12318-1 (643975), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Как и все вокруг, Борис Ефимов не верил, что Пилсудский с Петлюрой будут долго владеть Киевом, и мечтал вернуться в родной город вслед за передовыми частями Красной Армии. Для этого он решил снова начать работать в газете политуправления 12-й армии, стоявшей под Киевом, и вскоре добился откомандирования из ЮгРОСТА в политотдел Юго-Западного фронта для получения назначения в газету.
По пути из Одессы Ефимов вновь оказался в Харькове. Однако в газету 12-й армии его не направили, а назначили инструктором по изобразительной агитации Управления железнодорожных агитпунктов. В своем новом служебном качестве он имел отношение к росписи харьковского вокзала монументальными агитационными панно, которую осуществлял тогда еще молодой художник А. Хвостов.
По возвращении в Киев Ефимов стал заведующим художественно-плакатным отделом Киевского отделения УкрРОСТА. Одновременно руководил изобразительной агитацией Киевского железнодорожного узла. Кроме того, почти ежедневно рисовал карикатуры для газет "Киевский пролетарий" и "Пролетарская правда", делал плакаты для массового тиражирования.
В 1922 году Борис Ефимов переехал в Москву и впервые переступил порог редакции газеты "Известия", когда ей минуло уже целых пять лет, став одним из самых молодых по стажу ее сотрудников. Его главной специализацией стала политическая сатира. Работы Бориса Ефимова стали печататься на страницах "Рабочей газеты", "Крокодила", "Правды", "Известий", "Огонька", "Прожектора" и многих других изданий, выходить в отдельных сборниках и альбомах. "Героями" его карикатур были западные политические деятели: Юз, Даладье, Чемберлен, многие другие.
Первый альбом сатирических рисунков Бориса Ефимова вышел в свет в 1924 году. В том же году он совершил первую в качестве спецкора газеты "Известия" зарубежную поездку в Германию. В последующие годы побывал во Франции, принял участие в европейском перелете самолета "Крылья Советов" в качестве спецкора газеты "Красная звезда" (Германия - Франция - Италия - Англия - Польша). В 1932 году Б.Ефимову было присвоено почетное звание "Заслуженный деятель искусств РСФСР", он был избран заместителем председателя правления Московского союза художников.
В 30-е годы в своих многочисленных поездках Борис Ефимов собирал обширный материал для своих рисунков. А поводов для политической сатиры было хоть отбавляй: зарождение фашизма в Италии, рост нацистских настроений в Германии и приход к власти национал-социалистов, фашистский мятеж и гражданская война в Испании, молчаливая и двуличная дипломатия западноевропейских держав. В этот период в свет вышли альбомы карикатур Ефимова "Лицо врага" (1931), "Карикатура на службе обороны СССР" (1931), "Политические карикатуры" (1931), "Выход будет найден" (1932), "Политические карикатуры" (1935), "Фашизм - враг народов" (1937), "Поджигатели войны" (1938), "Фашистские интервенты в Испании" (1938).
Одним из наиболее популярных персонажей политической карикатуры стал итальянский диктатор Бенито Муссолини. Впервые карикатура на него появилась на страницах газеты "Правда". Впоследствии он почти не вылезал из-под карандашей карикатуристов, получив постоянную прописку в антифашистской сатире. Муссолини стал и одним из самых стабильных "героев" Бориса Ефимова. Поначалу он изображал его без должного портретного сходства - с большой косматой бородой, в наряде классического итальянского разбойника прошлого века. Однако впоследствии борода начисто исчезла, сменившись толстым бритым подбородком.
Другой неизменной мишенью Бориса Ефимова была зловеще-шутовская фигура фашистского фюрера - кривляющегося мракобеса с прилизанной прядью на лбу и клоунскими усиками. Художники-сатирики состязались между собой, зло высмеивая наглые претензии Гитлера, его напыщенные фиглярские выходки, разоблачая гнусность дикой расистской "идеологии", средневековое варварство фашистских нравов, их зоологический антисемитизм. Карикатуры на Гитлера и его сподвижников в изобилии появлялись в советской прессе.
Одними из самых удачных были рисунки Ефимова. Иные карикатуры вызывали у изображенных на них персонажей такую яростную реакцию, что дело доходило до дипломатических протестов. Так, когда Гитлер стал рейхсканцлером и тем самым лицом, официально неприкосновенным для сатирических стрел, германский посол фон Шуленбург не раз обращался в Наркоминдел с протестом. М.М.Литвинов обычно внимательно рассматривал очередную предъявленную ему карикатуру из "Известий" и коротко говорил послу: "Не вижу никакого сходства". Все же из "дипломатических соображений" Борис Ефимов стал заменять на рисунках "чаплинский" клочок усов под носом у фюрера жирной свастикой, что окончательно устраняло обвинения в портретном сходстве.
С особым удовольствием рисовал Ефимов толстобрюхого, с головы до пят увешанного орденами Геринга, колченогого карлика Геббельса, которого он неизменно изображал в виде хромой мартышки, крысообразного садиста Гиммлера, мистического шарлатана Розенберга - всю омерзительную нацистскую свору.
Однако возможности карикатуры были ограничены. Она может разоблачить, осмеять, взбесить врага, но, к сожалению, не может его остановить. Гитлеризм продолжал расти и наливаться, как чудовищный нарыв. И вот 22 июня 1941 года Гитлер напал на Советский Союз.
Борис Ефимов был в числе тех советских писателей и художников (Моор, Дени, Кукрыниксы и др.), кто уже на шестой день нападения Германии на СССР создал мастерскую "Окон ТАСС". Как и в годы гражданской войны, плакаты, сделанные сразу по получении сводок с фронта или последних международных сообщений, вывешивались на улицах Москвы, вселяя в людей даже в самые трудные дни веру в Победу. Потом "Окна" тиражировались и выпускались в тылу - Пятигорске, Тбилиси, Тюмени.
В годы войны в полной мере проявилась "убойная" сила карикатур Ефимова. Его работы публиковались на страницах "Красной звезды", "Фронтовой иллюстрации", а также во фронтовых, армейских, дивизионных газетах и даже на листовках, которые разбрасывались за линией фронта и призывали вражеских солдат сдаваться. В поисках сюжетов для своих работ Борис Ефимов неоднократно выезжал в действующую армию.
Наиболее компетентными и авторитетными критиками творчества художников-карикатуристов в годы войны были сами бойцы, которые по собственной инициативе и очень охотно давали свои отзывы о творчестве художников, находя для этого время среди весьма важных и неотложных дел.
Эти драгоценные отзывы написаны по-разному: одни наспех, карандашом, быстрым неразборчивым почерком, другие - старательно, чернилами, ровными, аккуратными строчками. Написаны и на измятых листках, вырванных из школьных тетрадей, и на обороте каких-то бланков, и на скромных блокнотах армейских газет, и на роскошной трофейной бумаге с тиснеными вензелями. Но обратный адрес у всех один: "Полевая почта, номер такой-то".
До сих пор Борис Ефимович бережно хранит эти письма, письма воинов, грудью защитивших родную страну. Хранит их для будущих поколений как еще одно свидетельство силы духа советских воинов, громивших врага не только боевым оружием, но и жизнерадостным характером, непоколебимым оптимизмом, способностью весело посмеяться над презренным обликом лютого врага.
Уважаемый тов. Ефимов! Рисуйте побольше... Карикатуры - это оружие, могущее не только смешить, но и вызывать горячую ненависть, презрение к врагу и заставляющее еще сильнее драться и уничтожать проклятых гитлеровцев. Дукельский Илья. Полевая почта 68242.
Уважаемый товарищ Ефимов! Нужно ли говорить, какое значение имеет рисунок, карикатура в красноармейской газете? Во многих наших подразделениях бойцы, вырезая из газет карикатуры, наклеивают их в тетрадки, на стены своих землянок, блиндажей. Художники-красноармейцы воспроизводят газетные карикатуры в плакатах... Иной раз нам удается склишировать в своей газете ваш рисунок. И такой номер газеты гвардейцы хранят долго. Наши читатели гвардейцы-танкисты, находящиеся сейчас в горячих боях, были бы вам очень благодарны, если бы вы прислали нам какой-либо свой рисунок. Большое за это гвардейское спасибо скажет вам каждый наш воин. Ответственный редактор гвардии майор Буторин.
Дорогой тов. Ефимов! Посылаю вам нашу красноармейскую газету "Бей фашистов!". В ней мы напечатали вашу карикатуру... Карикатуры в центральных газетах любят наши воины, порой одна карикатура больше скажет, чем статья. Мы уже напечатали много ваших рисунков... Привет вам от читателей и сотрудников нашей маленькой фронтовой газеты. Ответственный редактор майор Н.Иванов. Простите, что пишу карандашом. Увы! Нет чернил. Полевая почта 43952. Н.И".
Ваше оружие, оружие советского художника, большая сила в борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Если б знали вы, с каким нетерпением ожидаем мы, армейцы, каждый свежий номер газеты "Красная звезда"... П/п 24595. В.Я.Корниенко.
С Новым годом, дорогой т. Ефимов! Группа фронтовиков Н-ской части шлет вам привет и поздравляет с Новым годом. Желаем успехов в вашей плодотворной и большой работе. Трудно передать, с каким нетерпением ждем каждой вашей карикатуры на тех, кто скоро падет под нашими ударами. Недалек тот день, когда мы на немецкой елке будем видеть повешенными главарей гитлеровской Германии. С приветом и добрыми пожеланиями фронтовики Леонтьев, Евсеев, Тлешов и др. П/п18868.
В подобных фронтовых откликах, которые получал, конечно, не только Борис Ефимов, но и другие художники-карикатуристы, был сформулирован, по сути дела, простой и бесхитростный, но вместе с тем четкий и ясный наказ воинов действующей армии: "Товарищи художники! Рисуйте побольше! Ваши карикатуры не только смешат, но усиливают ненависть и презрение к врагу. Бейте еще крепче фашистскую мразь оружием сатиры!"
Советские карикатуристы в годы войны по понятным причинам старались не затрагивать щекотливую тему о втором фронте: ведь любой сатирический выпад против союзников по антигитлеровской коалиции мог бы прежде всего доставить удовольствие общему врагу.
И все же в октябре 1942 года "Правда" поместила карикатуру Бориса Ефимова "Вопрос о втором фронте", получившую широкий резонанс. Рисунок вызвал одобрение советских читателей и привлек живейшее внимание за рубежом. Карикатура была перепечатана рядом иностранных газет, ее описания передавались радиовещанием воюющих и нейтральных стран.
Целенаправленность карикатуры не вызывала сомнений. Она была заострена не против союзников вообще, а противопоставляла сторонников открытия второго фронта его противникам, имея тем самым совершенно точный и не вызывающий споров адрес. Уже после войны тема второго фронта снова встала перед советской сатирой. Это было связано с выходом известной брошюры Совинформбюро "Фальсификаторы истории", разоблачавшей попытки западной пропаганды исказить и принизить роль Советского Союза в разгроме гитлеризма. Вот тогда, хотя и со значительным опозданием, были нарисованы карикатуры на тех, кто умышленно затягивал открытие второго фронта, рассчитывая на ослабление и обескровливание нашей Родины.
Творчество Бориса Ефимова в годы войны получило признание и известного британского художника-карикатуриста Лоу, который в 1943 году, после выхода в свет альбома сатирических рисунков Ефимова "Гитлер и его свора", писал: "...карикатуры Ефимова, собранные в альбоме, обнаруживают черту, на которую следует обратить особое внимание: их фантазия и творческий метод не представляют никаких трудностей для британского восприятия. По-видимому, русское чувство юмора очень близко к британскому... Русские любят смех, и к тому же смех, понятный нам, британцам.
Возможно, что сборник Ефимова ускорит это открытие, которое в конце концов будет иметь более глубокое влияние на взаимопонимание британского и русского народов, чем целый воз дипломатических нот".
В 1945 году Борис Ефимов в числе других знаменитых советских корреспондентов принял участие в Нюрнбергском процессе. Здесь он впервые воочию увидел многих "героев" своих сатирических рисунков.
Тяжелая узкая дверь, незаметная среди покрывающих стену дубовых панелей, открывается, и за ней показывается одутловатая физиономия Геринга. Покачивая отвислым брюхом, он пролезает вперед и занимает свое место, первое в первом ряду скамьи подсудимых. За ним появляется американец-полицейский, затем Гесс. Потом снова полицейский и - Риббентроп. Снова полицейский и - Кейтель. Так, чередуясь с конвойными, выходят из двери и усаживаются все подсудимые.
Перед нами, за исключением Гитлера, Гиммлера, Геббельса и Бормана, в полном составе вся головка Третьего рейха...
Геринг держится развязно и нагло, всячески подчеркивая, что если в гитлеровской иерархии он был вторым, то здесь, на скамье подсудимых, он - первое лицо. Из него так и прет активность. Он беспрерывно и деятельно реагирует на все, что происходит на процессе, подчеркнуто внимательно слушает чтение материалов и показания свидетелей, то снисходительно кивая головой, то саркастически кривя рот. Он часто записывает что-то в блокнот или глубокомысленно покусывает карандаш. На его надутой тщеславной физиономии как бы написано: "Смотрите только на меня! Это я - Герман Геринг, центральная фигура процесса! Смотрите, как я величествен и уверен в себе!..
...Во время одного из небольших перерывов, когда подсудимых не выводят из зала, случалось подойти к самому барьеру и, стоя в полутора метрах от Геринга (можно рукой достать...), сосредоточенно на него уставиться. Так в террариуме зоопарка вы близко и пристально изучаете шевелящего своими отвратительными кольцами жирного удава, которого, кстати, очень напоминал Геринг своими холодными, злыми глазками пресмыкающегося, лягушачьим ртом, скользящими движениями тяжелого туловища.
Сначала Геринг делает вид, что не обращает никакого внимания на назойливое разглядывание. Потом оно начинает его раздражать, и он нервно отворачивается, метнув исподлобья свирепый взгляд. Наши глаза на долю секунды встречаются, и мне почему-то приходит на память пойманный фельдмаршал Требон из фейхтвангеровского "Лже-Нерона". Хочется сказать:
- Ну что, рейхсмаршал? На лейпцигском процессе ты чувствовал себя уютнее, когда грозил Димитрову виселицей? А во взгляде Геринга я читаю:
- Попался бы ты мне раньше...
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
