S.T.A.L.K.E.R - Obratnyiy_otschet (Проект S.T.A.L.K.E.R. (Сталкер) - Сборник 'Тени чернобыля' Часть 2)

Возможно не удалось распознать кодировку файла

Обратный отсчет

Вячеслав Шалыгин

Пролог

Это только кажется, что ночь — время полной тишины и безмятежного покоя. Ночь полна звуков: шума дождевых капель, шагов, шорохов, завываний ветра, невнятных отголосков чьих-то стонов, и наполнена жизнью, пусть и не всегда нормальной. А еще она пропитана страхом, тяжелыми запахами и влагой.

Особенно влагой. В конце октября ночи здесь предельно сырые. Влага висит в воздухе мелкими каплями дождя, оседает на одежде тонкой пленкой маслянистого конденсата, стекает мелкими каплями по лицу, смешивается с трудовым потом и оставляет солоноватый привкус на губах.

Идти сквозь это влажное безобразие осенней ночью ужасно утомительно и вдвойне опасно. Разумнее всего забраться в кабину брошенного много лет назад ржавого грузовика или в какие-нибудь развалины и устроиться на ночлег, да вот только здесь, в Зоне, своя логика жизни.

Усталые глаза закрываются сами собой, влажные ладони соскальзывают с мокрого приклада автомата, а ноги разъезжаются в скользкой грязи, но пугающие звуки, запахи и тени в серой ночной мгле не позволяют остановиться, чтобы отдохнуть и переждать, когда кончится дождь или хотя бы когда придет рассвет. Они подгоняют не хуже длинного пастушьего хлыста, они заставляют отсчитывать новые шаги и километры, упрямо продвигаясь к цели или шагая по кругу, все зависит от тактики и личных предпочтений сталкера. Но общим в тактике всех старателей было и остается одно правило: двигаться всегда. Только тот, кто постоянно движется, имеет более-менее приличные шансы вернуться. А если учесть, что в большинстве своем люди ходят сюда не для развлечения, а по делу, постоянное движение становится еще и коммерчески выгодным.

И все-таки вечно идти человек не может. Обычный рейд в Зону занимает, конечно, меньше времени, чем длится вечность, но и неделю — от Выброса до Выброса — продержаться на ногах нереально. Привалы необходимы, как бы ни пугали остановки в промозглой ночи, как бы ни казалось, что стоит лишь на миг присесть и расслабиться, сразу станешь добычей рыщущих повсюду голодных мутантов или жертвой конкурентов. И костерок, чтобы хоть немного просушить одежду со снаряжением, тоже просто необходим. И тут уж приходится выбирать между страхом и здоровьем.

Впрочем, для опытных сталкеров выбор очевиден. Подумаешь, мутанты! Да и конкуренты скорее обойдут стороной или присядут к огоньку; предложат купить или продать какие-нибудь вещицы, обменяться найденными артефактами, просто расскажут новости с Большой земли. Ночной костер в Зоне — это своего рода территория перемирия. Случалось, особо холодными зимними ночами у костров вполне мирно уживались даже бойцы враждующих группировок, а не то что обычные сталкеры, которым по большому счету ссориться не из-за чего. Нет между ними вражды. Здоровая конкуренция, и только.

Не всегда, конечно, так получается, но это лишь потому, что по Зоне бродит немало выродков, которые плюют на все законы и традиции, а еще много сдвинутых или просто измотанных бесконечными испытаниями на прочность отчаявшихся людей. Но в большинстве сталкеры все же соблюдают неписаные правила. Например, не ходить поодиночке, не связываться с группировками, не складывать артефакты в рюкзак, а носить в нескольких поясных подсумках, не брать в качестве трофеев личные жетоны и водить в Зону «пассажиров» только с конкретной целью. Зона не любит тех, кто приходит сюда на экскурсию или на «сафари», это факт. Достается им по первое число. Заодно прилетает и проводникам.

Вот и насчет костра есть свои правила. И такое впечатление, что они Зоной одобрены. Кто их нарушает, долго не живет. Возможно, это лишь суеверие, но проверять правдивость приметы на себе никто не рискует.

— Даже крысы костры обходят. Казалось бы, твари, да к тому же мутанты, а чуют, что Зона особое мнение на этот счет имеет, — произнося это, один из сидящих у костра сталкеров разровнял угли и поставил на них вскрытую банку мясных консервов.

— А я вот в приметы не верю, — лениво поправляя капюшон прорезиненного плаща, сказал другой. — И вообще мне все эти суеверия до лампочки. Просто делаю, что подсказывает здравый смысл, и все. Работает безотказно. Скажешь, тоже Зона виновата?

— Зона ни в чем не виновата. Как и ты не виноват, что родился таким упрямым.

Первый на секунду уставился в непроглядную темноту за границей светового пятна, а затем принялся дуть на едва тлеющие под моросящим дождем угли. Второй снова поправил капюшон и поерзал, усаживаясь поудобнее.

— Вижу, не понимаешь ты меня, Фил. Сколько вместе ходим, а так и не проникся ты моим отношением к жизни. Все какими-то непонятными теориями мозги себе засоряешь. Все общий язык с Зоной хочешь отыскать, как яйцего-ловый какой-то. Потому и артефакты тебе в руки не идут. Не о том думаешь.

— Не в теориях дело. — Фил часто заморгал и потер глаза кулаком. — И не в общем языке с Зоной. Я просто хочу понять, есть в ней место для людей или нет?

— Во-во. А на дело времени не остается. Помяни мое слово, ничего, кроме геморроя, от своих размышлений ты не наживешь. Денег точно не прибавится. Бери пример с меня! Живу легко и в полном согласии с организмом. Захотел поспать — поспал, захотел выпить — выпил, и не забиваю голову ерундой.

— Брось, Мотя, я давно твоей философией проникся. В последнее время ни о чем почти и не думаю, а хабар все равно мимо плывет. Не мое это, наверное. Зря стараюсь. Никудышный из меня сталкер получился.

— Зато излагаешь гладко, и всяких идей у тебя в голове полно. Мог бы в приграничье дело открыть. Ну, вроде платных курсов для начинающих сталкеров.

— Кому они нужны, эти курсы? Все ведь нынче умные, всем давно известно, где берутся и сколько стоят артефакты. А сколько новичков по статистике не возвращается из первого рейда, ни для кого не имеет значения. Охота пуще неволи. Плюс жадность проклятая. Золотая лихорадка, эпидемия разразилась, иначе не назовешь.

— Это да, Зона сильно народ взбаламутила, многим извилины выпрямила. Но не все от жадности сюда прутся. Возьми «Монолит» или «Свободу». Разве эти чокнутые из-за денег сюда пришли? Их идеи привели. А «Долг»? Все, что соберут, ученым тащат. Такие бабки теряют! Тоже идеалисты сдвинутые. При чем тут жадность?

— В этом случае ни при чем, — Фил пожал плечами и подкинул в костер пару сырых веток. — Но это другой вариант, клинический. В Зоне все не как у людей.

Дыма от веток было больше, чем тепла, но дождь в последние двое суток не прекращался ни на минуту, и найти сухой валежник не удалось бы никому. Разве что в лесу, между кабаньих лежек. Но там было реальнее найти смерть, чем приличные дрова.

— Глубокая мысль, — напарник усмехнулся. — Мне со средним умом и не донырнуть. Заметно, что ты бывший философ.

— И военных тут тоже хватает, — задумчиво продолжил тему Фил. — И ученых немало. Нет, с золотой лихорадкой ты переборщил. Если брать в целом, старателей в Зоне меньше половины. Остальные иначе деньги зарабатывают или не зарабатывают вообще.

— Ладно, согласен, — Мотя лениво перевернулся с боку на бок. — Что там с тушенкой, разогрелась?

— «Душу» бы с пояса снял, — Фил ревниво покосился на подсумок товарища, г- А то все трескать тебе и трескать. Лопнешь скоро.

— Не все мне трескать, — напарник смачно зевнул. — Еще врезать по маленькой и поспать. И нечего завидовать. Я тебя звал, ты отказался.

— Я с «Каруселью» никогда не связываюсь. Ничего не боюсь, даже к «Воронке» могу вплотную подойти… ну, почти… а эту… чуть увижу — сердце в пятки. Может, предчувствую что-то?

— Смерть свою? Это вряд ли. Если, конечно, ты потихоньку в «карлика» не превращаешься, — Мотя коротко рассмеялся. — Они задолго все чуют. Спецы говорили, некоторые за неделю засады устраивают. Все предвидят, гады, и никого не боятся. Разве что слепых псов, да и то, когда те стаей нападают. Как там у нас с рентгенами?

Он снова зевнул и поежился. То ли от осенней прохлады, то ли от упоминания о жутких подслеповатых карликах из подземелий Чернобыля и Припяти.