Другое: Культура и история

Распознанный текст из изображения:

Глава 5

КУЛЬТУРА И ИСТОРИЯ

Человечество издавна стремилось постичь смысл истории. Не столько из естественного любопытства, сколько потому, что без этого невозможно понять конечный смысл жизни отдельного человека. Нет такой цивилизации, которая не пыталась бы дать ответ на этот вопрос устами своих жрецов, мудрецов и художников. Ответы были разными, но каждый из них помогал людям жить: преодолевать невзгоды, выстраивать иерархию ценностей и ставить себе цели в земной жизни.

Культура существует в истории и, следовательно, не может быть рассмотрена вне исторического измерения. История, в свою очередь, реализуется в тех или иных культурных формах. Пристальный взгляд на историю в конечном счете всегда нацелен на постижение тайны человеческого бытия и культуры. Чтобы понять культуру, необходимо осмыслить историю в ее целостности. Вопрос о культурном смысле истории, о ее истоках и целях, о логике культурно-исторического процесса оказывается, таким образом, принципиальным вопросом культурологии, вопросом, не теряющим своей актуальности на протяжении столетий.

В культурологической и философско-исторической мысли издавна сложились две концепции, бытующие и в наше время: всемирно- историческая и культурно-историческая. Первая рассматривает историю культуры как единый процесс однонаправленного (как правило, прогрессивного) развития, захвативший все области, населенные людьми. Возникнув еще в древности, эта концепция сначала получает теологическое (в трудах Августина Блаженного и Йохима Флор- ского) и религиозно-политическое (средневековая идея сменяющих одна другую великих империй) оформление, а затем обретает научный статус в трудах мыслителей ХЧ1П вЂ” Х1Х веков. История при этом может рассматриваться как целенаправленный процесс воспитания человеческого рода (И.Г. Гердер), развития понятия свободы (И. Кант), саморазвертывания мирового духа (Г. Гегель). Неизменным остается убеждение в наличии единой цели культурно-исторического развития и всеобщем характере этого процесса. Идея единства человеческого рода и вытекающего отсюда единообразия разви-

Распознанный текст из изображения:

тия культуры — фундаментальная идея всемирно-историческои концепции. Те народы, культурное развитие которых не укладывалось в разработанные в рамках этого телеологического подхода схемы и периодизации, рассматривались в качестве «отсталых», «диких», а то и «неисторических». Эта концепция оказала значительное влияние на развитие исторической и культурологической науки и вплоть до ХХ века воспринималась, часто неосознанно, как сама собой разумеющаяся и не требующая доказательств.

Вместе с тем существует и другой подход к человеческой истории. Впервые культурно-историческая концепция была декларирована еще Геродотом, который противопоставил Европу (систему греческих полисов) Азии (персидской монархии). Впоследствии эту двухполюсную схему пришлось усложнить, добавив Скифию и Эфиопию — области, культуру которых нельзя было отождествить ни с Элладой, ни с Персией. Затем список культурных регионов расширялся, пока вся ойкумена не оказалась расписанной на культурно- исторические области. В основе культурно-исторической концепции, таким образом, изначально лежит идея, резко отличная от постулатов всемирно-исторического подхода: каждая культурная область имеет свой неповторимый путь развития, и, следовательно, можно и нужно говорить о своеобразии неевропейских культур, а не об их «отставании» или «застое». Крупнейшими представителями 'культурно-исторической школы в Х1Х веке были Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев, а в ХХ веке — О. Шпенглер и А. Тойнби.

Своей главной книге «Закат Европы», опубликованной в 1918 году и ставшей одной из самых ошеломляющих сенсации в культурнои жизни ХХ столетия, немецкий философ и культуролог Освальд Шпенглер дал подзаголовок «Очерки морфологии мировой истории», подчеркивая тем самым, что задача, которую он ставит перед собой, неизмеримо больше, чем задача проследить судьбу западноевропейской культуры. Шпенглер пытается проникнуть в «метафизическую структуру исторического человечества», выяснить, что такое культура и в каком отношении она находится к реальнои истории. Эта попытка оказывается тесно связаной с резкой критикой всемирно-исторического, то есть господствующего в обществознании Х1Х века, подхода. Традиционную схему мировой истории «Древний мир — Средние века — Новое время» Ц1пенглер характеризует как скудную и бессмысленную, отвергая свойственный ей панлогизм, простодушную прямолинейность, подчеркнутый европоцентризм. С точки зрения Шпенглера, этот подход ограничивает объем истории и сужает ее арену. Западная Европа образует в этой схеме некий покоящийся полюс, «вокруг которого скромнейшим образом вращаются тысячелетия мощнейших историй и далеко отстоящие огромные

культуры. Это целая планетная система, изобретенная на крайне своеобразный лад. Какой-нибудь отдельный ландшафт выборочно принимается за естественное средоточие некой исторической системы. Здесь ее центральное Солнце. Отсюда получают все события истории свое настоящее освещение. Отсюда перспективно определяется их значение. Но в действительности здесь говорит не обузданное никаким скепсисом тщеславие западно-европейского человека, в уме которого развертывается фантом «всемирная история» .

Линейной схеме эволюционного развития единой общечеловеческой культуры немецкий исследователь противопоставляет концепцию исторического круговорота множества самобытных локальных культур. Таких культур Шпенглер обнаруживает восемь. Египетская, индийская, вавилонская, китайская, «магическая» (арабско-византийская), «аполлоновская» (греко-римская), «фаустовская» (западноевропейская) культуры, а также южно-американская культура майя представляют собой отдельные миры становления, имеющие одинаковое значение в общей картине истории: ни один из них не занимает привилегированного положения в мире. Таким «коперниканским» переворотом в исторической науке Шпенглер рассчитывает разрушить «птолемеевскую» систему истории, где европейская культура претендует на центральное место, общечеловеческий характер ценностей и бесконечный прогресс. Бессмысленно говорить о единых путях исторического развития, общих целях человечества и культурных универсалиях; «У '*человечества" нет никакой цели, никакой идеи, никакого плана, как нет цели и у вида бабочек или орхидей. '*Человечество" — это зоологическое понятие или пустое слово. Достаточно устранить этот фантом из круга проблем исторических форм, и глазу тотчас же предстанет поразительное богатство действительных форм... Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множества мощных культур... имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть... У каждой культуры свои новые возможности выражения, которые появляются, созревают, увядают и никогда не повторяются...Эти культуры, живые существа высшего ранга, растут с возвышенной бесцельностью, как цветы в поле. Подобно растениям и животным, они принадлежат к живой природе Гете, а не к мертвой природе Ньютона. Я вижу во всемирной истории картину вечного образования и преобразования, чудесного становления и прохождения органических форм. Цеховой же историк видит их в

~ Шпенглер О., с. 145.

Распознанный текст из изображения:

подобии ленточного глиста, неустанно откладывающего эпоху за эпохой» .

Итак, вместо сквозного, поступательного культурного прогресса Шпенглер видит в истории человечества независимые, замкнутые, неповторимые культурные сверхорганизмы, разбросанные во времени и пространстве В свете идей культурной морфологии картина «мира-как-истории» предстает как вечное обновление, становление и угасание культурных форм, совокупность которых и реализует все богатство исторической жизни. Мировая история, осмысленная таким образом, оказывается лишь условной общей биографией отдельных, сменяющих одна другую, соприкасающихся, оттесняющих и взаимно подавляющих культур. Существование множественных культур, в свою очередь, есть свидетельство не единого процесса мировой истории, а единства проявлений жизни во Вселенной. Поэтому первопринципом культурной истории Шпенглер объявляет не механическую эволюционную, а органическую циклическую закономерность.

Теория исторического единства цивилизаций подвергается резкой критике и в знаменитом, фундаментальном двенадцатитомном труде Арнольда Тойнби (1889 — 1973) «Исследование истории» (1934— 19б1). Концепция единой цивилизации, по мнению британского историка, ложна в своей основе. Она базируется на переносе современных представлений в прошлое, эгоцентрических иллюзиях западного сознания и абсолютно недоказуемых представлениях о «динамичности» Запада и «статичности» Востока. Тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерном итоге единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшему искажению фактов и сужению исторического кругозора. В результате игнорируются особенности культур, не учитывается многообразие исторического опыта человечества, мировые цивилизации объедийяются в одну, а история одной единственной культуры оказывается выпрямленной в одну линию, нисходящую от современного западного общества к примитивному обществу неолита.

Убежденный сторонник идеи мультилинейного развития суверенных культур, Тойнби полагает, что конвенциональная формула (древняя — средняя — новая история) совершенно неадекватна реальному характеру культурно-исторического процесса. Основное содержание исторического процесса определяется, по мнению Тойнби, законолс <свызова-ответа», при этом различные культуры, оказав-

шись в одинаковых условиях, совершенно по-разному реагируют на испытания — так называемый «вызов истории».

Источником социокультурной динамики, движущей пружиной культурного развития является вызов, который божественный Логос, играющий ключевую роль в истории человечества, бросает различным народам. Этот вызов осуществляется в многообразных формах (особенности природной среды обитания, взаимодействия с другими народами и тому подобное) и реализуется через многоактные конкретные проявления. В начальной стадии развития, в фазе зарождения цивилизации вызов принимает форму «стимула». Цивилизации зарождаются под воздействием природной среды («стимул суровых стран», «стимул новых земель») или человеческого окружения («стимул заморской миграции», «стимул ударов», «стимул давления»). Неблагоприятная среда постоянно бросает вызов обществу, которое посредством усилий «творческого меньшинства» решает возникающие проблемы и тем самым переводит себя в более высокое и более совершенное состояние. Вместе с тем продвижение по пути прогресса возможно лишь в случае «правильного» решения, то есть адекватного ответа на вызов внешних обстоятельств. Цивилизация, находящаяся в фазе роста, обычно успешно отвечает на серии новых вызовов, справляясь с трудностями за счет энергии «жизненного порыва». Истощение же творческого потенциала не дает цивилизации возможности находить соответствующие ответы, наступает фаза упадка и гибели. И хотя надлом цивилизации и ее исчезновение часто разделяют века, а то и тысячелетия (например, надлом египетской цивилизации произошел в ХЧ1 веке до н.э., а ее исчезновение— только в Ч веке н.э.), характер культурно-исторической динамики изменить уже невозможно.

Закон «вызова-ответа» выявляет, таким образом, диалогическую сущность развития культуры, а принципиальное многообразие ответов на вызовы предопределяет непохожесть исторического пути народов. Свыше двадцати различных вариантов культурных общностей обнаруживает в истории человечества А. Тойнби. Разные «виды общества» складываются в зависимости от характера исторических ответов. При этом роль внешних обстоятельств в социокультурной динамике не следует преувеличивать: «Функция "внешнего фактора" заключается в том, чтобы превратить "внутренний творческий импульс" в постоянный стимул, способствующий реализации потенциально возможных творческих вариаций» . Действительно прогрессивное развитие общества осуществляется благодаря порыву, ведущему его от вызова через ответ к следующему вызову, от дифферен-

Распознанный текст из изображения:

циации через интеграцию к новой дифференциации. Таким образом, смысл мировой истории раскрывается в глубинных процессах внутреннего самоопределения и самовыражения различных цивилизаций.

В отличие от О. Шпенглера, А. Тойнби и других сторонников культурно-исторической школы, настаивающих на принципиальной многолинейности исторического процесса, который понимается как круговорот локальных цивилизаций, выдающийся немецкий философ Карл Ясперс утверждает, что человечество имеет единое происхождение и единый путь развития.

Ясперс отвергает идеи Шпенглера, подход которого представляется философу-экзистенциалисту методологически несостоятельным; «физиогномические» принципы, полагает он, позволяют улавливать и до некоторой степени толковать метаморфозы культуры, но не дают возможности установить законы культурного развития. Лишь подчинившись идее исторической целостности, убежден Ясперс, можно постигнуть смысл доступной эмпирическому познанию мировой истории.

Центральным понятием фундаментального труда К. Ясперса «Истоки истории и ее цель» (1948) оказывается понятие «осевого времени». Именно концепция «осевого времени» призвана аргументированно показать единство человеческой истории и мировой культуры. «Осевое время» — это'один из этапов исторического развития, но именно этой эпохе человечество обязано более всего. Вообще Ясперс выделяет четыре «среза» мировой истории: доистория— время создания человека, возникновения языков, начала использования огня и изобретения орудий; эпоха великих культур древности— появление высоких культур в Египте, Месопотамии, Индии и Китае в У вЂ” 111 тысячелетиях до н.э.; «осевое время» — период духовного рождения человечества, а также научно-техническая эра, зародившаяся в Европе в период позднего Средневековья, а в Х1Х вЂ” ХХ веках приобретшая поистине всеохватывающий характер. Но, безусловно, самым важным периодом человеческой истории Ясперс признает третий исторический срез.

«Осевое время» — это период около 'Ч века до н.э. В этот промежуток между 800 и 200 годами до н.э. параллельно в Китае„Индии, Персии, Палестине и Древней Греции возникают духовные движения, сформировавшие тот тип человека, который существует и поныне. В Китае — это эпоха Кун-цзы и Лао-цзы, то есть время возникновения конфуцианства и даосизма; в Индии проповедует Будда, появляются Упанишады, являющиеся в буквальном смысле слова «сокровенным знанием», на основе которого строятся все индийские религиозно-философские системы; в Иране Заратуштра говорит о мире, сутью которого является борьба двух «вечных начал» вЂ” добра

100

и зла; в Палестине пророчествуют ветхозаветные мудрецы — Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя; наконец, на европейском континенте, в Средиземноморье наступает эпоха высокой греческой культуры— время Гомера, Гераклита, Платона, Эсхила, Софокла, Фукидида и Архимеда. Ясперс отмечает, что именно в этот исторический период в китайской, индийской, греческой интеллектуальных традициях были рассмотрены практически все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма; по,существу, сложились все направления философской мысли.

Итак, в течение немногих столетий в трех очагах мировой культуры — в Китае, Индии и на Западе — одновременно и независимо одно от другого возникли философские и религиозно-этические учения, проповедующие принципиально новые ценности, которые оказались настолько глубоки и универсальны, что остаются актуальными и сегодня. Именно в эту эпоху человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Чувство собственного бессилия перед «последними вопросами» бытия, ужасом мира делают человека открытым новым неограниченным возможностям опыта. «Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира» . Пограничная ситуация, в которой оказывается человечество, разрешается в сфере культуры: на смену языческим представлениям приходят мировые религии, на смену ориентированному на традиции мифологическому сознанию — философские учения, полные рефлексии и скептицизма.

Для Ясперса важно, что духовное пробуждение оказывается началом общей истории человечества, которое прежде было разделено на локальные, не связанные между собой цивилизации. «Осевое время» формирует несколько духовных, внутренне родственных центров. В этот момент возникает подлинная связь между народами, связь духовная. «В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во всех направлениях совершался переход к универсальности. Этот процесс заставил многих пересмотреть, поставить под вопрос, подвергнуть анализу все бессознательно принятые ранее воззрения, обычаи и условия... Человек в качестве отдельного индивидуума отважился на то, чтобы искать опору в самом себе. Отшельники и странствующие мыслители Китая, аскеты Индии, философы Греции и пророки Израиля близки

~ Ясперс К.„с, 33.

Распознанный текст из изображения:

по своей сущности, как бы они ни отличались друг от друга по своей вере, содержанию и внутренней структуре своего учения. Человек может теперь внутренне противопоставить себя всему миру. Он открыл в себе истоки, позволяющие ему возвыситься над миром и над самим собой... В «осевое время» произошло открытие того, что позже стало называться разумом и личностью» . Синхронно возникшие в эту эпоху ценности являются фундаментальным элементом единства истории, они образуют «идеальную» ось, вокруг которой с тех пор и «кружится» реальная история человечества.

«Осевое время» — ключ к динамике мировой культуры, поворотный момент истории, оно знаменует собой исчезновение великих культур древности. Культуры, не сумевшие осуществить исторический прорыв, обречены на гибель. В то же время человечество, ощутившее свое духовное единство, обретает общий путь и универсальную цель развития. Все то, что существовало до «осевого времени», пусть оно даже было необычайно значительным, подобно вавилонской, египетской, индийской или китайской культуре, воспринимается теперь как нечто отжившее. Древние культуры продолжают существовать лишь в тех своих элементах, которые вошли в «осевое время», восприняты новым началом. Большинство же идей и принципов «доосевого периода», даже формально сохраняясь, совершенно меняют свой смысл и историческое значение. Например, идея империи, которая к концу «осевого времени» вновь обретает силу и реализуется политически (Цинь Ши-Хуанди в Китае, династия Маурья в Индии, Римская империя на Западе), безусловно, заимствована у великих культур древности. «Однако если первоначально эта идея была творческим принципом культуры, то теперь она становится принципом консервации и стабилизации гибнущей культуры. Создается впечатление, будто принцип, который некогда служил импульсом развития, принцип, фактически деспотичный, теперь вновь утверждается, но уже в качестве осознанно деспотического и, замораживая общество, ведет к окостенению и застылости»

Совсем другая судьба уготована принципам и ценностям осевого периода. Они не только не утрачивают своей актуальности вплоть до

г

сего дня, но оказываются востребованы практически на любои новои ступени культурного развития человечества. «В каждом своем порыве люди, вспоминая, обращаются к «осевому времени», воспламеняются идеями той эпохи. С тех пор принято считать, что воспоминание и возрождение возможностей «осевого времени» вЂ” Ренес-

санс — ведет к духовному подъему. Возврат к этому началу— постоянно повторяющееся явление в Китае, Индии и на Западе» .

Таким образом, «осевое время» определяет ритм развития мировой культуры, для которой существенны «два дыхания». Первое ведет от «прометеевской эпохи» (время использования огня и орудий труда) через «великие культуры древности» к «осевому времени». Второе дыхание устремлено от новой «прометеевской эпохи» (эпоха науки и техники, которая длится до сих пор) через будущие «великие культуры» к новому «осевому времени», с которым Ясперс связывает «подлинное становление человека».

«Подлинное становление человек໠— вот действительный смысл исторического и культурного развития. Культура — это самоосуществление человека, культурное творчество есть проявление его сущностных сил„и только сам человек здесь может быть «мерой всех вещей». Будучи феноменом человеческой истории, культура не свободна от исторических целей, программ и оценок. В свою очередь, культура сама выступает по отношению к исторической жизни как ее сущностное выражение, то есть как величайшая ценность, залог духовной преемственности в бесконечном развитии, человечества.

Контрольные вопросы к гл. 5

1. В чем суть различий всемирно-исторической и культурно-исторической концепций?

2. В чем суть традиционной схемы мировой истории? Как и почему ее критикует О. Шпенглер?

3. Почему свой подход к истории культуры О. Шпенглер называет «копсрниканским переворотом»?

4. В чем суть закона «вызова-ответа», сформулированного А. Тойнби? 5. Каково содержание историко-культурной концепции К. Ясперса? 6. Почему немецкий культуролог называет период доистории «прометеевской

эпохой»?

7. Когда и где формируются «великие культуры древности»? Какова их мироаоззреическая основа?

8. Что такое «осевое время»? Какова его роль в мировой истории? 9. Как именно, по мнению Ясперса, «осевое время» формирует единые пути

развития, общие исторические цели и культурные универсалии? 10. Какие «два дыхания» обнаруживает Ясперс в истории мировой культуры?

103

* Ясперс К., с. 34, 35.

*" там же, с. 38.

102,

~ ясперс К., с. 38.