Belyanin (Книги Андрея Белянина [PDF] 31 книга), страница 7

Узнав о провале, они (или он) решают пожертвовать сообщником и перевести всестрелки на него. Пришли ночью, вызвали условным сигналом. Раз Тюря выбежал на крыльцобосой, значит, шел ненадолго и к знакомому человеку. Потом его задушили, подвесили вконюшне и поставили сундучок на видное место в подвале.

Что опять-таки подтверждаетверсию: по ночному дому шел человек, отлично знающий расположение комнат. Вроде бы вселогично… Непонятна только совершенно бессмысленная кража царского перстня. Может, всеэто блажь? И в действительности никто не брал ключи для изготовления таких же? Перстеньваляется где-нибудь в щели у порога. Сундук Тюря сам унес и этой ночью намеревался пуститьв дом сообщников для дележки. Или же он пал жертвой обычного шантажа.

Кто-топриближенный к государю поймал его на разворовывании казны и пригрозил доносом, если тотне откупится. Разрабатывать новые версии можно было до бесконечности…Мой доклад поверг царя в глубокое недоумение.– Не пойму, чего ж ты еще на пустом месте тесто месишь? Ведь сундучок найден?– Да, государь.– Деньги считают, вроде на месте все. Казначей наш, видать, как понял, что по нему топорплачет, так с перепугу в петлю и полез.– Я берусь доказать, что смерть гражданина Тюри была инсценирована. Это убийство! –Как так? – оторопел Горох.

Он вообще мужик головастый, но на веру ничего не принимает, емутолько факты давай.– Дело в том, что при обследовании трупа на шее обнаружены две черных полосы отремня. Одна узкая, а другая широкая, перекрывающая первую почти по всей длине. Разницазаметна лишь на концах. Узкий ремень оставил след вниз, как если бы два человека душилисзади.

Широкий ремень, наоборот, оставил следы, вытянутые вверх, так как его оттягивалотело.– Хм… да мало ли какие синяки на шее могли быть? Может, гайтан с крестом так неловкоАндрей Белянин: «Тайный сыск царя Гороха»19зацепился…– Возможно. Однако в конюшне, где якобы повесился казначей, балка с привязаннымивожжами находится слишком высоко.– Мог встать на что-нибудь, – тут же нашелся государь.– Верно, там есть лестница. Тот, кто ей пользовался, ненароком испачкал ноги в навозе, наступеньках остались характерные следы. А вот ноги повешенного чистенькие, без всякихнавозных пятен.– Так… может, его жена успела обмыть?– Хорошо, вернемся к лестнице. Чтобы повеситься, Тюря должен был на чем-то стоять.Ни табурета, ни чурбачка в конюшне не обнаружилось.

Та же лестница, если бы онвоспользовался ею, не стояла бы аккуратно в углу.– А вот… ежели… – на минуту задумался царь, которому, похоже, очень понравиласьнаша своеобразная «игра», – он ведь мог на коня сесть, пятками его толкнуть и повиснуть замилую душу!– Мог бы, – согласился я, – но тогда указанная лошадь должна была бы послушновернуться в свое стойло и привязаться уздечкой на крючок.– Убедил! Твоя взяла. Вижу, что и впрямь по сыскному Делу ты разумеешь. Думаешь, чтосундучок-то подкинули?– Думаю, да.

Уж слишком легко мы его нашли, словно специально для нас и поставили.Меня больше беспокоит то, чего не нашли…– Чего именно?– Следов пребывания на подворье Тюри шамаханского поджигателя. Значит, заказчик неон…Уже на выходе из царского терема я столкнулся нос к носу с дьяком Филимоном.– Здравствуйте, батюшка Никита Иванович! Как здоровьице? – любезно раскланялся он.– А вот здоровье-то мое не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается, – неуклюжепошутил я, вспомнив детский мультик.Лицо дьяка потемнело, он фамильярно взял меня за лацкан кителя и совершенно чужимголосом прошипел:– Языком поменьше болтай! Не ровен час – всех погубишь… – После чего, увидевприближающихся стрельцов, вновь перешел на ласковый елей: – Ну так дай вам Бог силушкида терпения на такой-то тяжелой службе! До свиданьица, батюшка сыскной воевода…Я сошел по ступенькам во двор совершенно ошарашенный его поведением.

Ни такаявежливость, ни такая грубость для думного дьяка Филимона были совершенно не характерны.Конечно, я его мало знаю, но все-таки…Домой добрались только к обеду. Баба Яга, к моему глубочайшему удивлению, началабодренько суетиться у печки, а у меня, здорового и молодого, от беготни буквально ногиотваливались. Появился проспавшийся после вчерашнего Митька. Вид протрезвевшего«сексота» был жалок. Начал он, как всегда, с показухи, есть за ним такой грешок. Что ни делает– все как будто Гамлета в последнем акте изображает.

Рожа помятая, качается, от самого разит,будто его целиком в спирте вымачивали, а туда же…– Не гневись, батюшка сыскной воевода! – Митяй рухнул на колени и начал молча битьпоклоны, гулко стукая лбом об пол.– Кончай комедию ломать, трагик! Почему напился как свинья?!– Христом Богом прошу, прости, батюшка! Прости меня, дурака немытого, неразумного!Деревенщину-засельщину! Сироту горемычную, необразованную!– Митька! Ты у меня от ответа не увиливай, рабоче-крестьянское происхождение тебя неспасет.– Не виновный я, но мне ответ держать! Не мог я не пити, ибо зело подозрительно сие…– Ты такую фразочку сам смастрячил или подсказал кто? – даже удивился я.

По сутипарень прав, не пить он не мог. Но мог же не напиваться! – Ладно, вставай с колен, докладывай.– А доложу я вам, батюшка участковый, страшное дело! – разом отставив в сторонужалостливый тон, поднялась эта орясина. – Как вы и велели, пошел я в кабак. Сел в уголке, взялАндрей Белянин: «Тайный сыск царя Гороха»20себе кружечку да ярыжку предупредил, чтоб все выпитое на ваш счет записывал…– Идиот, – тихо выдохнул я.

Одним махом сорвал всю маскировку. Ну что ему можнодоверить после этого?– А сам сижу себе, да слушаю, да примечаю, да на ус мотаю. Вот дело к ночи, изаваливаются в кабак стрельцы. Не простые, а те, что у самой казны службу охранную несут.Ну, как же их упустить? Я ненароком поближе подсел, а чтоб, значит, подозрений не вызвать,мужиков к себе за стол поманил. Дескать, день у меня был тороватый, гуляю! Вино рекой течет,а ить мне ж еще и слушать надобно… Я наливаю всем…– Дмитрий, не отвлекайся! Говори короче, что интересного сказали стрельцы?– Так я, батюшка, об этом и толкую! А заговорили они о покраже в казне, и один промежних возьми да и ляпни, будто бы в тот вечер сам боярин Мышкин приходил их караулпроверять.

Поглядел, покричал для порядка и сказал, что у всех пуговицы мелом не чищены.Срам-де для царевых слуг на таком высоком посту. Да чтоб сей же час все за мелом побежали, впорядок себя привели, а. он уж тут постоит, их, нерадивых, дожидаючись. Стрельцы – людиподневольные, дунули – рысью, вернулись – галопом. Боярин журит, что, дескать, долго ждет,эвон – вспотел даже. А кафтан-то у него через руку перекинутый! Вот я и смекаю…– Погоди.

Чем дело пахнет, и так ясно. Больше стрельцы ничего не говорили?– Нет. Зашикали друг на друга, вспомнили, как боярин предупредил, что, мол, ежели царюоб их пуговицах известно станет, так он всех на дальние границы пошлет, на заставе печенеговда тьмутараканцев отстреливать. Ясное дело, кому под стрелы басурманские лезть охота? Встолице служба не пыльная…– Ну что ж… – Я привстал.

Конечно, парень серьезно провинился, но раздобытые имсведения были попросту бесценны. – От лица командования первого отделения милиции городаЛукошкино объявляю тебе благодарность!Митькины глаза наполнились слезами умиления.– Батюшка сыскной воевода… Да я… дык… ежели… приказать изволите… живота непожалею для отечества…– Будет вам! – несердито прикрикнула бабка, доставая скатерть.

– Ты, милок, берись-ка затопор да молоток. Слыхал небось, что ночью-то деялось? Вот и иди конюшню чинить.Участковому пообедать надобно. Иди, иди, понадобишься – позовут!Накрыв на стол, Баба Яга присела напротив, налила себе немного щей и завела со мнойнеспешную беседу:– Когда супостата брать-то будешь?– Как только пойму, зачем ему перстень.– Дался он тебе! Все ж и без того ясно.– Наоборот. После показания стрельцов все темней не придумаешь. Боярин, конечно, вор,но ведь не дурак уж до такой-то степени! Если его стрельцы по кабакам такое болтают, то ондолжен думать, что они на допросе выдадут.

Ведь заложат с потрохами!– Да ты ешь! Не обращай внимания на меня, старую. А все ж таки непонятно…– И мне непонятно, – прочавкал я. – Если бы их уловка насчет самоубийства прошла, всебыли бы уверены, что злоумышленник – это казначей. Ему бы приписали и поджог, ишамахана, и все, что душе угодно. А вот согласно показаниям покойного… – я не поленился идостал планшетку, – когда стрельцы подняли тревогу и он прибежал по вызову – дверь былаоткрыта! Неужели гражданин Мышкин, провернув такую операцию с пуговицами, позабылэлементарно запереть дверь подвала?! Абсурд!– Да мало ли чего в деле-то не бывает? – поправила меня Яга. – Вдруг и впрямь забыл, аказначей-то прознал от стрельцов, кто ночью приходил, да и стал от воеводы свою долютребовать.

Тот его и прихлопнул!– Вполне состоятельная версия, – вынужденно признал я.Бабка лихо соображает, дедуктивный метод ловит на лету. Если так и дальше пойдет, топридется ее в штат зачислять. Однозначно.– К Мышкиным пойдем под вечер. Обыск в доме вряд ли что даст, а вот потолковать подушам, пожалуй, следует.– Никитушка…Андрей Белянин: «Тайный сыск царя Гороха»21– А?– Меня-то возьми.– Ну а как без вас? – улыбнулся я. – Конечно, возьму.