Диссертация (Коммуникативная категория инакости), страница 9

На уровне языка это можно наблюдать втаких конструкциях со словами-паразитами, как как бы, типа: Ел, спал, смотрел вокно, читал чего-то, беседовал… беседовали, скучали, выходили на станциях,курили…ну, то есть я-то не курю,… но тоже выходил со всеми, как бы покурить,просто так говорят ― выйти покурить [Гришковец1, 2004, Электронныйресурс].С точки зрения когнитивной науки проблема Другого сопряжена спроблемой концептуализации и категоризации пространственно-дейктических,социально-культурных и индивидуально-психологических параметров общения.Другой является пространством, в котором происходит осознание феномена «Я».Без инакости Другого представляется невозможным выработать систему различий«Я – не Я», «свой – чужой», «Мы – Они» и др.

Другой определяет не только нашесуществование в целом, но и пространство, и время нашего существования, что наязыковом уровне выражается следующими формами пространственного ивременного дейксиса: «здесь – там», «этот – тот», «сейчас – тогда», «сейчас –потом, затем».43По мнению А.В.

Кравченко, суть коммуникации состоит в оказании одниморганизмом ориентирующего воздействия на другой организм [Кравченко, 2001].В основе этого утверждения видится значимый статус инакости как категориикоммуникации, поскольку в результате такого ориентирующего воздействияповеденческая реакция ориентируемого организма подвергается модификации.При этом необходимо учитывать тот факт, что воздействие одного организма надругой является интенциональным актом, поскольку направлено на выживаниекак экзистенциальный приоритет живой системы.

Присутствие Другого задаетадаптивные возможности языка как знаковой системы и обусловливаеткаузальные отношения между сущностями: взаимодействие с одной сущностьюведет к взаимодействию с другой и наоборот.Каузальная связь между двумя сущностями существует в виде сложнойрепрезентации,инкорпорирующейвзаимодействий.Вытекаяизэлементарныеприродыотношенийрепрезентацииодногоиэтихдругого,взаимодействия между сущностями, в том числе знаковыми, взаимно каузальны:как слово может служить знаком одного объекта, так и объект может служитьзнаком слова.

Для данного исследования методологически значимым выводом изсказанного выше является тот факт, что изучение категории инакости и еепризнаков должно осуществляться в рамках лингвокогнитивной сферы, в которойпрослеживается их актуальность и взаимообусловленность.Кроме этого, понимание Другого как средства адаптации и выживания вкоммуникативнойсредепозволяетосознатьэкзистенциальнозначимоесодержание категории инакости, а адаптивную функцию языка считатьреализуемой как при явной, так и имплицитной актуализации категории инакостив общении.В лингвокультурологическом аспекте наибольшую ценность для нашейработы представляет тезис В. фон Гумбольдта о «языковом мировидении»:разные языки – это не различные звуковые обозначения одного и того жепредмета, а «различные видения» его.

Хотя в повседневной практике этомировидение зачастую остается невидимым, по мнению В.В. Красных, оно44ощутимо проявляется и становится заметным, когда носитель культурысталкивается с иным, другим, чужим и чуждым [Красных, 2012], поскольку, какотмечает Е.Ф. Тарасов, языковое сознание представляет собой опосредованныйязыком образ мира собственной культуры, т.е. «совокупность перцептивных,концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объектах реальногомира» [Тарасов, 1996, с. 187].

Следовательно, в прикладном аспекте проблемаинакости – это проблема того, как общаться друг с другом, в особенности, надругом языке, с учетом адекватной трансляции инакости одной лингвокультуры вдругую.Н.В. Уфимцева указывает в этой связи на то важное обстоятельство, чтопревосходство собственной культуры выглядит естественным для обыденногосознания, «чужое» же представляется странным, неестественным, уклонением отединственно правильного образа жизни, свойственного собственной культуре[Уфимцева, 1998].

Психолингвистические исследования, проводимые в областиязыкового сознания, позволяют выделить структурообразующие элементыэтнического бессознательного, т.е. константы, через которые человек видитокружающий мир [Уфимцева, 2000]. В целом поддерживая мнение Н.В.Уфимцевой, мы считаем, что сопоставление различных этносов с цельюобъективации категории инакости в межкультурной коммуникации должновыстраиваться с опорой на такие базовые ментальные структуры, своеобразныепсихоэтноязыковые «фильтры», наложение которых друг на друга будетдемонстрировать степень и интенсивность инакости, проявляющейся в общении.Категория инакости помещается во главу угла при изучении процессовмежкультурного общения, поэтому инакость не может быть описана в условияхопущения лингвоэтнокультурной специфики языкового материала. Кроме этого,категория инакости должна быть включена как содержательный компоненткультурно-языковойкомпетенции–одногоизбазовыхпонятийлингвокультурологии [Словарь социолингвистических терминов, 2006].

Даннаякомпетенция, сформированная у субъекта речи, характеризует степень владениякультурным знанием и «опознавания» в языковых сущностях культурно45значимых установок, к которым относится, в частности, оппозиция «свой –чужой» [Словарь лингвокультурологических терминов, 2017].Идея «языкового мировидения» плодотворна для осознания более глубокихоснов коммуникации. Мы считаем, что следующее рассуждение В.

фонГумбольдта иллюстрирует актуальность категории инакости не только намежэтническом уровне, но также в рамках одного языкового социума: «Людипонимают друг друга не потому, что передают собеседнику знаки предметов идаже не потому, что взаимно настраивают друг друга на точное и полноевоспроизведение идентичного понятия, а потому, что взаимно затрагивают друг вдруге одно и тоже звено цепи чувственных представлений и начатков внутреннихпонятий, прикасаются к одним и тем же клавишам инструмента своего духа,благодаря чему у каждого вспыхивают в сознании соответствующие, но нетождественные смыслы» [Гумбольдт, 2001, c.

14]. В интерпретации фонГумбольдта все, что нетождественно, инако, отсюда и различие в мировидении исмыслопорождении.Эта проблема своими корнями уходит в саму природу языкового знака. Так,в рамках московской психолингвистической школы было экспериментальноустановлено, что процесс денотации не полностью предопределяется значениемзнака. Отсюда вытекает следствие, что денотаты слов в речи одного говорящегомогут не совпадать с его денотатами в речи другого говорящего. Например, то,что один назовет родным, может оказаться чуждым для другого [Бубнова,Клименко, 2016].С точки зрения семиотики проблема инакости произрастает из знаковогопринципа «Что-то стоит вместо чего-то».

У. Эко ставит вопрос о возможностиотделения антецедента, возникающего в речи, от самой речи, которая егопредставляет. Согласно его мнению, отношение, существующее между фактом,пропозицией, которая его представляет, и высказыванием, выражающим этупропозицию, неразрывно. Тем не менее, в языке работает способ «быть вместо»,т.е. коммуникант имеет дело со своеобразной диалектикой присутствия иотсутствия. Именно поэтому многогранность языкового знака выводит последний46в интерпретациях У.

Эко из системы значения и характеризует его как единицу,узнаваемую из процесса коммуникации [Eco, 1988, p. 30].Уникальная природа знака указывать на другое порождает проблемусоотношенияпланавыраженияипланасодержания.Такимобразом,семиотическая функция работает на диалектике присутствия и отсутствия. Приэтом, по определению Ю. Кристевой, знак сводит различающиеся инстанции ксовокупному единству и отношение, которое устанавливает знак, выглядит каксогласование отклонений, отождествление различий [Кристева, 2004]. Данноепонимание знака опровергается У.

Эко на основе философии Иного, аргументыкоторой приводятся ниже.Категориально инакость раскрывается в знаковой природе в возможностиинтерпретации,котораясамапосебепредполагаетмножественностьсмыслопорождений. Интерпретируемое содержание заставляет идти дальше, запределы изначального знака, что позволяет осознать обязательность присутствияв будущем контексте другого знака. Исследователь справедливо замечает, чтознак – это всегда то, что открывает во мне нечто другое, мое другое Я.

Несуществуетинтерпретирующего,которыйбы,проясняясодержаниеинтерпретируемого знака, не сместил бы, хоть ненамного, его границ. Поэтомубесперспективна мысль о замещении подобного подобным в процессе семиозиса.Диалектика Я и Другого в процессе семиозиса сконцентрирована в знаке.Если знак как равенство и тождество соотносится с застывшим понятиемсубъекта, то как момент процесса семиозиса знак – это инструмент, с помощьюкоторого субъект извечно созидает и разбирает самого себя. В результате субъектвыступает тем, что сделали из него длительные процессы ресегментациисодержания, что из него сделала форма мира, созданная знаками [Eco, 1988, p.

62].Ж. Деррида также указывает на способность слова одновременно означатьнекое содержание и то содержание, которое в него не входит, – «не-содержание»;обозначая наличие чего-то, одновременно обозначает и отсутствие чего-то – того,что остается за пределами заявленного значения. Так, слово «белый»воспринимается в предполагаемом противопоставлении, в оппозиции к слову47«небелый» («черный», «красный», «кремовый» и т.д.) [Деррида, 2000].Следовательно, любое наделение смыслом, смыслоразличение предполагаетсмысловую бинарность «есть – не есть».Схожей точки зрения на слово как знак придерживается П.

Флоренский:философ указывает на изменчивость, непостоянность семемы слова и наотсутствие у нее какого-либо самостоятельного значения в отрыве от речи:«Семема слова непрестанно колышется, дышит, переливает всеми цветами и неимеет никакого самостоятельного значения, будучи уединенной от этой моейречи <…>. Скажи это слово кто-нибудь другой, да и я сам в другом контексте – исемема его будет иная; мало того, более тонкие его слои изменятся даже придословном повторение той же самой речи и даже тем же самым лицом <…> Слованеповторимы; всякий раз они говорятся заново, т.е. с новой семемой, и в лучшемслучае это бывает вариация на прежнюю тему.

Объективно единым в разговоребывает только внешняя форма слова, но никак не внутренняя» [Флоренский, 1998,с. 229].Инакообразие объектов мира запечатлевается в языковой семантике, но егодекодированиеможетбытьбесконечноразнообразно.ГоворясловамиГумбольдта, «никто не думает при известном слове именно того, что другой…Всякое понимание есть вместе непонимание, всякое согласие в мыслях – вместенесогласие» [Гумбольдт, 2001, с. 84].В категориальной структуре инакости выделяется тип отношений Я – не-Я.П. Флоренский находит мост между этими сущностями в слове. Таким образом,мыслитель называет слово онтологической изотропой: «Слово есть познающийсубъект и познаваемый объект, <…> это мост между Я и не-Я.