснить пред­шествующие реакционным периодам революционные кризисы. Причины смуты они искали по стародедовскому принципу, то есть видели их прежде всего в деятельности «смутьянов». Таковыми почти всегда оказывались представители революционной интел­лигенции. Правительству было невдомек, что вся вина этик лю­дей состояла лишь в том, что они лучше, чем другие представи­теля общества, сознавали я понимали насущные проблемы и потребности экономического и политического развития страны. Правительство не понимало, что поиски «персональных» винов­ников революционных кризисов могли привести лишь к одному адресату к самому правительству, своими действиями пытавше­муся затормозить поступательный ход истории и постоянно на­капливающему тем самым взрывчатый материал в обществе. «...И это печальная ошибка, писал А. М. Горький, ибо она сни­мает вину с главного преступника, возлагая ее целиком на вто­рых и третьих лиц».

Стремление идеологов реакции объяснять революционные по­трясения всегда только происками интеллигенции нашло наибо­лее обобщенное и концентрированное выражение в сборнике «Ве­хи», изданном в период столыпинской реакции. Авторы назвали его «сборником статей о русской интеллигенции» для того, чтобы заклеймить в этом сборнике лучших представителей русского освободительного движения как «интеллигентов», оторванных от народа, а само движение изобразить как «интеллигентщину», В. И. Ленин решительно отверг все попытки реакционных идео­логов представить русских революционных демократов Белинско­го, Чернышевского, Добролюбова как выразителей «интеллигент­ского настроения». «Или, может быть, по мнению наших умных и образованных авторов, настроение Белинского в письме к Го­голю не зависело от настроения крепостных крестьян? История нашей публицистики не зависела от возмущения народных масс остатками крепостнического гнета?», - писал В. И. Ленин, под­черкивая еще раз, что подобные «интеллигенты» всегда являются, лишь наиболее выдающимися выразителями потребностей обще­ственного развития.

В статье «О Вехах» В. И. Ленин отметил еще одну типи­ческую черту реакционной идеологии в ее подходе к «проблеме интеллигенции». Под словом интеллигент идеологи реакции под­разумевали прежде всего вдохновителей и выразителей «всей русской демократии и всего русского освободительного движения». В этот разряд попадали представители главным образом революционной интеллигенции. Но писали они, как правило, об интеллигенции в целом, политически не дифференцируя ее, ста­раясь изобразить ее как единую враждебную интересам государ­ства общественную силу.

Идеологи реакции 80-х годов в своих высказываниях по «про­блеме интеллигенции» ничем не отличались от идеологов других реакционных эпох. После 1 марта 1881 года реакционные публи­цисты обрушились на интеллигенцию, считая, что она является главным виновником постигшей Россию «катастрофы». Нападки на интеллигенцию в реакционной печати особенно усилились после того, как правительство стало демагогически подчеркивать «народный» характер своей внутренней политики. Отношение ре­акционных кругов к интеллигенции в полосе наступившего без­временья очень хорошо передает диалог между дядейстатским советником и племянником сотрудником либеральной газеты, за­фиксированный С.Н. Кривенко в одном из обзоров «По поводу внутренних вопросов»:

«- Интеллигенция страны! Ха-ха-ха! Вот эту интеллиген­цию-то выметут метлой, никто даже, не заметит. И выметут, не­пременно выметут.

- Кто же выметет? Если вы, то очень плохо сделаете.

- Народ выметет, вот кто!

- Но он и вас выметет.

- Нас не за что, мы - не интеллигенция».

В тоне злобных и бесшабашных заявлений «дяди» статско­го советника были выдержаны в этот период все выступления «Московских ведомостей», «Русского вестника», «Гражданина», «Нового времени» по «проблеме интеллигенции». В дискуссию по названной «проблеме» были втянуты органы печати почти всех направлений. Буржуазно-либеральные издания «Вестник Евро­пы», «Русская мысль», «Русские ведомости», буржуазно-демокра­тические «Русское богатство», «Неделя», революционно-демо­кратический журнал «Отечественные записки» все в той или иной степени противостояли официальной точке зрения на интел­лигенцию и ее роль в жизни общества. Причем все эти органы печати, как и реакционная пресса, писали об интеллигенции в це­лом, не дифференцируя ее по политическим оттенкам и направле­ниям.

Между тем даже в 70-е годы, когда термин «интеллигенция» впервые появился в периодической литературе, введенный писателем П. Б. Боборыкиным для обозначения категории людей умст­венного труда, интеллигенция в России уже не представляла со­бой единого целого по своим политическим воззрениям. В 80-е годы в связи с процессом дальнейшего классового расслоения интеллигенция еще более представляла собой разнородную в политическом отношении массу.

Если бы правительство и верная ему печать внимательнее присмотрелись к социальной структуре государства, они, быть может, не стали бы проклинать интеллигенцию вообще. Ибо в России в то время еще немалая часть интеллигенции стояла на позициях либо дворянско-монархических, либо буржуазно-монар­хических, верой и правдой служила самодержавному строю. Сре­ди государственных чиновников, юристов (за исключением в зна­чительной мере адвокатов), преподавателей гимназий и особенно служителей культа было немало людей с монархическими убеждениями.

Список литературы

1. Б.И. Есин «Русская журналистика 70-80 годов XIX века» 1963г.

2. Б.П. Булаев «Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика» 1971г.

25

Характеристики

Список файлов реферата