melville (639293), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Ахаву безразлично, что представляет собой Моби Дик на самом деле. Ему важны лишь те черты, которыми он сам наделяет Белого Кита. Это он превращает кита в воплощение Зла, в средоточие ненавистных ему сил. Он проецирует свои представления, явления своего сознания на предметы высшего мира. Он превращает безликость (facelessness) кита в «нестерпимую аллегорию». Трагичность такого образа, с точки зрения Мелвилла, заключается в том, что для него единственным и возможным средством уничтожения зла оказывается самоуничтожение. Но вся беда в том, что такой тип людей, как Ахав, не уходит сам, он ведет к гибели и окружающих.
Охотясь за Белым Китом, Ахав желает его смерти, но смерть Моби Дика, навящевая идея в сознании Ахава, оказывается его (Ахава) смертью в действительности.
3.2.2.Измаил. Чтобы оценить всю важность последствий, связанных с деятельностью Ахава, необходимо постоянно помнить «об истине», добываемой сознанием. Этот образ ближе Мелвиллу, чем все остальное. Его деятельность как раз и представляет собой вариант «интеллектуального созерцания». Воплощением, которого в романе является Измаил.
С точки зрения эсхатологии, присутствие Измаила на корабле можно объяснить тем, что он бежит от хаоса жизни на земле, спасаясь в широких просторах океана.
Путь Мелвилла к Измаилу был долгим и сложным, он лежал через трансформации героя-повествователя в «Марди», который возникал на первых страницах романа в качестве рядового матроса-китобоя, затем обнаруживал внезапную склонность к философским размышлениям, потом превращался в романтического влюбленного в духе поэзии европейских романистов.
В середине романа он становится любознательным путешественником и лишь к концу, в нем начинали доминировать качества искателя универсальной истины. Сюда непосредственно примыкал и опыт Мелвилла в «Белом бушлате». Но только в Моби Дике Мелвилл наконец выработал искомый характер, особый тип сознания, способный к восприятию мира, избавленный от «мешающих факторов» и вооруженный для глубокого проникновения в действительность. В замысле Мелвилла особенно важно, что у Измаила нет никаких целей в жизни, кроме познания. Именно в этом смысл и единственное оправдание ореола разочарования и непривязанности к жизни, которым окружен образ Измаила.
Измаил - простой матрос. Но он образованный человек, бывший учитель. Он бедняк, но едет в плавание не только для заработка, но и потому, что «на земле не осталось ничего, что могло бы занимать» его, потому что это «проверенный способ развязать тоску и наладить кровообращение». Плавание заменяет ему «пулю в пистолет». «Катон с философским жестом бросается грудью на меч», он же «спокойно поднимется на борт корабля».
Измаила невозможно приравнять к другим характерам книги и не только потому, что ему доверена роль повествователя. Мелвилл наделяет его способностью и, более того, склонностью к созерцанию и абстрактному мышлению. Очертания моря, возникающее на страницах Моби Дика, вычерчены сознанием Измаила. Восприятие и осмысление мира у Измаила не содержит в себе элемента самопознания.
В движении постигающей мысли Измаила, воплощается особая творческая настроенность сознания Мелвилла. Измаилу доверены все ключевые позиции в романе: угол зрения, направление обобщений, манера и тон повествования. Измаил протягивает читателю руку на первой же странице романа: « Зовите меня Измаил» и на последней странице этот новоанглийский Вергилий, проведший читателя через девять «повстречаний» и показавший ему апокалиптическую картину гибели «Пекода», вновь возникает со словами Иова на устах: «И спасся только я один, что бы возвестить тебе». Только он мог поведать историю о Белом Ките, ибо только он осуществил свое предназначение - приподнял завесу, скрывающую истину. Обаяние Измаила, признающее особую убедительность его повести, заключается в том, что сознание его, хоть и созерцательное, несет на себе печать тяжкого жизненного опыта и потому соединяет юношескую пламенность и скептицизм зрелости.
Неутомимое сознание Измаила непрерывно работает. Созерцая землю и небо, человека и природу, океаны и звезды, оно пытается разрешить великую загадку жизни, отыскать высшую нравственную силу, управляющую вселенной. Но вселенная загадочна, молчалива, многозначна. Она ускользает от созерцателя и ревниво хранит свои тайны. Сознание Измаила бесплодно мечется в ее просторах, покуда не находит ее воплощенной в едином динамическом символе Белого Кита:
«I, Ishmael, was one of that crew; my shouts had gone up with the rest; my oath had been welded with theirs; and stronger I shouted, and more did I hammer and clinch my oath, because of the dread in my soul. A wild, mystical, sympathetical feeling was in me; Ahab’s quenchless feud seemed mine. With greedy ears I learned the history of that murderous monster again whom I and all the others had taken our oaths of violence and revenge»[38, p.198]. - «Я, Измаил, был в этой команде; в общем хоре летели к небу мои вопли; мои проклятия сливались с проклятиями остальных; а я орал все громче и заворачивал ругательства все круче, ибо в душе у меня был страх. Извне пришло ко мне и овладело мною всесильное мистическое чувство: неутолимая вражда Ахава стала моею. И я с жадностью выслушал рассказ о свирепом чудовище, которому я и все остальные поклялись беспощадно мстить»[19, с.222].
Хоть Измаил и более сильная натура, но его сознание в этот момент подверглось влиянию Ахава. Трагическая встреча с Моби Диком была необходима, ибо через нее решается великая задача.
3.2.3. Моби Дик. Моби Дик, олицетворяющий необъятный, загадочный «космос», прекрасен и одновременно ужасен. Он прекрасен потому, что он белоснежен, наделен фантастической силой, способностью к энергичному и неутомимому движению. Он ужасен по этим же причинам. Ужас белизны кита отчасти связан с теми ассоциациями, которые порождает этот цвет в человеческом сознании (смерть, саван, призрак и т.д.), отчасти и с тем, что белизна в различных связях может символизировать одновременно и добро и зло, то есть по природе своей безразлична. Но главное, что делает белизну в глазах Измаила столь ужасной - это ее бесцветность. Соединяя в себе все цвета, белизна уничтожает их. Она, в сущности, не цвет, а видимое отсутствие всякого цвета, и даже сам по себе свет в его великой сущности неизменно остается белым и бесцветным:
«…В самой белизне таится нечто неуловимое, но более жуткое, чем в зловещем красном цвете крови.
Именно из-за этого неуловимого свойства белизна, лишенная перечисленных приятных ассоциаций и соотнесенная с предметом и без того ужасным, усугубляет до крайней степени его жуткие качества. Взгляните на белого полярного медведя или на тропическую акулу; что иное, если не ровный белоснежный цвет, делает их столь непередаваемо страшными? Мертвенная белизна придает торжествующе-плотоядному облику этих бессловесных тварей ту омерзительную вкрадчивость, которая вызывает еще больше отвращения, чем ужаса»[19, с.233].
В главе «О белизне Кита» Мелвилл заставляет Измаила нанизывать одно за другим разнообразные и взаимоисключающие друг друга представления о символическом значении белизны, тем самым ведет читателя к неизбежному заключению о великой бессмысленности этой все цветной бесцветности. Белизна, олицетворяя, что-то в сознании человека, сама по себе не является ничем: в ней ни добра, ни зла, ни красоты, ни уродства - в ней лишь одно чудовищное безразличие.
Ужас, порождаемый белизной в сознании Измаила, совершено идентичен по своей природе и по своему качеству с ужасом, внушаемым силой и энергией Моби Дика. Они бесцельны, бессмысленны и безразличны. Так же безразличны, как и морда Белого Кита, на которой не написано ровным счетом ничего. И если учесть, что Меллвилл заставляет Измаила воспринимать Моби Дика как символ вселенной, то картина мира, возникающая отсюда, содержит в себе идею по тем временам смелую и жестокую. Во вселенной Измаила нет никакой высшей разумной или нравственной силы: она неуправляемая и бесцельна, без бога и без провинциальных законов. Здесь нет ничего кроме неопределенности, бессердечной пустоты и безмерности. Вселенная безразлична к человеку.
Моби Дик, по замыслу Мелвилла, не является каким-либо инструментом высших сил или их олицетворением. Все Зло, которое видит в Белом Ките Ахав, - проекция какой-то части его сознания. И, стало быть, если и можно говорить о Зле, то лишь как об элементе сознания самого Ахава. Сознание Ахава формируется под воздействием внешнего мира, и понятие, рождающиеся в этом сознании, есть отражение явлений внешнего мира. Жизнь Америки с ее социальным неравенством, неправедным распределением богатства, всеобщей зависимостью от непонятных большинству современников законов, управляющих капиталистическим обществом, узаконенное рабство негров и фактическое рабство всех тружеников, истребление индейцев, политический авантюризм, захватнические войны, стремление к наживе, объявленное высшей добродетелью, безграничное ханжество и лицемерие людей, совершающие неблаговидные деяния под маской благочестия, тупой фанатизм, человекоубийство и растление души, ставшие будничной нормой, - вот что стоит за условным понятием Зла у Ахава и является человеческим пороком. Таким образом, мысль Мелвилла имеет двойной ход: от действительности к сознанию и затем от сознания к действительности, то есть все Зло, окружающее Ахава аккумулируется в нем, а затем выплескивается с новой силой из сознания Ахава на окружающих. И, следовательно, те образы и идеи, которые сознание Ахава проецирует на Белого Кита, в конечном счете, имеют своим источником объективную реальность.
3.2.4. «Пекод». Хотя сюжет «Моби Дика» построен как история китобойного рейса в далекие просторы Атлантики и Тихого океана, главным предметом авторского внимания остается современная Мелвиллу Америка, а главная цель – на основе исследования сегодняшней Америки показать ее завтрашний день. Иногда он даже обращается к вчерашнему дню, но стой же целью – выявить направление нравственной эволюции американского общества, с тем чтобы определить, к чему эта эволюция может прийти в будущем.
Предвидения Мелвилла по большей части облеклись в форму сложных, многозначных символов. Так, например, образ корабля под звездно-полосатым флагом, на борту которого собралась разноплеменная команда, помимо своего основного смысла, имеет еще несколько символических значений. Одно из них – Америка, плывущая по неизведанным водам истории к неизвестной гавани. Куда она плывет? Суждено ли ей доплыть? Или, может быть, она погибнет, направляемая неразумной волей? Эти вопросы остро стоят в романе, и также точно Мелвилл дает на них ответ.
С самого начала Мелвилл отдает судьбу «Пекода» в руки трех новоанглийских квакеров: владельца корабля Вилдада, капитана Ахава и его старшего помощника Старбека. От них зависит направление, успех и цель плавания. Каждый из них олицетворяет определенную эпоху в нравственном развитии Новой Англии.
Вилдад – это вчерашний день. Он набожный стяжатель и лицемер. Но ни набожность, ни стяжательство, ни лицемерие не воспринимаются как индивидуальные свойства его натуры. Они традиционны для Новой Англии и составляют самую суть американского пуританства, в котором суровое благочестие всегда уживалось с беззастенчивой жаждой наживы. Вилдад – скопидом. Он стар, в нем нет энергии. Да если б и была, она бы вся уходила бы в скопидомство. Бурные плавания не для него. На борту «Пекода» ему делать нечего. «Пекод» отплывает, Вилдад остается.
Сегодняшний день Новой Англии представлен Старбеком. Он тоже благочестив, но в отличие от Вилдада не лицемер. Собственно, Мелвилл и не дает ему повода лицемерить. Он искусный моряк и китобой. Он человечен. Но в нем нет инициативы, размаха. Он не живет ощущением великой цели. Он может вывести «Пекод» в плавание, но он обязательно приведет его к Вилдаду. Ему не уйти из-под власти вчерашнего дня. Но и перед завтрашним днем ему не устоять. Завтра он будет не на месте. У Старбека много привлекательных качеств. Но у него нет будущего.
Будущее воплощено в образе Ахава. Оно-то и занимает мысли Мелвилла более всего. Ахав – характер сложный, противоречивый, многозначный. В нем сплавлены романтическая таинственность, библейская вековая боль человечества, фанатическая ненависть к Злу и неограниченная способность творить его. Но сквозь всю сложность, сквозь сплетение физических, нравственных, психологических элементов отчетливо просматриваются «законы бытия», которые еще только формировались в Америке мелвилловских времен.
Будущее «Пекода» с таким капитана предрешено, а значит и будущее Америки с таким правителем тоже. Мелвилл, когда описывает внешний вид корабля, уже дает это понять, что он обречен на гибель:
«Спорить не стану, быть может, вам и приходилось в жизни видеть всевозможные редкостные морские посудины: тупоносые люггеры, громоздкие японские джонки…; но можете мне поверить, никогда не случалось вам видеть такую удивительную старую посуду, как этот вот «Пекод». Это было судно старинного образца, не слишком большое и по-старомодному раздутое в боках. Корпус его, обветренный и огрубелый под тайфунами и штилями во всех четырех океанах…Старинные палубы были ветхи и испещрены морщинами…Разряженный «Пекод» напоминал варварского эфиопского императора с тяжелыми и блестящими костяными подвесками вокруг шеи»[19, с.113].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
