34574 (587706), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Данные обстоятельства подтверждены в судебном заседании и заявителями не опровергнуты. Доказательств, свидетельствующих о невозможности передачи Дмитрия в семью российских граждан, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, органы опеки и попечительства Омской области (как это требуется согласно п. 7 ч. 2 ст. 2633 ГПК РСФСР) суду не представили.
На основании ст. 16 названной Декларации о принципах защиты детей, а также ст. 125 СК РФ (с изменениями и дополнениями) учреждения или службы опеки и попечительства должны убедиться в характере взаимоотношений между усыновляемым ребенком и будущими родителями до его усыновления, для установления усыновления ребенка необходимо заключение органа опеки и попечительства об обоснованности усыновления и о его соответствии интересам усыновляемого ребенка с указанием сведений о факте личного общения усыновителей с усыновляемым ребенком.
Положением о порядке передачи детей, являющихся гражданами Российской Федерации, на усыновление гражданам Российской Федерации и иностранным гражданам, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 15 сентября 1995 г. (с изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Правительства Российской Федерации от 3 августа 1996 г. № 918), предусмотрено, что кандидаты в усыновители обязаны лично познакомиться и установить контакт с ребенком до вынесения постановления об усыновлении, ознакомиться с документами усыновляемого ребенка.
Между тем, как видно из заключения начальника управления образования Советского административного округа г. Омска от 13 октября 1998г., супруги Розенберг с Дмитрием знакомы заочно по фотографиям и кассетам, личное знакомство состоялось лишь накануне судебного разбирательства дела – 9 - 10 ноября 1998 г. в виде непродолжительного общения. Таким образом, требование международного права и российского законодательства об обязательном личном знакомстве и контакте с целью определения психологической совместимости семьи и усыновляемого ребенка также не выполнены, органы опеки и попечительства Советского административного округа г. Омска, давая заключение об обоснованности усыновления Дмитрия заявителями, в характере их взаимоотношений не убедились и, следовательно, не проверили соответствие усыновления интересам ребенка.
Кроме того, ссылка заявителей на представленное ими в суд письмо агентства «From thе Неаrt Аdорtion Serviser, inc» от 20 января 1998 г. о том, что оно будет осуществлять контроль за усыновленным ребенком в течение трех лет со дня усыновления, не может быть принята во внимание, поскольку противоречит положению п. 2 ст. 121 СК РФ, не предусматривающему ограничение такого срока.
Итак, вывод суда о том, что при решении вопроса органами опеки и попечительства об обоснованности усыновления Шиповалова Дмитрия иностранными гражданами - супругами Розенберг и соответствии этого интересам ребенка установленные международным правом и российским законодательством условия и порядок усыновления несовершеннолетних детей не соблюдены, правильный, а решение суда об отказе в удовлетворении требования заявителей - законное и обоснованное.
Доводы кассационного протеста о том, что законодательство не предусматривает какого-либо срока передачи сведений о детях, оставшихся без попечения родителей, из регионального банка учета на федеральный учет, опровергаются утвержденным 3 августа 1996 г. постановлением Правительства Российской Федерации Порядком организации централизованного учета детей, оставшихся без попечения родителей.
Согласно Порядку, органы опеки и попечительства по месту фактического нахождения ребенка обязаны в течение трех дней зарегистрировать в журнале первичного учета данные о ребенке, оставшемся без попечения родителей, а через месяц, если он не был передан на воспитание в семью, направляют на него сведения (анкету) в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации для постановки на региональный учет. Получив упомянутые сведения, этот орган представляет копию анкеты и фотографию ребенка в Министерство образования Российской Федерации для постановки на федеральный учет и оказания содействия в последующем устройстве ребенка на воспитание в семью граждан Российской Федерации и одновременно сам в течение месяца организует устройство ребенка в семью граждан, проживающих на его территории или на территориях других субъектов Российской Федерации (пп. 3, 4, 5 Порядка). Следовательно, для постановки ребенка на первичный, региональный и федеральный учет установлен трехмесячный срок, в отношении же Шиповалова Дмитрия только постановка на федеральный учет состоялась через 9 месяцев в связи с несвоевременным направлением сведений о нем в Министерство образования Российской Федерации с целью устройства на воспитание в семью граждан России.
В материалах дела отсутствуют и органами опеки и попечительства не представлены доказательства принятия ими мер к устройству Шиповалова Дмитрия в семью граждан Российской Федерации, как того требует п. 4 ст. 124 СК РФ.
В случае если в результате усыновления могут быть нарушены права ребенка, установленные законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации, усыновление не может быть произведено независимо от гражданства усыновителя, а произведенное подлежит отмене в судебном порядке.
Усыновление являющегося гражданином Российской Федерации и проживающего за пределами Российской Федерации ребенка, произведенное компетентным органом иностранного государства, гражданином которого является усыновитель, признается действительным в Российской Федерации при условии получения предварительного разрешения на усыновление от органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого ребенок или его родители (один из них) проживали до выезда за пределы территории Российской Федерации.
Также Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ рассматривала и другое дело:
Супруги Г., граждане ФРГ, обратились в суд с просьбой об установлении удочерения Р., 5 сентября 1998 г. рождения, воспитанницы Дома ребенка № 3 г. Омска, от которой мать отказалась.
Они сослались на то, что у них хорошие условия и возможности для воспитания девочки, своих детей не имеют и по состоянию здоровья иметь не могут.
Решением Омского областного суда от 11 марта 2000г. в удовлетворении просьбы отказано.
В кассационной жалобе супруги Г. просили об отмене решения, ссылаясь на его незаконность, и вынесении нового решения об удовлетворении просьбы об установлении удочерения ребенка.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 28 апреля 2000 г. оснований для ее удовлетворения не нашла, решение областного суда оставила без изменения, указав следующее.
Обсуждая вопрос о возможности удочерения Р. иностранными гражданами - супругами Г., суд обоснованно пришел к выводу о неправомерности такого удочерения, поскольку в нарушение положений норм международного права - ст. 16, 17 Декларации о социальных и правовых принципах, касающихся зашиты и благополучия детей, особенно при передаче детей на воспитание и их усыновление на национальном и международных уровнях, Конвенции о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. - и российского законодательства - ст. 122, 123, 124 Семейного кодекса Российской Федерации (СК РФ) не был соблюден принцип приоритетного устройства ребенка на воспитание в семью российских граждан.
Как видно из дела, судом установлен и сторонами не оспаривался тот факт, что предусмотренный ст. 122 СК РФ (с изменениями и дополнениями) и постановлением Правительства Российской Федерации № 919 от 3 августа 1996 г.«Об организации централизованного учета детей, оставшихся без попечения родителей» порядок организации первичного, регионального и федерального учета в государственном банке данных о детях не был соблюден -- на этот учет Р. была поставлена с нарушением установленных законодательством соответственно трехдневного и месячного сроков.
Необходимые меры к устройству ребенка в семью граждан, проживающих да территории г. Омска, области и других территорий Российской Федерации, это предусмотрено названным законодательством, органы исполнительной власти не принимали, достоверных сведений в соответствии с п. 7 ч. 2 ст. 2633 ГПК РСФСР суду не предоставлено.
Согласно объяснениям представителей органов исполнительной власти и исследованным судом журналам учета кандидатов в усыновители, установленный российским законодательством порядок учета кандидатов в усыновители не определен, работа по подбору конкретного ребенка не ведется; все граждане, желавшие усыновить ребенка, направлялись во все детские учреждения без предварительного подбора им конкретного ребенка, подлежащего усыновлению, и указания об этом в направлениях, причем отдельные такие журналы (по Советскому административному округу г. Омска) не предусматривали даже необходимости самого факта фиксирования сведений о ребенке, который предлагался кандидатам в усыновители.
При таком положении суд обоснованно не согласился с доводами сторон по делу, что соответствующие органы области принимали меры к устройству Р. на воспитание в семью российских граждан и что такой возможности не было, так как достоверных доказательств на этот счет ими на основании п. 7 ч. 2 ст. 2633 ГПК РСФСР представлено не было.
Содержащиеся же сведения в журнале учета кандидатов в усыновители, обратившихся в Дом ребенка № 3, к числу таких доказательств не относятся, поскольку в силу ст. 121, 123 СК РФ устройство детей, оставшихся без попечения родителей, в семьи граждан на воспитание в компетенцию детских домов не входит. Согласно письму Министерства образования Российской Федерации от 16 декабря 1999 г., сведения о Р. на учете в государственном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, находятся с 30 декабря 1998 г., т. е. более года, однако никакого содействия в устройстве девочки на воспитание в семью граждан Российской Федерации этим федеральным органом исполнительной власти вопреки требованиям п. 3 ст. 122 СК РФ оказано не было.
Следовательно, при решении вопроса об удочерении малолетней Р. иностранными гражданами не были выполнены защищающие интересы детей нормы международного права, российского законодательства о приоритетном их устройстве на воспитание в семье происхождения - граждан Российской Федерации и не соблюдена предусмотренная в этих целях процедура учета детей, оставшихся без попечения родителей. При таких обстоятельствах решение суда об отказе супругам Г. в установлении удочерения Р. является законным и оснований для его отмены по доводам кассационной жалобы не имеется. При устранении указанных нарушений повторное обращение супругов Г. с заявлением об установлении удочерения девочки не исключается.
В связи с тем, что в соответствии со статьей 273 ГПК РФ дела об усыновлении (удочерении) рассматриваются судом в закрытом судебном заседании, в целях обеспечения охраняемой законом тайны усыновления, мною не могут быть приложены к дипломной работе неопубликованные дела об усыновлении (удочерении).
Заключение
Постепенно происходит все большее сближение семьи, основанной на родстве, и семьи, основанной на усыновлении. Ранее это сближение в основном происходило за счет приближения правового регулирования отношений между усыновленными и усыновителями к правовому регулированию отношений между родителями и детьми, а само усыновление конструировалось по модели кровнородственной семьи. В настоящее время правовые основания отношений между родителями и детьми все более приближаются к правовым основаниям усыновления. Если ранее кровнородственная семья всегда основывалась на биологическом происхождении, то в настоящее время, как уже отмечалось ранее, в случаях, установленных законом, родителями ребенка считаются лица, не имеющие с ним генетической связи. Например, при применении технологии искусственного оплодотворения, суррогатного материнства, при признании отцовства лицом, знающим, что в действительности он не является отцом ребенка. Таким образом, социальное отцовство и материнство получает такое же право на существование, как биологическое. С точки зрения социологии усыновление также является одной из разновидностей социального отцовства или материнства. Однако, если права и обязанности усыновителей практически идентичны родительским, то фактические отношения, возникающие в процессе усыновления, не всегда напоминают родительские. В тех случаях, когда ребенок считает усыновителей своими родителями, их отношения ничем не отличаются от родственных. Если же ребенок знает о том, что усыновители не его родители, фактические отношения между ними могут быть несколько иными. Безусловно, знание об отсутствии биологической связи приобретает в настоящее время все меньшее значение. Если усыновители воспитывали ребенка в течение всей его жизни, само по себе обнаружение факта отсутствия кровного родства, как правило, ничего не изменяет в отношениях между ними и ребенком. Однако, если ребенок усыновлен уже в подростковом возрасте, естественно, что он не может считать таких усыновителей своими родителями. Поэтому законодательство должно, с одной стороны, путем сохранения тайны усыновления обеспечить возможность там, где это возможно, создания видимости кровнородственной семьи. С другой стороны, там, где отсутствие родственной связи очевидно, законодательство не должно искусственно моделировать отношения усыновления по образу и подобию кровной семьи.
В связи с вышесказанным нормы действующего Семейного кодекса, касающиеся института усыновления, одинаково удачны. Заслуживает поддержки сохранение правовых гарантий, обеспечивающих тайну усыновления. Сложности с тайной усыновления возникли потому, что в соответствии со статьей 7 Конвенции о правах ребенка, ребенок имеет право, «насколько это, возможно, знать своих родителей». Это положение Конвенции сформулировано достаточно мягко, оно не налагает на государства-участники безусловной обязанности предоставить ребенку право получить информацию о своих биологических родителях. Тем не менее, Конвенция формулирует такое право и призывает государства обеспечивать его осуществление. В результате сохранение тайны усыновления оказалось проблематичным. Однако доводы за ее сохранение по-прежнему перевешивают аргументы в пользу ее отмены. Сохранение тайны усыновления в подавляющем большинстве случаев отвечает интересам и усыновителей, и ребенка. Усыновляя ребенка, усыновители часто заинтересованы в том, чтобы у ребенка и у всех окружающих не возникало сомнений в том, что они его родители. Раскрытие этих сведений помимо их воли может причинить непоправимый вред их отношениям с ребенком и причинить им и ребенку тяжелую травму.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
