5521-1 (634975), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Джеймс Джойс придает особое значение слуховым аспектам текста - ритмике, звукоряду. Его воображение не столько визуальное, сколько слуховое. В этом смысле Джойс занимает особое место среди современных писателей: чтобы полнее понять его тексты, их необходимо читать вслух.

Музыка звучит во многих его стихотворениях. Если рассматривать только лексический уровень, то музыкальная тема присутствует в 23 стихотворениях из сорока девяти, входящих в поэтические циклы "Камерная музыка" и "Стихотворения по пенни за штуку". Слова, в которых музыка является денотатом, встречаются в стихотворениях 34 раза (music встречается в них 8 раз, sing - 16, song - 6, piano - 1, harp - 3 раза). Стихи Джойса не просто связаны с музыкой, они состоят из нее.

У него музыкально море: "Winds of May, that dance on the sea"; поет ветер: "Wind of spices whose song is ever Epithalamium"; а глагол hear, который так или иначе тоже связан с музыкой, вообще встречается в стихотворениях 23 раза. В "Watching the Needleboats at San Sabba" фраза Return no more заимствована из арии из оперы Пуччини "Красотка с запада", которую гребцы пели в период жизни Джойса в Италии. И, тем не менее, в этом нет ничего революционно нового, за исключением того, что его лирика в простоте и чистоте своей композиции может быть названа стихами в той же мере, что и музыкой.

В "Камерной музыке" и в "Дублинцах", в "Стихотворениях по пенни" и в "Улиссе" он обращается к композиции, которая соответствовала его интересу к обоим искусствам. Важно понять, что эксперименты Джойса с языком вызваны не желанием продемонстрировать изощренность ума, а тем, что слова, по его мнению, неспособны выразить то богатство чувств и мыслей, которое легко передается музыкой.

Критические суждения о музыкальных элементах в произведениях Джойса могут быть разделены на два основных типа. "Интермедиальные" подходы связаны с выяснением способов воплощения музыкальности в письме Джойса. Эти подходы имеют случайное значение и гораздо менее удовлетворительны. Идея Роберта Бойла, например, о том, что "Улисс" воплощает форму сонаты ⁷ , зависит от произвольной эквивалентности между образами героев Джойса и музыкальными ключами. Понятие лейтмотива в литературе основано на чисто литературных признаках, и широко известная фуга с каноном, несмотря на заверения того же Р. Бойла, все же остается неуловимой, так как при желании фугу с каноном можно найти даже в газетном тексте. Музыкальное влияние на тексты Джойса более ощутимо только в отдельных его элементах. Не удивительно, что произведения Джойса до сих пор исследуются с позиции их музыкальности. Еще символисты и другие сторонники "музыкализации" литературы, заимствовали у музыки ее способность порождать и выражать эмоции.

В рамках данной статьи мы придерживаемся "межтекстового" подхода, который имеет дело с соотношением между письмом Джойса и текстовым материалом, который мы расцениваем как принадлежность к царству музыки, например, песенная лирика "Камерной музыки". Зак Боуен исследует музыкальные моменты, инкорпорированные в тексты Джойса, и отношение писателя к оперному искусству и литургическим традициям ⁸ . Его труд объясняет многие связи текстов Джойса с музыкой, но это исследование направлено на прозаические произведения писателя, в частности, главу "Сирены" из романа "Улисс", и основное внимание уделяется не воплощению музыкальной материи в текстовом материале, а выяснению связей эпизода с вокальными произведениями.

Джойс использует три группы музыкальных приемов. Во-первых, просодические приемы:

В добавление к просодическим приемам встречаются попытки использовать приемы музыкальные:

Второй способ относится к воспроизведению музыки через упоминание ее различных аспектов: происхождение, музыкальные эффекты, физиология восприятия, звуки и инструменты.

Третий и, возможно, самый важный - оркестровка ссылками на музыкальные произведения. Традиционно, этот приемом относят к прозе Джойса, в частности, к главе "Сирены" из романа "Улисс", в которой Зак Боуэн находит 158 ссылок на 47 музыкальных произведений ⁹ . Пять песен - основных. Три из них - "Goodbye, Sweetheart, Goodbye", "All is Lost Now", "When first I saw that form endearing" - о потере любимого или разлуке. Песня "Love and War" отмечает переход от любовных песен, которые доминируют в начале главы, к патриотическим балладам второй части. Через песню "The Croppy Boy" передана печаль одинокого, преданного Блума и преданной страны. Через тему предательства в мифопоэтический комплекс женщины входит тема взаимоотношений с родиной. В опыте взаимоотношений Джойса с ней Ирландия связана с предательством. Он дважды возвращался туда ненадолго - в 1909 и 1912 годах, пережил сожжение книги, предательство друга и больше никогда там не был. Предательство Парнелла ирландскими политиками Джойс считал образцовым примером предательского деяния. В поэтических произведениях также встречается использование этого приема ("Watching the Needleboats at San Sabba", "Tutto ? sciolto").

Насквозь музыкальная глава "Сирены" представляет собой не только попытку выразить музыку словами, но и один из этапов осмысления сущности женской психологии, взаимоотношений мужчины и женщины на примере Молли и Блума. "Сирены" объединяет с поэзией Джойса не только музыкальность, но, прежде всего, общая тема "любовь-предательство", которая раскрывается, опять же, через общность песен, более или менее открыто присутствующих в текстах Джойса.

Богатство музыкальных образов и ситуаций в "Сиренах", равно как и в стихотворениях, - это универсальность, раскрывающая переживания не только конкретных любовников произведения, но и любого, страдающего или наслаждающегося любовью.

Музыка - искусство выражения не просто эмоций, хорошо осознаваемых форм и образов, которые мы можем потрогать, увидеть, услышать, а тех фантазий, что скрываются в нашем подсознании. Они неотчетливы и невыражаемы привычным языком, но благодаря музыке пробуждаются и позволяют нам разобраться в них.

Джойс использует музыкальные и нарративные аналогии, чтобы создать атмосферу сентиментальности, которая существует параллельно, в сложном контрапункте с пародийностью, стихи и проза все время сталкиваются друг с другом, то взаимодействуя, то противоборствуя.

Как пишет С.С. Хоружий в комментарии к роману "Улисс", заявленная автором музыкальная форма, "фуга с каноном", может быть найдена в главе лишь при слишком усердных поисках, но текст действительно насыщен "самыми разными звуковыми и музыкальными эффектами. Мы слышим мелодии, ритмы, переливы, богатую звуковую инструментовку..." ¹⁰ . И хотя С.С. Хоружий говорит о вступлении к эпизоду как о "наборе из 58 бессвязных обрывков", именно в этом вступлении особенно силен поэтический компонент текста. Это и рифмы (a sail! A veil!; One rapped, one tapped), и стихотворные размеры (Peep! Who's in the.... peepofgold? или Decoy. Soft word. But look: the bright stars fade.), и звукопись (Jingle jingle jaunted jingling). Это вступление лишь внешне бессвязно, на самом деле в нем "проиграны", пусть эзотерически, многие из основных мотивов творчества писателя: мотив потери (All is lost now), любви возвышенной (Goldpinnacled hair (ср. Goldenhair - героиня "Камерной музыки") и плотской (Fro. To, fro. A baton cool protruding; One rapped, one tapped, with a carra, with a cock), музыки-целительницы (And a call, pure, long and throbbing. Longindying call. Decoy. Soft word. But look: the bright stars fade. Notes chirruping answer).

Эффект "бессвязности" в данном отрывке наделен определенной функцией: во-первых, передать сумбур, сумятицу чувств Блума (недаром его имя всячески обыгрывается в эпизоде - Blew. Blue bloom, Bloo. Boomed crashing chords), героя, который мучается из-за вероятной измены жены, но и сам готов ей изменить; во-вторых, передать хаос прозаической, бытовой жизни дублинского ресторанчика, в которой сталкивается высокое и низкое, любовь, патриотизм и физиология.

Это своего рода гротеск - дисгармоническая гармония (Jingle jingle jaunted jingling - "шутовские колокольчики, чепуха", другое значение - "стихи, рифмовка"), которая проходит далее через весь эпизод, организуя переливы его ритмов, нарочито деформированных слов и синтаксических конструкций с вкраплениями многоязычных цитат из песен и романсов. Весь эпизод - смесь прозы жизни и мифопоэтической красоты существования (сверкание золота и бронзы в баре, отблеск облика гомеровых сирен на образах певичек), лирическое пение чередуется с бытовыми рассуждениями Блума:

"--Full of hope and all delighted...

Tenors get women by the score. Increase their flow. Throw flower at his feet. When will we meet? My head it simply. Jingle all delighted. He can't sing for tall hats. Your head it simply swurls. Perfumed for him. What perfume does your wife? I want to know. Jing. Stop. Knock. Last look at mirror always before she answers the door. The hall. There? How do you? I do well. There? What? Or? Phial of cachous, kissing comfits, in her satchel. Yes? Hands felt for the opulent.

Alas the voice rose, sighing, changed: loud, full, shining, proud.

--But alas, 'twas idle dreaming...

Glorious tone he has still. Cork air softer also their brogue. Silly man! Could have made oceans of money. Singing wrong words. Wore out his wife: now sings".

(- Полон счастья и надежды...

У теноров всегда масса женщин. Помогает быть в голосе. К его ногам летит букет, а в нем от дамочки привет. Вы мне вскружили. Катит, позвякивая, радуется. Его пение не для светской публики. Вскрюжат голову бедняжке. Надушилась для него. Какими духами твоя жена? Желаю знать. Коляска звяк. Стоп. Тук-тук. По пути к двери - последний взгляд в зеркало, непременно. Прихожая. Заходите. Ну, как дела? Все отлично. Куда тут у вас? Сюда? В сумочке у ней леденцы, орешки для освежения дыхания. Что-что? Руки ласкали ее пышные.

Увы! Голос набрал воздуха, поднялся, стал полнозвучным, гордым, сверкающим.

- Но то был миг, увы, недолгий...

Да, тембр по-прежнему изумительный. В Корке и воздух мягче и выговор у жителей. Этакий глупец! Ведь мог бы купаться в золоте. А слова он поет не те. Жену уморил и распевает ¹¹ .)

Обрамление эпизода - это невнятные звуки из вступления (Rrrpr. Kraa. Kraandl... My eppripfftaph. Be pfrwritt), перекликающиеся с финалом эпизода, в котором высокая тема родины сталкивается с физиологией, испусканием газов Блумом. Становится понятным и слово из вступления - eppripfftaph, искаженное "epitaph". Но "эпитафией" на могиле героя будет его неприличный звук Pprrpffrrppffff. Это и есть поэтическая стихия эпизода, доведенная до злой самопародии, в которой проявляется элемент карнавальной эстетики.

Позиция художника, отраженная в его творчестве выражает разлад и отчужденность от окружающей реальности, ее неприятие. Это неприятие действительности является, в первую очередь, эстетической реакцией на пошлость, царящую, по его мнению, во всех областях жизни, искусства, человеческих отношений и чувств. Отторжение окружающего мира привело художника к стремлению создать свой собственный, свободный от давления внешних факторов, мир. Но, выражая себя, Джойс выражает свое общество и свое время, достигая, благодаря вере в свою власть над словом, выражения человека и времени в новом, только ему открывшемся образе.

(данная статья является выдержкой из диссертации автора "Поэзия Джеймса Джойса в контексте его творчества")

Список литературы

Джойс, Джеймс. Дублинцы: рассказы; Портрет художника в юности: роман; переводы с англ. - Т.1.- М.: Знак, 1993. - 448 с.

Характеристики

Список файлов сочинения