Пьер БУРДЬЕ Социология социального пространства

Пьер БУРДЬЕСОЦИОЛОГИЯСОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА60.5Pierre BOURDIEUSociologiede l'espace socialПьер БУРДЬЕСоциологиясоциального пространстваПеревод с французскогоОбщая редакция переводаН. А. Шматко00Институт экспериментальной социологии, МоскваИздательство «АЛЕТЕЙЯ», Санкт-Петербург2007Запор1зька обласна0!бл1отекаÎM. О.М.Горького_УДК 316.3ББК 60.5Б91Издание осуществлено при участииООО «Эльга»Бурдье, ПьерБ91Социология социального пространства / Пер. сфранц. ; отв.

ред. перевода Н. А. Шматко. — М. : Институт экспериментальной социологии ;СПб. : Алетейя,2007. — 288 с. — (Серия «Gallicinium»).ISBN 978-5-903354-054В книге представлены избранные труды Пьера Бурдье,наиболее близкие и актуальные для российского читателя.Автор 35 книг и нескольких сотен статей, переведенных надесятки языков, Пьер Бурдье изучал систему образования,государство, власть и политику, литературу и живопись,экономику и масс-медиа, науку и религию.

Отобранные длякниги тексты показывают в большей мере, чем какое-либоиз существующих французских изданий, все разнообразие его исследовательской проблематики. Данное изданиевключает в себя работы, объединенные центральной темойгенезиса и структуирования социального пространства,его связи с физическим пространством, особое вниманиеуделяется становлению государства как пространства особого рода.В оформлении использованы фрагменты работ В. КандинскогоГлавный редактор издательства И, А.

СавкинРазработка серийного оформления А. БондаренкоКорректор Н. М. Баталова • Оригинал-макет Е. Н. ВанчуринаИздательство «Алетейя», 192171, СПб., ул. Бабушкина, д. 53. Тел./факс:(812) 560-89-47. E-mail: office@aletheia.spb.ru, aletheia@rol.ru (отдел реализации), aletheia@peterstar.ru (редакция) • www.aletheia.spb.ruПодписано в печать 21.03.2005. Формат 84х 108!4- Усл.-печ.

л. 15,1. Печатьофсетная. Доп. тираж 500 экз. Заказ № 3671. Отпечатано с готовыхдиапозитивов в ГУП «Типография "Наука"», 199034, СПб., 9 л^ния, д. 12ISBN 978-5-903354-05-4»1785903"354054"© П. Бурдье. 2005© Actes de la recherche en sciences sociales© Revue française de la sociologie© Институт экспериментальной социологии,составление, перевод, 2005© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2005© «Алетейя. Историческая книга», 2005СОДЕРЖАНИЕОт редактораСоциальное пространство и генезис «классов».Переводи.

А. ШматкоФизическое и социальное пространства.Перевод Н. А. ШматкоСоциальное пространство и символическая власть.Перевод Н. А. ШматкоО символической власти. Перевод Н. А. ШматкоСтратегии воспроизводства и способы господства.Перевод Ю. В. МарковойМертвый хватает живого. Перевод Ю. М. Ледовских. ...Делегирование и политический фетишизм.Перевод Н. А.

ШматкоПолитическое представление.Перевод Е. Д. Вознесенской^Дух государства: генезис и структурабюрократического поля. Перевод Н. А. Шматко. ...От «королевского дома» к государственномуинтересу: модель происхождениябюрократического поля.Перевод Н. А. Шматко71449648797121157179220255ОТ РЕДАКТОРАС Пьером Бурдьё меня свело счастливое стечение обстоятельств. Это случилось в 1990 году, во время моей стажировки во Франции по только что организованной программе франко-советских обменов. Молодые кандидатынаук могли участвовать в конкурсе исследовательскихпроектов, а победившие ехали на длительную — от шести до девяти месяцев — стажировку в один из французских научных центров.

Мой проект, посвященный личностным и надличностным структурам общественныхотношений, оказался близок взглядам Пьера Бурдьё, о котором я знала лишь понаслышке от своих французскихзнакомых — Моник де Сен Мартен и Даниэля Берто.В СССР работы Пьера Бурдьё не переводились, он не входил в университетские программы. Мой интерес к западной социологии был сугубо инструментальным: в отличие от коллег, занимавшихся историей и критикой «буржуазной социологии», я обращалась лишь к тем трудам,которые можно было использовать непосредственно визучении отечественной действительности.Попав на стажировку в Центр Европейской социологии, я не сразу поняла, насколько мне повезло: прежденужно было сориентироваться в том, кто, над чем и какработает. Все казалось занимательным и удивительным,а способы осмысления социальных реалий абсолютно отличались от тех, которыми привыкли оперировать мы вСССР. Познакомившись с базовыми трудами Бурдьё, азатем и с ним самим, регулярно посещая его семинары,я открыла для себя совершенно новые познавательныеПьер Бурдьё.

Социология социального пространствасредства, именно те, которых мне так не хватало в собственных исследованиях. Мне в общем был понятен критический ход мысли Бурдьё в том, что касалось критикиэкономизма и субстантивизма, но еще ближе моей собственной работе оказалась его концепция габитуса. Именно она вошла в «резонанс» с моими собственными рассуждениями о «социологическом индивиде» как носителеобщественных отношений и о детерминирующих его индивидуальных и надындивидуальных структурах. Обращаясь к анализу диспозиций, я в середине 1980-х интерпретировала их как «социальную форму», как субъективированные общественные отношения, но при этом,конечно, не доходила до того уровня анализа, которыйотличает работы Бурдьё.В Советском Союзе социология, используя терминО. Конта, «отпочковалась» от философии.

Все серьезныесоциологи, претендующие на теоретические обобщения,так или иначе приводили их к уровню, соответствующему философскому. В негласной научной иерархии философия была «благородной» наукой, тогда как социологии приходилось всякий раз доказывать свою научностьи автономию по отношению к философии (в аспекте теории) и социальной психологии (в аспекте эксперимента).Существовал огромный разрыв между эмпирическими итеоретическими исследованиями. Первые проводились поупрощенной позитивистской модели (они и сейчас такпроводятся), редко выходя за рамки массовых опросовтого, что считалось «общественным сознанием».

Вторыевыступали в роли истолкования неких — сверхопытныхи не всегда эксплицитных — социально-философских моделей. Ученые, претендовавшие на статус теоретиков, крайне редко снисходили до социологического опыта, предпочитая критическую, а по сути — филологическую —работу по комментированию и переводу западных «источников».По контрасту с этим, тексты Бурдьё поразили меняпрежде всего органическим соединением теории и эксперимента, социальной критики и социальной науки.

Вначале мне очень не хватало простых «вещей»: дефиницийОт редакторапонятий, схем анализа и т. п. Требовались большие усилия, чтобы через анализ всего текста, всего представленного исследования добраться до понимания того или иного концепта: элементарных формул здесь не было, но веськорпус текстов играл роль развернутого в своем исследовательском применении определения.

Это постоянноеприглашение Бурдьё думать вместе с ним, вместе с нимконструировать предмет исследования, посредством изучения эмпирического материала приходить к теоретическим обобщениям и сейчас представляется мне выдающимся достижением. То, что вначале мешает или раздражает,позднее оказывается органическим подходом, позволяющим уйти как от поверхностных схоластических спекуляций, так и от натужного «погружения» в статистическиетаблицы, которыми так изобилует наша социология.Именно синтез, растворение теории в практике оказывает самое сильное впечатление.

Синтез Бурдьё заставляетдумать иначе. Вся социальная действительность оказывается предметом социологической рефлексии. И я, и моирусские коллеги, приехавшие на стажировку во Францию,начали иначе смотреть на все, что нас окружало. Социология Бурдьё изменила наше повседневное восприятие.Мы начали всерьез задумываться о применимости принципов социологии Бурдьё к российской действительности. Так, в начале 1990-х мое исследование становления позиции «предпринимателей» в России обнаружило,что многое здесь может быть объяснено с помощью концепта «капитал», хотя в данном случае мы имеем дело сего особой разновидностью — «бюрократическим» капиталом, — которая не была описана Бурдьё.Мои личные встречи с Бурдьё показывали, что длянего самого стоял вопрос о том, насколько широко егоконцепция может быть генерализована.

Ведь разница вистории и положении Франции и России очевидна. Ему,привыкшему оперировать тонкими различиями, былоинтересно знать, как могут функционировать его концепты в ином контексте. Он всегда, вплоть до самых мельчайших деталей, интересовался не только результатамиисследования, но и самой российской социологической10Пьер Бурдьё. Социология социального пространствасредой. Он призывал с большой осторожностью применять его подход к постсоветским реалиям, а главное — нецепляться за термины, а изучать сами феномены.

В своюочередь, его заботило поверхностное, «лингвистическое»усвоение концепции генетического структурализма в России, сводящееся к необоснованному и безответственномуупотреблению терминов «капитал», «поле», «социальноепространство», «габитус».Первыми серьезными читателями Бурдьё в Россиистали философы. Для них, традиционно занимающих доминирующую позицию в поле гуманитарных наук, характерен повышенный интерес к трудам, подписанным известными именами.