12810-1 (635786), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Тургенев высоко ценил творчество Рафаэля. Рафаэлевская «Сикстинская мадонна» — один из самых сильных в мировом искусстве образов. Удивительно выражение лица Мадонны: в нём и нежность, и скорбь, и в то же время понимание неизбежности того, что должно произойти. Она знает, что должна отдать самое дорогое, что у неё есть, — сына, чтобы этой жертвой искупить грехи человечества, и, преодолевая великую муку, она готова к этому подвигу, к выполнению своего нравственного долга.

А ведь Лиза тоже приносит самое дорогое, что у неё есть, — любовь к Лаврецкому — в жертву во имя искупления несовершенства социально-общественных установлений. Осознаёт ли это Лиза? Наверное. Решив уйти в монастырь, она говорит Марфе Тимофеевне, которая её отговаривает от этого поступка: “Я всё знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю всё. Всё это отмолить, отмолить надо”. В этом состоит тонкая философская мудрость Тургенева. Поставить Лизу на уровень мирового шедевра и в то же время не вывести её из конкретного социума.

Но Лиза уже возвысилась над уровнем своего общественного положения. Внутренняя свобода её личности состоит в том, что она не просто отрекается от любви Лаврецкого, она остаётся верна своей любви к нему, принося в жертву ей возможные земные блага. Она выделяется из “хора” общепринятого существования. Она — человеческая индивидуальность, приверженностью своим нравственным убеждениям преодолевшая индивидуализм, сверхчеловеческое, эгоистическое “я”. В этом философско-социальный смысл образа Лизы.

Что мог Лаврецкий противопоставить высоте этого человеческого духа? Но и Лаврецкий не остаётся “ничтожным рабом”, ибо если Лиза — это воплощение человеческого духа во вселенском масштабе, то Лаврецкий, подчиняясь просьбе Лизы примириться с женой, вынужденно отказываясь от счастья с Лизой, но оставаясь верным своей любви, как и Лиза, — воплощение духовного начала в человеке в земной повседневности. Это Лаврецкий следует долгу “по-кантовски”. Но именно встреча с Лаврецким преобразила Лизу, пробудила дремавшую в ней духовную силу. А до этой встречи она ничем особенным не отличалась от окружающих. И вполне спокойно принимала возможность брака с Паншиным, как было общепринято. Вот как она поначалу смотрит на этот брак. “Вы в него влюблены? — Нет. — Как? — Маменьке он нравится, — продолжала Лиза, — он добрый; я ничего против него не имею”. Всё изменилось, когда Лиза “потянулась” к Лаврецкому. Он несёт в себе духовное начало. Да, прав Шопенгауэр, решил Тургенев: человек в природе — единственное animal metaphisicum (метафизическое животное, то есть духовное существо). Поэтому в эпилоге (через восемь лет) “опять повеяло с неба сияющим счастьем весны; опять улыбнулась она земле и людям; опять под её лаской всё зацвело, полюбило и запело”. И расцвела на старом месте новая любовь, всё изменилось, помолодело, похорошело, и “пошли, по выражению соседей, «порядки небывалые»”. Грустно постаревшему Лаврецкому, “но не тяжело и не прискорбно: сожалеть ему было не о чем, стыдиться нечего”. Жертвы не пропали даром.

В 1858 году Тургенев был ещё полон надежд на грядущие в России перемены. “Революционность” мысли Тургенева состоит в том, что он выводит своих героев за пределы дворянского морального кодекса, ибо дворянская корпоративная психология не предполагает личностного начала в человеке, это “хоровая” психология (на что обратил внимание ещё Пушкин в «Евгении Онегине»). В романе «Дворянское гнездо» главные герои — каждый по-своему — остаются индивидуальностью в рамках своего социума. Однако Тургенев пытается преодолеть это социальное противоречие. Да, он наделяет своих героинь (Лизу и Агафью) индивидуальной верой. Агафья — старообрядка, Лиза — приверженка традиционной православной веры. Лаврецкий вообще остаётся как бы в стороне: он так и не приобщился до конца к Лизиной светлой вере в Бога. Но веря в единого Бога по-разному, Лиза и Агафья представляют собой диалектическое единство противоположностей. Тургенев решает эту проблему с позиций позднего Возрождения, когда пантеистически развивалась, в частности, идея “совпадения противоположностей”. Таким образом, по Тургеневу, дворянка Лиза и крестьянка Агафья равны в правах человека. Равенство дворян и крестьян “от природы”, то есть в правах человека, поскольку и те и другие являются носителями разновидностей культуры человеческого общества, Тургенев утверждал ещё в 1842 году в своей официальной записке (перед поступлением на службу в только что образованный — в связи с указом Николая I об “обязанных крестьянах” — комитет по крестьянским делам) «О русском хозяйстве и о русском крестьянине», а затем развивал эту мысль в своих “охотничьих” новеллах (будущих «Записках охотника»). Несомненно, 1842 год, когда происходит действие романа «Дворянское гнездо», не случайно выбран писателем — началась подготовка к отмене крепостного права.

Отмена же крепостного права — это не просто смена экономической формации; перед Россией в полный рост вставала проблема свободы и прав личности (пусть даже этих терминов тогда и не употребляли), но личность должна остаться при этом общественным человеком. И никто, как Тургенев, не сумел так глубоко проникнуть в суть вопроса.

Примечания

1 Овсянико-Куликовский Д.Н. И.С. Тургенев // Собр. соч. СПб., 1909. Т. 2. С. 188.

2 Тиме Галина А. Немецкая литературно-философская мысль XVIII–XIX веков в контексте творчества И.С. Тургенева (генетические и типологические аспекты). Мюнхен, 1997. С.76.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://lit.1september.ru/

Характеристики

Список файлов сочинения