ref-14152 (638586), страница 3
Текст из файла (страница 3)
У Печорина ясно выраженное влечение и интерес к людям – и невозможность соединения с ними. Всюду, где появляется главный герой, он приносит окружающим одни несчастья: умирает Бэла («Бэла»), разочаровывается в дружбе Максим Максимыч («Максим Максимыч»), покидают свой дом «честные контрабандисты» («Тамань»), убит Грушницкий, нанесена глубокая душевная рана княжне Мери, не знает счастья Вера («Княжна Мери»), зарублен пьяным казаком офицер Вулич («Фаталист»). Причем Печорин хорошо понимает свою неблагодарную роль: «Сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на головы обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления…». Для чего же это делает Печорин?
В отличие от «Евгения Онегина», сюжет в котором строится как система испытаний героя нравственными ценностями дружбы, любви, свободы, в «Герое нашего времени» Печорин сам подвергает тотальной проверке все главные духовные ценности, ставя эксперименты над собой и другими. Любовь проверяется им в разных своих формах: как «естественная» любовь – в «Бэле», как «романтическая» – в «Тамани», как «светская» – в «Княжне Мери». Дружба рассматривается как «патриархальная» (Максим Максимыч), дружба сверстников, принадлежащих к одному социальному кругу (Грушницкий), интеллектуальная (Вернер). Во всех случаях чувство оказывается зависящим от внешней принадлежности человека к определенному общественному кругу. Печорин же пытается добраться до внутренних основ человеческой личности, проверить возможность отношений с человеком вообще. Он провоцирует людей, ставя их в положение, когда они вынуждены действовать не автоматически, по предписанным законам традиционной морали, а свободно, исходя из закона собственных страстей и нравственных представлений (например, сцена дуэли с Грушницким). При этом Печорин беспощаден не только к другим, но и к себе. И эта беспощадность к себе, и глубокое неравнодушие к результатам жестокого эксперимента отчасти оправдывают Печорина.
Сомнения главного героя во всех твердо определенных для других людей ценностях («Я люблю сомневаться во всем!») – вот то, что обрекает Печорина на одиночество в мире, на индивидуалистическое противостояние. Вот то, что делает его «лишним человеком», «младшим братом Онегина». Интересно, есть ли какие-нибудь различия между ними?
По словам Белинского, «Герой нашего времени» – это «грустная дума о нашем времени…», а Печорин – «это Онегин нашего времени, герой нашего времени… Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою…». Но различия в их характерах, мировоззрении все же есть. У Онегина – равнодушие, пассивность, бездействие. Не то Печорин. «Этот человек не равнодушно, не апатически несет страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях». Печорину свойственны яркий индивидуализм, мучительный самоанализ, внутренние монологи, умение беспристрастно оценить себя. «Нравственный калека», – скажет он о себе. Онегин же просто скучает, ему присущи скептицизм и разочарование. Белинский как-то отмечал, что «Печорин – эгоист страдающий», а «Онегин – скучающий». И в какой-то мере это так.
Печорин, к сожалению, так и остался до конца жизни «умной ненужностью». Таких людей, как Печорин, создавали общественно-политические условия 30-х годов XIX века, времена мрачной реакции и полицейского надзора. Он по-настоящему живой, одаренный, смелый, умный. Его трагедия – это трагедия деятельного человека, у которого отсутствует дело. Печорин жаждет деятельности. Но возможностей применить эти свои душевные стремления на практике, реализовать их, у него нет. Изнуряющее чувство пустоты, скуки, одиночества толкает его на разного рода авантюры ( «Бэла», «Тамань», «Фаталист»). И в этом трагедия не только этого героя, но и всего поколения 30-х годов: «Толпой угрюмою и скоро позабытой, / Над миром мы пройдем без шума и следа, / Не бросивши векам ни мысли плодовитой, / Ни гением начатого труда…». «Угрюмою»… Это толпа разобщенных одиночек, не связанных единством целей, идеалов, надежд…
Следует отметить, что, работая над романом, Лермонтов ставил перед собой задачу прежде всего создать образ, который станет зеркальным отображением эпохи, современной самому автору. И он с ней отлично справился.
Свое продолжение тема «лишних людей» нашла в творчестве И.С.Тургенева. «Быстро изменяющаяся физиономия русских людей культурного слоя» – главный предмет художественного изображения у этого писателя. Тургенева привлекают «русские Гамлеты» – тип дворянина-интеллектуала, захваченного культом философского знания 1830-х – начала 1840-х годов, прошедшего этап идеологического самоопределения в философских кружках. То было время становления личности самого писателя, поэтому обращение к героям «философской» эпохи диктовалось стремлением не только объективно оценить прошлое, но и разобраться в самом себе, заново осмыслить факты своей идейной биографии.
Среди своих задач Тургенев выделил две наиболее важных. Первая – создать «образ времени», что достигалось внимательным анализом убеждений и психологии центральных персонажей, воплощавших тургеневское понимание «героев времени». Вторая – внимание к новым тенденциям в жизни «культурного слоя» России, то есть той интеллектуальной среды, к которой принадлежал сам писатель. Романиста интересовали в первую очередь герои-одиночки, особенно полно воплощавшие все важнейшие тенденции эпохи. Но эти люди не были столь же яркими индивидуалистами, как истинные «герои времени».
Так или иначе, но все это нашло свое отражение в первом тургеневском романе «Рудин» (1855). Прототипом главного героя Дмитрия Николаевича Рудина стал участник кружка Н.В.Станкевича М.А.Бакунин. Прекрасно зная людей «рудинского» типа, Тургенев долго колебался в оценке исторической роли «русских Гамлетов» и поэтому дважды перерабатывал роман. Рудин же в конечном счете получился личностью противоречивой, и это во многом было результатом противоречивого отношения к нему автора.
Что же за человек был Рудин, герой первого тургеневского романа? С ним мы знакомимся при его появлении в доме Дарьи Михайловны Ласунской, «богатой и знатной барыни»: «Вошел человек лет тридцати пяти, высокого роста, несколько сутуловатый, курчавый, с лицом неправильным, но выразительным и умным… с жидким блеском в быстрых темно-синих глазах, с прямым широким носом и красиво очерченными губами. Платье на нем было не ново и узко, словно он из него вырос». Пока все достаточно обычно, но очень скоро все присутствующие у Ласунской ощутят резкую незаурядность этой новой для них личности. Сначала Рудин легко и изящно уничтожает в споре Пигасова, обнаруживая остроумие и привычку к полемике. Затем он выказывает много знаний и начитанности. Но не этим он покоряет слушателей: «Рудин владел едва ли не высшей тайной – музыкой красноречия. Он умел, ударяя по одним струнам сердец, заставлять смутно звенеть все другие…». На слушателей также действует его увлеченность исключительно высшими интересами. Человек не может, не должен подчинять свою жизнь только практическим целям, заботам о существовании, утверждает Рудин. Просвещение, наука, смысл жизни – вот о чем говорит Рудин так вдохновенно и поэтично. Силу воздействия Рудина на слушателей, убеждение словом, ощущают все. Ворвавшись в косное общество провинциальных дворян, он принес с собой дыхание мировой жизни, дух эпохи и стал самой яркой личностью среди героев романа. Из этого следует, что Рудин – выразитель исторической задачи своего поколения в трактовке писателя.
Персонажи романа – точно система зеркал, отражающих по-своему образ главного героя. Наталья Ласунская сразу охвачена еще неясным ей самой чувством. Басистов смотрит на Рудина как на учителя, Волынцев отдает должное рудинскому красноречию, Пандалевский на свой лад оценивает способности Рудина – «очень ловкий человек!». Озлоблен и не признает достоинств Рудина один Пигасов – от зависти и обиды за поражение в споре.
В отношениях с Натальей раскрывается одно из главных противоречий рудинского характера. Только что накануне Рудин говорил так вдохновенно о будущем, о смысле жизни, и вдруг перед нами совершенно разуверившийся в себе человек. Правда, достаточно возражения удивленной Натальи – и Рудин корит себя за малодушие и вновь проповедует необходимость делать добро.
Высокие помыслы Рудина, его поистине донкихотские бескорыстие и самоотверженность сочетаются с практической неподготовленностью, дилетантством. Он берется за агрономические преобразования у владельца обширных поместий, мечтает о «разных усовершенствованиях, нововведениях», но, увидев безуспешность своих попыток, уезжает, теряя при этом «насущный кусок хлеба». Неудачей оканчивается и попытка Рудина преподавать в гимназии. Сказалась не только недостаточность знаний, но и свободный образ его мыслей. Намек на столкновение Рудина с общественной несправедливостью заключен и в другом эпизоде. «Я бы мог рассказать тебе, – говорит Рудин Лежневу, –как я попал было в секретари к сановному лицу и что из этого вышло; но это завело бы нас слишком далеко…». Это умолчание многозначительно.
Многозначительны и такие слова Лежнева, рудинского антагониста, о причинах оторванности идеалов главного героя от конкретной действительности: «Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает…».
Да, именно оторванность от жизни, отсутствие приземленных идей делает Рудина «лишним человеком». И его участь трагична прежде всего тем, что с юных лет этот герой живет лишь сложными порывами души, беспочвенными мечтаниями.
Тургенев, как и многие авторы, затрагивавшие тему «лишнего человека», испытывает своего главного героя «набором жизненных критериев»: любовью, смертью. Неспособность Рудина сделать решающий шаг в отношениях с Натальей еще современная Тургеневу критика истолковала как признак не только духовной, но и общественной несостоятельности главного героя. А финальная сцена романа – гибель Рудина на баррикадах в восставшем Париже – только подчеркнула трагизм и историческую обреченность героя, представлявшего «русских Гамлетов» ушедшей в прошлое романтической эпохи.
Второй роман – «Дворянское гнездо» (1858) укрепил репутацию Тургенева как общественного писателя, знатока духовной жизни современников, тонкого лирика в прозе. И, если в романе «Рудин» Тургенев обозначает разобщенность современной ему прогрессивной дворянской интеллигенции с народом, незнание ими России, непонимание конкретной действительности, то в «Дворянском гнезде» писателя интересуют в первую очередь истоки, причины этой разобщенности. Поэтому и герои «Дворянского гнезда» показаны с их «корнями», с той почвой, на которой они выросли.
В этом романе таких героев два: Лаврецкий и Лиза Калитина. Эти герои ищут ответа прежде всего на вопросы, которые их судьба ставит перед ними, – о личном счастье, о долге перед близкими, о самоотречении, о своем месте в жизни. А несоответствие жизненных позиций зачастую приводит к идейным спорам между главными героями. Причем в романе идейный спор занимает центральное место и впервые его участниками становятся влюбленные. Каковы же жизненные убеждения героев?
Лиза Калитина – глубоко религиозный человек, религия для нее – источник единственно правильных ответов на любые «проклятые» вопросы, средство разрешения самых мучительных противоречий жизни. Она стремится доказать Лаврецкому правоту своих убеждений, так как, по ее словам, он хочет всего лишь «пахать землю… и стараться как можно лучше ее пахать». Ее характер определяется фаталистическим отношением к жизни, она словно принимает на себя бремя исторической вины длинного ряда предшествующих поколений. Лаврецкий же не принимает лизиной морали смирения и самоотречения. Этот герой занят поисками жизненной, народной, по его выражению, правды, которая заключается «прежде всего в ее признании и смирении перед нею… в невозможности скачков и надменных переделок России с высоты чиновничьего самосознания – переделок, не оправданных ни знанием родной земли, ни действительной верой в идеал…». Лаврецкий, как и Лиза, человек с «корнями», уходящими в прошлое. Недаром его родословная рассказана от начала – с XV века. Но Лаврецкий не только потомственный дворянин, он также и сын крестьянки. Он никогда не забывает об этом, ощущая в себе «мужицкие» черты: необыкновенную физическую силу, отсутствие утонченных манер. Таким образом, герой приближен и происхождением своим, и личными качествами к народу. Увлеченный повседневной крестьянской работой, пахотой, Лаврецкий именно в ней пытается найти для себя ответы на любые вопросы, которые задает ему жизнь: «Здесь только тому и удача, кто прокладывает свою тропинку не торопясь, как пахарь борозду плугом».
Очень важен финал романа, который является своеобразным итогом жизненных исканий Лаврецкого. Ведь его приветственные слова в конце романа неведомым молодым силам означают не только отказ героя от личного счастья (его соединение с Лизой невозможно), самой ее возможности, но и звучат как благословение людям, вера в человека. Финал также определяет всю несостоятельность Лаврецкого, делает его «лишним человеком».
Хочу обратить внимание на то, что сама точка зрения Тургенева на «лишнего человека» была достаточна своеобразна. В оправдание Рудина и вообще «лишних людей» писатель приводит те же доводы, что и Герцен, но расходится с ним в определении степени их вины. Герцен осуждает «лишних людей» за то, что они, отколовшись от своей среды, не ответили на насилие насилием, не пошли до конца в деле спасения мира и себя. Тургенев же отвергает такой путь спасения, полагая, что никакие политические изменения не могут освободить человека от власти сил истории и природы. Писатель также полагал, что «лишний человек» мог бы исполнить свой долг и более разумно, отдав все свои силы подготовке постепенных преобразований, которые исторически назрели и необходимость которых осознавали многие. Добролюбов же в этом обсуждении занял срединную позицию, определив положение Рудина и Лаврецкого как истинно трагическое, потому что они сталкиваются «с такими понятиями и нравами, с которыми борьба, действительно, должна устрашить даже энергического и смелого человека».
Не обошел вниманием тему «лишних людей» и И.А.Гончаров, создав один из выдающихся романов XIX века, – «Обломова». Его центральный герой, Илья Ильич Обломов, сразу привлек внимание критиков. Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» увидел за образом Обломова серьезное социальное явление, оно и вынесено в название статьи. Вслед за Добролюбовым очень многие стали видеть в гончаровском герое не просто реалистический характер, а литературный тип «лишнего человека». Почему же Обломов – «лишний человек»?
Несомненно, Обломов – порождение своей среды, своеобразный итог социально-нравственного развития дворянства. Для дворянской интеллигенции не прошло бесследно время паразитического существования за счет крепостных крестьян. Все это породило леность, апатию, абсолютную неспособность к активной деятельности и типично сословные пороки. Штольц называет это «обломовщиной». Добролюбов не только подхватывает это определение, но и находит истоки обломовщины в самой основе русской жизни. Он беспощадно и сурово судит русское дворянство, закрепляя за ним это слово «обломовщина», ставшее нарицательным понятием. По мнению критика, в Обломове автором показано стремительное падение «с высот печоринского байронизма, через рудинский пафос… в навозную кучу обломовщины» героя-дворянина.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
