murakami_dance_dance (Антология Харуки Мураками)

Оцените этот текст:Не читал10987654321 ПрогнозСодержаниеFine HTMLtxt(Word,КПК)gZipLib.ru htmlХаруки Мураками. Дэнс, дэнс, дэнс

Роман

Перевод с японского Дмитрия Коваленина

Haruki Murakami

Dansu, dansu, dansu

© Haruki Murakami 1991

Первое издание -- 15 декабря 1991 года.

Перевод © Дмитрий Коваленин, 2001

http://www.susi.ru/HM/Dance/

Март 1983 г.

Мне часто снится отель "Дельфин".

Во сне я принадлежу ему. По какому-то странному стечению обстоятельств

я -- его часть. И свою зависимость от него там, во сне, я ощущаю совершенно

отчетливо. Сам отель "Дельфин" в моем сне -- искаженно-вытянутых очертаний.

Очень узкий и длинный. Такой узкий и длинный, что вроде и не отель, а

каменный мост под крышей. Фантастический мост, который тянется из глубины

веков до последнего мига Вселенной. А я -- элемент его мощной конструкции...

Там, внутри, кто-то плачет чуть слышно. И я знаю -- плачет из-за меня.

Отель заключает меня в себе. Я чувствую его пульс, ощущаю тепло его

стен. Там, во сне, я -- один из органов его огромного тела...

Такой вот сон.

Открываю глаза. Соображаю, где я. И даже говорю вслух. "Где я?" --

спрашиваю сам себя. Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не задавай

-- ответ всегда известен заранее. Я -- в своей собственной жизни. Вокруг --

моя единственная реальность. Не то чтобы я желал их себе такими, но вот они

-- мои будни, мои заботы, мои обстоятельства. Иногда со мной рядом спит

женщина. Но в основном я один. Ревущая скоростная магистраль за окном,

стакан у подушки (с полпальца виски на донышке), да идеально соответствующий

обстановке -- а может, и просто ко всему безразличный -- пыльный утренний

свет. За окном -- дождь. Когда с утра дождь, я не сразу вылезаю из постели.

Если в стакане осталось вчерашнее виски -- допиваю его. Наблюдаю за каплями,

срывающимися с карниза за окном, и думаю об отеле "Дельфин". Вытягиваю руку

перед собой. Ощупываю лицо. Убеждаюсь: я -- сам по себе, никакому отелю не

принадлежу. Я НИЧЕМУ НЕ ПРИНАДЛЕЖУ. Но ощущение из сна остается. Там, во

сне, попробуй я вытянуть руку вот так же -- и огромное здание заходило бы

ходуном. Точно старая мельница, к которой заново подвели воду, заскрипело бы

оно, заворочало вал за валом, шестеренку за шестеренкой -- и всем корпусом

до последнего гвоздя отозвалось бы на мое движение. Если прислушаться --

можно даже различить, в какие стороны этот скрип разбегается... Я

прислушиваюсь. И различаю чьи-то сдавленные рыдания. Из кромешного мрака

доносятся они еле слышно. Кто-то плачет. Тихо и безутешно. Плачет и зовет

меня.

Отель "Дельфин" действительно существует. Притулился на углу двух

убогих улочек в Саппоро. Несколько лет назад я прожил там целую неделю. Нет

-- попробую вспомнить точнее. Восстановить все в деталях... Когда это было?

Четыре года назад. Еще точнее -- четыре с половиной. Мне тогда не было и

тридцати. Мы поселились там на пару с подругой. Собственно, она-то все и

решила. Вот, говорит, здесь и поселимся. Дескать, мы просто должны

поселиться именно в этом отеле -- и ни в каком другом. Не потребуй она --

мне бы и в голову не пришло останавливаться в таком странном месте.

То был обшарпанный, богом забытый отелишко: за неделю нашего пребывания

там я встретил в фойе всего двух или трех посетителей -- да и о них было

крайне трудно сказать, живут они здесь или забежали на пять минут по делам.

Судя по тому, что на доске за конторкой портье кое-где недоставало ключей,

постояльцы у отеля "Дельфин" все же имелись. Немного. Совсем чуть-чуть. А

поскольку телефон отеля мы нашли в справочнике большого города, подозревать,

будто здесь вообще никто не останавливается, было бы просто странно. Но если

кроме нас двоих здесь и жили какие-то постояльцы -- надо полагать, существа

это были страшно робкие и забитые. Видеть мы их не видели, слышать не

слышали и никакого их присутствия не ощущали. Разве только порядок ключей на

доске у портье менялся день ото дня. Видимо, даже по коридорам они

передвигались бледными тенями, затаив дыхание и прижимаясь к стенам. Лишь

изредка тишину в здании нарушало громыхание старого лифта; но лифт замирал

-- и тишина наваливалась еще тяжелее, чем прежде...

Совершенно мистическое заведение.

При взгляде на него мне всегда казалось, будто передо мной -- ошибка

мировой эволюции. Жертва зашедших в тупик генетических трансформаций.

Уродливая рептилия, чей биологический вид долго мутировал в ошибочном

направлении -- слишком долго, чтобы теперь меняться обратно. В результате же

все особи этой ветви повымирали, лишь одна осталась в живых -- и

громоздилась теперь, сиротливая и неприкаянная, в угрюмых сумерках нового

мира. Жестокого мира, где даже Время отреклось от нее. И обвинять в этом

некого. Нет виноватых -- и совершенно нечем помочь. Потому что с самого

начала не надо было устраивать здесь отель. С этого, самого главного промаха

все и пошло вкривь да вкось. Как сорочка, которую застегнули не на ту

пуговицу, и она совсем немного перекосилась. Любые попытки исправить этот

маленький перекос приводят к такому же легкому, почти элегантному беспорядку

еще где-нибудь. И так, понемногу, вся сорочка оказывается перекошенной, с

какой стороны ни смотри... Бывает на свете такая особая перекошенность. Если

часто смотреть на нее, голова привыкает непроизвольно клониться вбок. Вроде

никаких неудобств: наклон очень слабый, всего в несколько градусов. Легкий,

естественный наклон головы. Привыкнешь -- и можно вполне уютно жить на

свете. Если, конечно, не обращать внимания на то, что весь остальной мир

воспринимается под наклоном...

Именно таким был отель "Дельфин". Его убогость, как и обреченная

готовность в любую секунду провалиться сквозь землю от всех нелепостей,

скопившихся в нем за десятки лет, бросались в глаза любому. Жутко тоскливое

заведение. Тоскливое, как колченогая псина под январским дождем. Конечно, на

свете нашлось бы немало отелей еще тоскливее этого. Но даже поставленный с

ними в ряд, отель "Дельфин" смотрелся бы по-особому. Тоска была заложена уже

в самом проекте здания. И от этого становилось тоскливей вдвойне.

Стоит ли говорить -- за исключением бедолаг, попавших сюда по ошибке

или неведению, трудно было найти человека, который поселился бы в отеле

"Дельфин" добровольно.

На самом деле, отель назывался несколько иначе. "Dolphin Hotel" -- вот

как это звучало официально. Но образ, рождаемый таким названием в моей

голове, настолько отличался от того, чем приходилось довольствоваться в

реальности (при словах "Dolphin Hotel" мне представляется роскошный

сахарно-белый отель где-нибудь на побережье Эгейского моря), -- что я про

себя называл его просто "отель Дельфин". Как бы в отместку вывеске "DOLPHIN

HOTEL", висевшей у входа. Без вывески догадаться о том, что перед вами

отель, было бы невозможно. Но даже с вывеской здание никак не выглядело

отелем. Больше всего оно напоминало музей. Хранилище каких-то особенных

знаний, куда тихонько, чуть не на цыпочках, заходят особенные посетители и

со специфическим любопытством в глазах разглядывают экспонаты, ценность

которых понятна лишь специалисту...

Не знаю, казалось ли так же кому-нибудь, кроме меня. Но, как я выяснил

позже, такое впечатление оказалось не просто полетом моей фантазии. На одном

из этажей здания действительно располагался архив.

Кто же захочет селиться и жить в таком месте? В музее с полуистлевшим