32745 (587459), страница 5

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 5)

Таким образом, субъектом ст. 330 УК РФ является, по нашему мнению, управомоченный субъект - лицо, имеющее названные выше права по отношению к потерпевшему, или уполномоченное им на предъявление таковых. Подобный вывод прямо следует из обозначенного нами определения сути самоуправства - осуществления действительного или предполагаемого права. Из этого вытекает, что лицо, совершающее акт самоуправства, должно иметь хотя бы предполагаемое право требования к потерпевшему, в ином случае его действия обусловлены не желанием восстановить свои права, а, например, желанием отомстить потерпевшему, навредить ему, возможно, наличием корыстных побуждений. В подобных случаях о самоуправстве, на наш взгляд, не может идти и речи. Возможно, в таких действиях обнаружится состав преступления, посягающего на личность, конституционные права гражданина или отношения собственности.

Действия иных лиц, не являющихся управомоченньтми субъектами, направленные на реализацию действительного или предполагаемого права лица, не могут квалифицироваться как исполнительство в самоуправстве. В случае, если эти действия совершены ими вместе с управомоченным субъектом при отсутствии собственно поручения на предъявление требований (например, лицо привлекается к самоуправным действиям исключительно для применения насилия в отношении потерпевшего), мы полагаем, что, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ, они должны нести ответственность в качестве пособников.

Чрезвычайно спорной нам представляется устоявшаяся в науке уголовного права точка зрения о том, что самоуправством должны признаваться, в том числе, действия, направленные на реализацию права, принадлежащего третьему лицу, при отсутствии поручения соответствующего кредитора⁶⁴. Характерно, что сторонники названной точки зрения абсолютно никак ее не мотивируют, ограничиваясь указанием на то, что подобный подход является общепринятым.

Автор настоящей работы с этим утверждением категорически не согласен. Исторически самоуправством признавались действия, направленные на реализацию своего права. Лица, не являющиеся его носителями, могли нести ответственность за самоуправство только в случае если правообладатель привлек их каким - либо образом к осуществлению своих правомочий. Подобный подход полностью соответствует одному из основных принципов гражданского права - принципу диспозитивности, закрепленному в п. 2 ст.1 ГК РФ: «Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе». О том же говорит и п.1 ст. 9 ГК РФ: «Граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права».

Без решения управомоченного субъекта говорить о том, что какое-то право каким-либо образом реализуется, нельзя. Соответственно, поскольку нельзя говорить не только о самовольной, но и о любой другой реализации права, состав самоуправства в данных случаях отсутствует. В случае, если при попытке защитить чужое право к потерпевшему применено какое-либо насилие, либо совершено посягательство на иные объекты, охраняемые уголовным законом, действия виновного надлежит квалифицировать по этим статьям УК РФ.

Однако налицо вторжение виновного в таких случаях в сферу управления с причинением вреда соответствующему объекту. В данном случае монополия государства на применение властных полномочий также оказывается нарушенной, в связи, с чем действия виновного, хотя, возможно, и не имеющие под собой личной заинтересованности, представляют общественную опасность. Следует признать, что мы имеем дело с общественно опасным деянием, которое не нашло своего закрепления в УК РФ и этот пробел должен быть исправлен законодателем. Нами предлагается восстановить ранее существовавшую в УК РСФСР (ст. 194) норму, предусматривавшую ответственность за самовольное присвоение власти или звания должностного лица, скорректировав ее путем исключения имевшего ранее место указания на «совершение на этом основании каких-либо общественно опасных действий» и введения криминалообразующего признака, аналогичного тому, что имеется в ст. 330 УК РФ - существенность причиненного вреда. Данное общественно опасное деяние, безусловно, посягает на порядок управления, поэтому статья, предусматривающая ответственность за него, должна располагаться в соответствующей главе. Исходя из сложившейся структуры главы 32 УК РФ, предлагается присвоить новой статье номер 330.1 и сформулировать ее следующим образом:

Статья 330.1 Самовольное присвоение полномочий должностного лица

1.Самовольное присвоение полномочий должностного лица, причинившее существенный вред, -наказывается...

2.То же деяние, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения, -наказывается...

При определении объема карательного воздействия предлагается учесть, что в составе самоуправства, представляющего собой, как отмечено выше, присвоение власти, совершенное управомоченным субъектом, законодатель учел извинительный для виновного фактор - наличие реализуемого права. Поскольку такого фактора не будет во вновь вводимой статье 330.1, ее санкция должна быть суровее, чем в ст. 330 УК РФ. Нами предлагается отнести часть первую статьи 330.1 к категории преступлений средней тяжести, а часть вторую - к категории тяжких преступлений.

Субъективную сторону деяния принято определять как всю психическую деятельность, которая сопровождает совершение преступления и в которой интеллектуальные, волевые и эмоциональные процессы протекают в полном единстве и взаимообусловленности⁶⁵. В субъективной стороне выделяется обязательный признак - вина, а также ряд факультативных - мотив, цель и эмоции⁶⁶. Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы, но, в то же время, представляют собой самостоятельные психологические явления. Указанные понятия заимствованы из психологии, однако в уголовно-правовом смысле они имеют более узкое юридическое толкование, ограниченное рамками уголовной ответственности. Поэтому, с точки зрения конструкции уголовно-правовой нормы, такие основополагающие поведенческие акты, как мотив, цель, эмоции, формально являются факультативными признаками субъективной стороны преступления. Они становятся обязательными лишь тогда, когда в диспозиции статьи Особенной части УК имеется прямое на них указание.

Определение признаков субъективной стороны является важнейшим этапом в квалификации преступного самоуправства. Правильное его осуществление позволит отграничить преступное деяние от непреступного, а также различные преступления между собой.

Содержание субъективной стороны преступления в науке уголовного права является вопросом спорным. Полярные мнения высказываются по поводу соотношения субъективной стороны преступления и вины. П.С. Дагель и Д.П. Котов полагали, что вина представляет собой внутреннюю, субъективную сторону преступления, считая, таким образом, что это тождественные понятия, поскольку интеллектуально-волевая деятельность человека неразрывно связана с мотивационной и эмоциональной деятельностью⁶⁷. В пику данным ученым А.И. Рарог обоснованно утверждал, что включение в вину мотива, цели, эмоций, заведомости и других психологических признаков, круг которых точно не определен, вносит путаницу в решение вопроса о форме вины и лишает эти признаки самостоятельного значения как признаков субъективной стороны, хотя в законе такое значение им нередко придается⁶⁸.

Существовали и иные взгляды на предмет спора. Например, Ю.А. Демидов писал, что вина «не может сводиться к какому-либо элементу преступления, хотя бы к умыслу и неосторожности, или к деянию, взятому с его объективной стороны. Она равно выражается как в объективной, так и субъективной стороне преступления» ⁶⁹. Порочность последней точки зрения, на наш взгляд, очевидна. УК РФ в главе 5 четко определяет вину как отношение лица к совершаемому деянию, введение же еще одной категории с наименованием «вина» вызовет сложности в их разграничении, при отсутствии какой-либо аргументации практической полезности данного нововведения. По этому поводу А.И. Рарог указывал, что отождествление вины с фактом совершения преступления означает объективирование вины, лишение ее конкретной определенности как юридического признака состава преступления⁷⁰.

Вина является необходимым условием уголовной ответственности. Согласно ст. 5 УК РФ, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Интеллектуальный момент самоуправства заключается в осознании лицом не только характера своих действий, но и их социальной значимости. Виновный полагает, что у него имеется некое действительное⁷¹ законное право. Кроме того, виновный, являющийся членом общества, к определенному возрасту достигает того уровня социализации, который позволяет ему осознавать, что принадлежащие ему права, в соответствии с установленным законом порядком, принудительно реализуются с привлечением государственных органов (суда, службы судебных приставов и т.д.). Однако при этом, в силу определенных причин, виновный реализует свои права внеюрисдикционным способом, то есть, осознавая, что нарушает установленный порядок реализации прав.

Помимо этого, обязательно осознание виновным обстановки совершаемого преступления - выраженной или презюмируемой оспариваемости его действий потерпевшим.

В основном составе самоуправства имеется указание на существенный вред, как последствие самоуправства. Мы полагаем, что в силу того, что у виновного имеется специальная цель - реализация действительного или предполагаемого права, интеллектуальный момент должен быть определен как осознание реальной возможности причинения вреда правоохраняемым интересам — виновный осознает, что в результате реализации права в порядке, противоречащем тому, который установлен законом, потерпевшему может быть причинен существенный вред. Данные последствия выступают в качестве допускаемого результата собственной самоуправной деятельности, так как воля субъекта направлена в этом случае не на причинение вреда, а на достижение другой цели, в связи, с чем можно сделать заключение о том, что по отношению к наступлению существенного вреда у него имелся косвенный умысел⁷². Однако, возможны ситуации, при которых виновный осознает неизбежность наступления названных последствий. В таком случае следует констатировать наличие у него прямого умысла по отношению к ним.

Квалифицированный состав самоуправства определен нами как формальный, поскольку он считается оконченным в момент применения насилия. При этом по отношению к самому факту применения насилия у виновного может быть лишь прямой умысел. В связи с этим, мы полагаем, что в ч. 2 ст. 330 возможна вина только в форме прямого (в том числе альтернативного или неопределенного) умысла. При этом в процессе осуществления реализации права, насилие над потерпевшим является лишь средством его осуществления, в ходе которого виновный сознательно допускает причинение неопределенного по тяжести вреда здоровью⁷³. Например, нанося удары потерпевшему, препятствующему самоуправцу в доступе к принадлежащему имуществу, виновный, вполне возможно, и не желает причинить вред здоровью должника (потерпевшего), а стремится лишь к реализации своего действительного или предполагаемого права.

Мотив и эмоции в рассматриваемом составе правового значения не имеют. Необходимо отметить, что исключается наличие в субъективной стороне самоуправства корыстных мотива и цели, стремления к незаконному обогащению или избавлению от трат, поскольку конечный результат, которого хочет достичь виновный, заключается в реализации своего права⁷⁴. При наличии подобных данных правоприменитель должен решить вопрос о квалификации действий виновного по совокупности с преступлениями против собственности.

Однако, несмотря на то, что в исследуемом составе эмоции юридически безразличны для квалификации действий виновного, их учет необходим в тех случаях, когда совершение преступления явилось в определенной степени результатом противоправного поведения самого потерпевшего (например, если на совершение самоуправных действий виновного подтолкнул должник тем, что длительное время не исполнял взятые на себя обязательства). Выяснение эмоциональных обстоятельств, характеризующих психическую деятельность виновного, в значительной степени поможет в подобных случаях назначить справедливое наказание. Как верно указывал И.А. Петин, «без учета эмоционального состояния лица не может быть полной оценки поведения подсудимого» ⁷⁵. Эта мотивация, а также эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления должны быть в обязательном порядке учтены в качестве смягчающего наказание обстоятельства (п. «з» ч.1 ст. 61 УК РФ).

По нашему мнению, обязательное значение в составе самоуправства, помимо вины, имеет также цель, под которой понимается тот фактический результат, к которому стремится виновный. Совершая акт самоуправства, лицо, в первую очередь, стремится к тому, чтобы нарушенное некогда положение вещей, баланс его прав, были восстановлены (стремится получить долг, изъять принадлежащее ему имущество, ликвидировать препятствия в использовании оного и т.д.).

При отсутствии данной цели следует сказать, что виновный действовал с целью просто навредить потерпевшему, не стремясь при этом получить положительного для себя эффекта. Например, кредитор изымает автомобиль должника не с целью погасить его долг, а чтобы впоследствии уничтожить его, дабы тем самым удовлетворить свое уязвленное самолюбие. При таких обстоятельствах действия виновного не могут расцениваться как самоуправство, а должны квалифицироваться по иным статьям УК РФ.

Выводы по I главе

Нетрудно заметить, что отечественный законодатель достаточно долго по-разному определял состав самоуправства. Это деяние постепенно выкристаллизовывалось им изо всех остальных. Выявлялись специфические, одному ему присущие признаки - устанавливалось, например, что субъектом являются лишь частные лица, эволюция нормы привела к четкому пониманию того, что самоуправство - способ реализации права (именно об этом говорилось в Уложении 1845 года и уголовных кодексах 1922 и 1926 годов). Никогда ранее, до 1996 года законодатель не определял самоуправство столь абстрактно. По нашему мнению, он безосновательно отбросил имеющийся положительный опыт, который нарабатывался в течение долгого времени, ибо новая формулировка никак не учитывает его. Наиболее существенным недостатком, на наш взгляд, является то, что под самоуправством перестали признавать форму реализации права, что абсолютно не учитывает нормотворческие и научные воззрения прошлых лет. Норма о самоуправстве стала попросту размыта, круг возможных преступных деяний, подпадающих под нее, стал неопределенно широким, далеко выступающим за рамки ненадлежащей защиты прав, хотя развитие данного состава подсказывало, что логичным будет установление для него именно этого места в системе охранительного регулирования,

С этим и связана, на наш взгляд, большая часть недочетов, возникающих при применении ст. 330 УК РФ. В связи с этим, в работе, в первую очередь, нами учитывался наработанный отечественным законодателем и учеными-криминалистами положительный опыт, который позволит, по нашему мнению, надлежащим образом сформулировать норму об ответственности за самоуправство.

Сказанное в настоящей главе лишний раз доказывает, что законодатель не проявил осмотрительности и не использовал положительный опыт при конструировании в УК РФ нормы об ответственности за самоуправство. В ходе проведенного исследования автору удалось выявить ряд законодательных пробелов в части установления уголовной ответственности за самоуправство. Мы учли практику привлечения к ответственности за данное деяние и высказали ряд конкретных предложений по совершенствованию действующего уголовного закона. В числе прочего, мы полагаем нецелесообразным выделение в диспозиции ст. 330 УК РФ в ряду актов, устанавливающих порядок реализации права, федеральных законов. Представляется, что в целях законодательной экономии вполне достаточным будет простое указание на «нормативно-правовой акт», ибо означенным понятием охватываются, в том числе и акты уровня федерального закона.

Предлагается внести изменения в статью 330 Уголовного кодекса РФ, изложив диспозицию основного состава в новой редакции

Характеристики

Список файлов ВКР