Диссертация (Коммуникативная категория инакости), страница 8

Соответственно,соединение элементов неразложимо на простые элементы: разложение допростого начала дойти не может, да и сам простой элемент лишен способностиактуального существования [Кузанский, 1979]. Кузанский проводит при этомсравнение с буквами, слогами, речью. Буквы и слоги сами по себе не имеютсмысла, который возникает в самой речи.Далее философ пишет о первичной универсальной природе во всем воВселенной, во всех ее дискретных элементах – бесконечности, котораяпредставляет собой единство (unitas), развертываемое во всех элементах мира,при сопоставлении которых наблюдается многообразие, различие (alteritas).Другими словами, инакость есть всегда и во всем проявление общегоСверхъединого.

Поэтому ключевой идеей Н. Кузанского является двусторонностьязыковой единицы и ее одновременное вхождение в континуум инакости исодержание в себе как единстве внутреннего континуума: единство одногоэлемента заключается в актуальности других и собственная суть всякого элементаесть состав из элементов. Следовательно, интерпретация представляется нам какпроцесс «перетекания» одного в другое в силу того, что они (одно и другое)составляют грани единого сверхсмысла, и, на наш взгляд, этот процессбесконечен, поскольку это – «смысловой круговорот», на каждом этапе которогораскрывается иная интерпретанта.Исходя из фундаментальной структуры соотношения человека с миром,нельзя не признать роль человека выступать в качестве объективной отправнойточки всей системы координат как в отношении к другому человеку, так и впроцессе осознания самого себя как реального индивида. Так, изучаялингвистические способы выражения субъективности, Э.

Бенвенист пришел квыводу, что в основе формирования самосознания лежит диалогический принцип,39который предполагает наличие Другого. Благодаря Другому объективируется Эгои превращается из субъекта в объект познания [Бенвенист, 1974, c. 294–295].Безусловно, говоря о проблеме инакости, необходимо рассмотретьлингвофилософские взгляды таких исследователей, как М.М.

Бахтин и Ж.-П.Сартр, внесших, на наш взгляд, наиболее значимый вклад в постулированииметодологических основ проблемы Другого.У М.М. Бахтина Другой приобретает свойство дополнять и компенсироватьограниченное видение Я. Такая способность обусловлена «вненаходимостью»Другого по отношению к позиции Я, что сопряжено с возможностью заметить ипознать то, что субъекту недосягаемо с его места. В результате такого «избыткавидения», Другой может достроить ограниченное видение Я и сделать его болееполным.«Вненаходимость»реализуетсяпосредствомразличныхжизненныхместоположений, поэтому «здесь» для Я становится дейктиком «там» дляДругого.

По мнению М.М. Бахтина, автору известно значительно больше, чемзнаетегогерой,иименноэтознаниенаделяетавторакачеством«вненаходимости». Занимая «вненаходимую» позицию и обладая «избыткомвидения», автор придает герою завершенную форму. Исходя из этого, М.М.Бахтин настаивает на «абсолютной эстетической нужде человека в другом, ввидящей, помнящей, собирающей и объединяющей активности другого, котораяодна может создать его внешне законченную личность; этой личности не будет,если другой ее не создаст» [Бахтин, 1997, с. 116].Учитывая вышесказанное, приходим к выводу, что инакость как категория,проявляющая себя в коммуникации, имеет ориентирующую функцию: в процессеобщения собеседники ориентируются друг на друга, выстраивая свое речевоевзаимодействие (как конструктивное, так и деструктивное) с опорой наситуативно приобретаемое понимание как себя, так и Другого. Если М.М.

Бахтинделает акцент на Другом и его способности восполнять ограниченное видение Я,то с учетом субъектно-субъектных отношений Я и Другого, считаем возможнымдополнить данный тезис следующим утверждением: как Я достраивается40смысловыми структурами, порождаемыми Другим, так и содержание Другогоможет дополняться с позиции Я.Рассмотрим основные философские взгляды Ж.-П. Сартра, наиболее полнопредставленные в его труде «Бытие и Ничто» [Сартр, 2004]. У Сартра Другойобнаруживается с помощью взгляда, о чем философ пишет следующее: «Бытьрассматриваемым – значит постигать себя как неизвестный объект непознаваемыхоценок, в частности, ценностных суждений.

Но как раз в то же самое время черезстыд или гордость я признаю достаточную обоснованность этих оценок» [Сартр,2004, с. 290]. Как отмечалось в предыдущем разделе, отношения Я и Другого,согласно концепции Ж.-П. Сартра, носят конфликтный характер, поскольку«бытие-для-себя» предполагает признание Другим бытия Я. Поэтому подвзглядом Другого зарождается стыд, поскольку субъект Я стыдится того образасебя, в котором он предстает перед Другим.

Именно взгляд Другого превращает Яв объект, однако и Другой становится объектом под взглядом Я. Ж.-П. Сартрусматривает опасность в ситуации, когда субъект Я начинает чувствовать подвзглядом Другого, что тот владеет им. Философ поясняет, что подобное владениеявляется осознанием обладания субъектом [Там же. С. 380]. В итоге Сартрнеоднократно подчеркивает, что взаимодействие с Другим происходит в форменеизбежного конфликта, поскольку отношения равенства невозможны, ибоконфликт есть первоначальный смысл бытия-для-другого.

Отсюда выводитсявоздействующая функция инакости, имеющая место в коммуникации (социальностатусное распределение ролей, дающее возможность манипулировать партнероми ходом коммуникации в целом).В разработке концепции Другого такие постструктуралисты, как Ж.

Лакан,Ж. Делез, видят связь между понятиями «желание» и «Другой». Человеческимжеланием является желание Другого. Человеку свойствено испытывать желаниеДругого в ситуациях конкуренции, борьбы, соперничества, истоки которогокроются в моменте осознания себя как другого в процессе распознавания своегоотражения в зеркале и узнавания своего желания в теле Другого (подробнее см.:[Лакан,1997]).41Особоследуетподчеркнуть,чтоДругойпринадлежиткпорядкуСимволического, к коему может быть отнесен язык, и как отмечает Ж. Лакан, смомента первой встречи с Другим ребенок сразу начинает учиться защищаться отреальности с помощью языка.

Другой имеет для него значение знакомства скультурой. Поскольку Символическое, согласно Ж. Лакану, интериоризируетсябессознательно, то Другой в процессе освоения символической составляющейкультуры выступает в качестве инстанции, назначением которой являетсяконтроль за нашими действиями в мире символов. В таком случае Я и Другойзадают границы нормы, в рамках которых будет действовать индивид в той илииной культуре, поэтому категория инакости связана с понятиями нормативности иненормативности.О.В.

Рябов справедливо отмечает, что социальные границы выступаютатрибутом социальности: процесс установления и корректировки социальногопорядка – это и есть процесс проведения границ между дозволенным инедозволенным, между нормой и девиацией, между истинным и ложным, междуСвоими и Чужими [Рябов, 2012]. Из вышесказанного мы можем сделать вывод отом,чтогранинормыявляютсяграницами,запределамикоторыхобнаруживается инакость, которая, как правило, оценивается негативно,поскольку категория нормативности выстраивается на основе собственныхустановокиправилповедениявсвоемокружении,будьтосемья,профессиональная группа, социальный класс, социум, этнос в целом. Посколькунорма на каждом социальном уровне своя, то, следовательно, степень инакостибудет варьироваться в зависимости от того, насколько грань нормы отдалена отиндивидуальных этнопсихолингвистических восприятий.Несколько по-иному рассматривает Другого Ж.

Делез: Другой представляетсобой структуру, которая делает мир в принципе возможным и позволяетосознавать его во всем многообразии его объектов [Делез, 1998]. В своейконцепции Ж. Делез разграничивает два вида Других: «конкретного» Другого и«априорного» Другого. Важно подчеркнуть, что оба Других не исключают одиндругого,посколькупосредством«априорного»Другогообеспечивается42возможность этого мира как такового, существование возможного мира вообще, вто время, как «конкретный» Другой воплощается в реальных элементах иактуализирует структуру возможного мира.

Таким образом, категория Другого икатегория возможного взаимообусловлены, и актуализация одной из категорий вязыке свидетельствует об актуализации второй (например, в модальныхконструкциях, в формах сослагательного наклонения). Этот тезис указывает натакой параметр инакости, как гипотетичность.В постнеклассический период науки формируется такое видение Другого,при котором инакость приобретает большую значимость, чем Я как субъект.Трансмодернизм фиксирует смещение акцента с модуса изъявительногонаклонения в модус сослагательного. Философия Эпштейна объясняет это каквозможность обладания невозможным (например, социально-экономически этопроявляется в возможности повышать свой материальный уровень за счетсистемы кредитования) [Эпштейн, 2001].