Ответы к экзамену, страница 16

Однако Ч.Шеррингтон, вслед за Р.Декартом, говорит ореактивной, пассивной природе только животных. Родоначальник же бихевиоризма Дж.Уотсон с присущей емукатегоричностью заключает: «Необходимо изучать человека аналогично тому, как химики изучают органическиесоединения.

Психологически человек все еще остается комком непроанализированной протоплазмы». Дж.Уотсонуспустя полвека вторит основатель социального бихевиоризма Б.Скиннер, утверждая, что за поведение человеканесет ответственность не он сам, а окружающая его Среда. По мысли Б.Скиннера, человек бьется головой о стену,стена «наказывает»; это больше не повторяется, потому что именно «стена», а не «чувство ответственности»помогает человеку в дальнейшем избежать подобных неприятных случаев.

И все это звучит довольнопоследовательно, если вспомнить принятый Скиннером принцип реактивности и идущее рука об руку с этимпринципом превращение человека в марионетку, всецело выполняющую волю Среды. В ролевых концепцияхличность чаще оказывается пассивным конформистом, действующим под влиянием социальных ожиданий и нормгруппы.Превращение человека в бихевиоризме в марионетку, а в социальном бихевиоризме Скиннера — в функционера,манипулируемого посредством разных подкреплений, в ролевых теориях — в «играющего человека» — вещьзакономерная. Предложив для объяснения поведения лаконичную схему S— Я,бихевиористы начали борьбупротив «психологии сознания», предприняв попытку выбросить на свалку истории такие мистические категории,как «намерение», «образ», «сознание», «апперцепция», «свобода», «вина» и т.п.

— словом, все то, что былосвязано с активностью, пристрастностью субъекта. Подобно средневековым рыцарям уотсоновцы предали огню имечу внешние атрибуты старой религии, не разрушив при этом основания самого храма. В роли такого основаниявыступал «постулат непосредственности» (Д.Н.Узнадзе), молчаливо признаваемый психологами разных школ,будь то ассоцианисты или бихевиористы, персонологи или психоаналитики, — постулат, который былпозаимствован у классической физики. Радикальный, а затем и социальный бихевиоризм возвели этот постулат впринцип, которому должно подчиняться объяснение поведения, тем самым узаконив взгляд на поведениечеловека как реактивное по своей природе.Вместе с тем, критикуя различные концепции человека, будь то бихевиористские, когнитивистские или ролевыетеории, не следует забывать, что все эти основывающиеся на принципе реактивности модели человеческогоповедения основываются на реальных фактах, которые гиперболизируются, односторонне освещаются.

Например,за ролевым поведением личности стоят утилитарные качества человека, которые он приобретает в той или инойсоциальной группе. В типичной социальной ситуации следование социальным нормам и ожиданиям группыосвобождает человека от тяжелой работы по принятию решения. Так, П.Жане, резко разделивший память30человека на память как социальное действие, присущее только человеку, и память как автоматическоеповторение, подчеркивал большое значение реактивного поведения. Он даже назвал людей «автоматами дляповторения», который воспроизводят одно за другим привычные стереотипные действия в течение многихдесятилетий.Ориентируясь на принятое в конкретной культуре стереотипное поведение, можно с большей или меньшейстепенью вероятности прогнозировать типичные социальные действия человека как представителя той или инойсоциальной группы. Стоит, однако, выйти за границы диапазона конкретных привычных ситуаций, напримерпопасть в другую культуру или перенестись мысленно в другую историческую эпоху, и за кажущейсяестественностью реактивного стереотипизированного поведения приоткроется его культурное историческоепроисхождение.

Например, шведский путешественник Эрик Лундквист рассказывает, как однажды в Новой Гвинеепосле удачной охоты он, объев почти до конца кость дичи, бросил ее старому туземному вождю. Присутствующийпри этом друг Э.Лундквиста, европеец, возмутился: «Ты обращаешься с ним, как с собакой!.. Швырять ему кости!Это же унизительно для него! А сам проповедуешь, что мы должны обращаться с туземцами по-человечески, так,словно они белые». Этот европеец, оценивая происшедшее событие через призму социальных норм общения,этикета в европейской культуре, неверно сориентировался в ситуации. Он не учел различия обычаев у папуасов иевропейцев, характерных для образа жизни в этих культурах. У папуасов совершенное Э.Лундквистом действиесчитается проявлением дружеских отношений.

Поэтому вождь племени в том, что ему давали недоеденную егогостем пищу, усматривал не обиду, а знак дружеского расположения. В приведенном примере проявляется то, чтореактивное стереотипическое поведение пригнано к определенному образу жизни. Оно дает сбой тогда, когдачеловек сталкивается с нестандартной ситуацией, в частности попадает в другую культуру.Реактивное и активное поведение человека не антиподы, а дополняющие друг друга приспособления вопределенной системе взаимоотношений с миром, между которыми далеко не всегда удается провестиотчетливую границу (С.Д.Смирнов).В методологии деятельностного подхода с самого начала отстаивалось положение о том, что поведениечеловека в мире и его познание действительности носят активный пристрастный характер.

В современнойпсихологии выделяются три подхода, раскрывающих разные грани принципа активности.Первый, наиболее традиционный из этих подходов состоит в том, что в нем исследуется зависимость познаниямира человеком от различного рода ценностей, целей, установок, потребностей, эмоций и прошлого опыта,которые определяют избирательность и направленность деятельности субъекта. «Понятие субъективностиобраза включает в себя понятие пристрастности субъекта. Психология издавна описывала и изучала зависимостьвосприятия, представления, мышления от того, «что человеку нужно», — от его потребностей, мотивов, установок,эмоций.

Очень важно при этом подчеркнуть, что такая пристрастность сама объективно детерминирована иотражается не в неадекватности образа (хотя и может в ней выражаться), а в том, что она позволяет активнопроникать в реальность».Различная глубина вкладов субъекта в образ мира проявляется на разных уровнях — от избирательностивосприятия, обусловленной предшествующим контекстом, до пристрастности восприятия мира, обусловленноймотивами личности. Подобное понимание активности может быть полностью выражено известной формулойС.Л.Рубинштейна, согласно которой внешние причины действуют через внутренние условия.Обусловленность познания человека ожиданиями будущих событий, предвосхищением возможных результатовдействия, установками, гипотезами и т.п.

позволяет выделить предвосхищение вероятного и потребного будущегокак одну из важнейших особенностей проявления активности субъекта. Разные аспекты представлений взаглядывании в будущее фиксировались понятиями «образ потребного будущего» (А.Н.Бернштейн), «акцепторрезультатов действия» (П.К.Анохин), «установка» (Д.Н.Узнадзе).В психологии личности эти представления нашли свое выражение в понятиях «жизненных планов», «временнойперспективе» (К.Левин), которые существенным образом влияют на выбор поступков личности, на ее судьбу.Второй подход к проблеме активности является антиподом различных представлений о поведении,основывающихся на принципе активности. Этот подход выражается во взгляде на психические процессы как натворческие, продуктивные, как на процессы порождения психического образа. Представители его (это преждевсего НА.Бернштейн, А.В.Запорожец, В.П.Зинченко, П.Я.Гальперин, А.Н.Леонтьев) с самого начала показывают, чтов той среде, где возможно поведение как реактивное приспособление к миру, в возникновении пристрастногопсихического образа нет никакой необходимости, а все реагирование субъекта может быть основано наврожденных физиологических механизмах или готовых социальных шаблонах и эталонах поведения и восприятия.Совсем недавно и с несколько неожиданной стороны представители второго подхода получили подтверждение нетолько его правильности, но и своевременности.

Разработчики моделей распознавания образа убедились в том,что сказочная форма «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что» имеет гораздо более глубокий смысл, чемэто может показаться с первого взгляда. Оказалось, что в реальной жизни встреча с подобными «плохосформулированными задачами» является скорее правилом, чем исключением. Люди то и дело попадают в31ситуации, где буква S при случае может быть воспринята как цифра 5 или змея и т.д. Для таких ситуацийхарактерны следующие черты: во-первых, они содержат неопределенность и мало указаний на то, а что жетребуется получить; во-вторых, для их решения постоянно приходится обращаться к частным, разовым способамрешения, применимым к данному конкретному случаю. Таким образом, представители различных вариантовтеории распознавания образа и вместе с ними психологи когнитивистского направления, такие как У.Найссер,попадают в затруднительное положение, когда им приходится решать вопрос, как распознаются «плохооформленные» категории.