Новый текстовый документ (Рефераты), страница 5

Это подтверждается тем, что среди считающих справедливым передачу большинством своих политических полномочий меньшинству наблюдается высокий уровень интернальности. Молодые люди считают, что в политике все зависит от них самих. В их иерархии демократических ценностей первые ранги занимают свобода, права человека и личная независимость, хотя в отличие от предыдущей группы они не согласны с экономическим расслоением, очевидно, относя себя, скорее, к бедным, чем к богатым. Разделяя либеральные представления о демократии, они в то же время считают, что государство должно проявлять заботу о больных, старых и детях. Исключение составляют сторонники анархистских идей.

Негативное эмоциональное отношение к политике опрошенные демократической ориентации мотивируют ошибками правительства, отсутствием у власти твердости, несправедливостью и ложью политиков. Вообще, моральные основания в отношении респондентов к власти доминируют и в этой группе, и в младшей по возрасту. Так, обнаружилась связь между представлением о слабости власти и ее корыстности. Респонденты, которые верят, что политики могут стремиться к власти ради общественной пользы, — люди с высоким уровнем интернальности. Будучи бескорыстными, они допускают, что политики могут не быть аморальными. Но у тех, кто верит в «чистую» политику, у тех, кто в нее не верит и у тех, кто стоит на демократических или социалистических позициях либо является консерватором, — эмоциональное отношение к власти базируется на нравственных оценках.

Поведенческие реакции этой группы респондентов связаны преимущественно с избирательной активностью, как и в целом по выборке. Выяснилась важная закономерность: зафиксирована корреляция между нежеланием принимать участие в выборах и высокой интернальностью неудач. Это означает, что респонденты, которые винят себя в неудачах (в отличие от тех, кто приписывает себе все свершения), отказываются от политической активности даже в самой простой форме — избирательной.

В то же время значимыми формами политической активности оказались забастовка, участие в митингах. Активное участие граждан в политике как ценность демократии понимается нашими респондентами весьма своеобразно: ценность ассоциируется у них с сильным государством. Многие сторонники демократических идей из числа респондентов этой группы высказываются в достаточно авторитарном духе. Терпимость как показатель демократичности на поведенческом уровне проявила только одна респондентка.

Группа 25 — 35-летних

Первичная политическая социализация у этой группы совпала с «похолоданием» в политической жизни страны после хрущевских реформ, приведшее к выхолащиванию идеалов коммунизма и росту политического цинизма и безверия. Образ социалистической системы уже потерял в тот период свою привлекательность. Но дети, входившие в политический мир в те годы, продолжали воспринимать свою страну как могущественную и устойчивую. Ресоциализация, начавшаяся в 1985 г., застала их взрослыми, сложившимися людьми. Получившие опыт достаточно циничного отношения к политике тогда, 25 —35-летние граждане не воспринимали происходящее как трагедию. Однако ценности, воспитанные на ранних этапах политического созревания, прочно засели в их сознании и отражаются в поведении.

Опрошенные получили, как правило, довольно жесткое семейное воспитание. Отцы были для них непререкаемыми авторитетами. Один респондент охарактеризовал своего отца как грубого и несправедливого. К обсуждению взрослых проблем детей не допускали. Другой респондент дал характерное определение свободы: «свобода — это когда мамы нет дома». Однако авторитарность семейной власти была для них чем-то естественным и не рассматривалась как посягательство на права ребенка. Это подтверждается и тем фактом, что со своими детьми они хотели бы повторить те же отношения типа «учитель — ученик».

Нынешние политические взгляды. Когнитивный срез. Представления о политике данной когорты отличаются значительной адаптивностью к новым официальным ценностям. Об этом свидетельствует тот факт, что респонденты признают вполне справедливым имущественное неравенство, как, впрочем, и неравенство социальное. Первое в их сознании коррелирует с допустимостью власти над ними отдельных людей, второе — с терпимостью в отношении граждан других национальностей. То, что государство не заботится должным образом о социально незащищенных слоях населения, их не беспокоит. Очевидно, сами себя они к таким слоям не причисляют, во всяком случае, принимая жизненно важное решение, не пойдут ни с кем советоваться. Респонденты данной возрастной группы гораздо более, чем предыдущие когорты, опираются на самих себя, принимая эталоны антиэтатизма и элитаризма, которые были предложены им официальной идеологией последних лет.

Из ценностей демократии особое место в группе занимает следование законам. При этом понимание демократии, прежде всего, как соблюдение законов, коррелирует у 25 — 35-летних с такой ценностью, как сильное государство, они считают, что и данный режим — сильный. Те, кто отождествляют демократию с законностью, чаще имеют сходные политические взгляды с родителями. Они предпочли бы иметь со своими детьми отношения равных.

Интерес к политике у этой возрастной когорты в целом выше, чем у других групп. Отметим, что интересующиеся политикой одновременно ассоциируют ее с сильным государством и, возможно поэтому видят для демократии в России не очень много шансов. Очевидно, информированность о политике не вызывает у опрошенных оптимистических ожиданий.

Эмоциональный срез. Отношение большей части данной группы к политике — безразличное или отрицательное. Только у одного респондента была позитивная установка. Отношение к власти с возрастом становится более спокойным и менее эмоциональным. Власть ругают за слабость, некомпетентность, но, как правило, — все равно признают. Примечательно, что рациональные и эмоциональные оценки политики как института и личностей политических деятелей у наших респондентов не совпадают. Другое противоречие в восприятии обнаруживается при сравнении тех, к кому наши респонденты испытывают доверие и симпатию. Оказалось, что объекты этих чувств не совпадают.

Поведенческий срез политических представлений в этой возрастной когорте характеризуется большей ответственностью, терпимостью, стремлением к социальной самореализации. Эта группа отличается большей политической активностью по сравнению с иными возрастными когортами. Среди 25 — 35-летних активность как ценность демократии занимает высокие ранги. Обращает на себя внимание значимая негативная корреляция между активным участием граждан в управлении и оценкой конструктивной роли оппозиции в российской политике. Эту закономерность можно понять как признак нетерпимости активных «демократов» в отношении оппозиции.

Группа 35 — 45-летних

Первичная политическая социализация. Поколение, родившееся в 1949 — 1959 годах, помнит развенчание культа личности Сталина и демонтаж его памятников. Младшие же представители когорты приобретали первые сведения о политике при Н.С. Хрущеве и отмечали как запомнившееся событие его снятие с должности. Юношеский период политической социализации поколения проходил на фоне общественного подъема (запуск первого спутника, расцвет науки и образования, политическая «оттепель»).

Однако в сознании этой возрастной группы отпечатался и страх, связанный с прошедшей войной и ее возможным повторением в ядерном варианте. Родители требовали от детей, чтобы те помалкивали, хорошо усвоив уроки сталинских репрессий. С детьми не говорили о политике и других взрослых проблемах. Ну этот страх уже изрядно ослабел. Наши респонденты запечатлели в памяти многочисленные политические анекдоты, распространение которых — наглядный показатель отступления тоталитаризма, роста критичности в отношении всех авторитетов: от вождей до учителя в школе. Одновременно исследование показало, что скрытое тяготение к сильной власти, заложенное в первых детских впечатлениях, осталось в их сознании.

Когорта 35 — 45-летних переживает в последнее десятилетие вторую ресоциализацию. Первая была связана с разрушением политической картины мира после разоблачений сталинизма на xx съезде КПСС. Естественно, люди, которым было на момент исследования 35 — 45 лет, тогда не осознавали в полной мере происходящего в политической жизни страны поворота. Но в памяти опрошенных сохранились следы хрущевской «оттепели», что свидетельствует о пережитых чувствах страха и тревоги, вызванных нестабильностью, потерей ясности и безусловных авторитетов. Вторая ресоциализация, начавшаяся в конце 80-х годов, оживила ту смесь чувств надежды и бессознательной тревоги, которые наши респонденты испытывали однажды, но уже применительно к нынешней власти. Во всех интервью они возвращаются ко времени своего детства как к своего рода «золотому веку».

Сложно интерпретировать проявившиеся в этой возрастной группе авторитарные тенденции в поведении прямым переносом моделей первичной социализации на зрелое политическое сознание. У всех респондентов семейная социализация носила авторитарно-патриархальный характер. Так у респондента «демократа» был опыт доминирования в семье, между тем как «аполитичный» и «коммунист» выросли в иерархичных и строго контролирующих семьях, где был диктат матери, бабушки или деда. С детьми не советовались, опека взрослых была подавляющей.

Нынешние политические взгляды. Когнитивный срез характеризуется более выраженным интересом к политике. Возможно, это связано с профессиональным и образовательным профилем группы (менеджер, программист, инженер и т.д.). Однако информированность о политике не связана напрямую с точной политической идентификацией. Среди опрошенных есть и «демократы», и «коммунисты», и «аполитичные». У тех, кто назвал себя коммунистом, представления о демократии ассоциируются с сильным государством, с ответственностью и соблюдением законов. У демократов иная последовательность предпочтений: права человека, сильное государство, соблюдение законов. Отметим, что воззрения и левых, и правых в равной степени носят, скорее, эгалитаристский характер, между тем как аполитичный респондент (консультант в сфере бизнеса) по своим убеждениям — элитарист. Следует также иметь в виду, что воззрения представителей этой группы включают признание сильного государства как необходимого элемента демократии.