Отзыв на автореферат 4 (Балтийская политика Польши и Литвы в середине XVI в)

ОТЗЫВ на автореферат кандидатской диссертации Бессуднова Даниила Александровича «БАЛТИЙСКАЯ ПОЛИТИКА ПОЛЬШИ И ЛИТВЫ В СЕРЕДИНЕ ХУ1 В.» (Специальность 07.00.03 — Всеобщая история) 20)8 Представленное на отзыв исследование Д.А. Бесуднова посвящено теме, которая значима как в общеевропейском контексте, так и в аспекте русской истории, поскольку почти все, связанное с судьбами Прибалтики, в той или иной мере было важно и для судеб Руси. Роль указанного региона особенно возрастает начиная с раннего Нового времени, когда Россия втягивается в первый крупный конфликт с западными соседями — Ливонскую войну.

Кроме того, привлекает внимание и избранный автором подход: работа написана на стыке «общегражданской» истории и истории права (в центре внимания диссертанта в институт протекторства, опиравшийся на богатую предшествующую традицию). Все это позволяет лишь приветствовать обращение к названной теме, Диссертация затрагивает целый комплекс проблем, которые вызывали определенное внимание специалистов, но пока не подверглись удовлетворительному рассмотрению в отечественной и зарубежной литературе. Ознакомление с диссертацией позволяет сделать вывод о том, что автором проделана большая работа по изучению и анализу источников и литературы.

К числу несомненных достоинств диссертации надлежит отнести использование материалов из архивов ФРГ и Швеции. В целом диссертацию Д.А, Бесуднова можно рассматривать как оригинальный исследовательский труд, который во многом закрывает одно из «белых пятен» в истории политики и права в ранее Новое время и вносит вклад в изучение прибалтийской и восточноевропейской истории ХУ1 в, В то же время приходится констатировать, что работе присущ и ряд изъянов.

В первую очередь они связаны с недостаточной проработкой отдельных ключевых понятий, которые, бесспорно, заслуживали большего внимания со стороны автора. Их рассмотрение как чего-то само собою разумеющегося сказалось в итоге не лучшим образом на содержании работы, 11 В первую очередь вызывает вопросы заглавие диссертации— «Балтийская политика Польши и Литвы в середине ХУ1 в,». В любой научной работе заглавие — это часть самой работы, причем важнейшая, так как она определяет смысловую рамку и задает «горизонт ожиданий» у читателя. К сожалению, в работе автор не счел нужным специально оговорить, какие и чьи шаги на международной арене в исследуемый период будут рассматриваться им как «политические».

Между тем данное обстоятельство отнюдь не очевидно, Если исходить из собственных установок эпохи, то приходится констатировать, что в ранее Новое время польская наука о политике 1не говоря уже о литовской) делала лишь свои первые шаги, хотя отдельные ее элементы зарождаются еще в Х1Ч столетии.' Если же оперировать современными представлениями о политике и «политическом», то неизбежно придется избрать какуюто исходную исследовательскую парадигму (их нынешняя политология предлагает множество), которая и подсказала бы минимальный набор проблем, подлежавших конкретно- историческому исследованию. Однако данный вопрос в работе, даже в первом приближении, не ставится. Как бы ни оценивать те процессы, которые описаны в диссертации в качестве «политических» (прежде всего в контексте «интеграции» и «экспансии»), ихз по-видимому, надлежало ааааизироаать в первую очередь через призму интересов определенных общественных групп.

Этот аспект лишь вскользь затронут в работе: указано на то, что с ХУв. Ливония стала «объектом пристального внимания государей Великого княжества Литовского, Короны Польской, Дании, Швеции и России» и что «каждая из сторон стремилась приобрести контроль над данным регионом, параллельно препятствуя утверждению в нем держав- конкурентов». Да, в названных странах существовала монархическая форма правления, а статус протектора закреплялся за самим правителем. Но даже учитывая это, невозможно игнорировать позицию отдельных кланов и группировок, влиявших на конкретные шаги монарха, в том числе и на международной арене. При знакомстве же с работою создается впечатление, что правящие круги (что в Польше. что в Литве) предстают как какая-то однородная масса. Автор, правда„упоминает, что польский король пытался ' Раяег1т В.

7 ггаг1уеп1 роЫае1 паиЫ о ро11гусе (Ся.!), 'Ма«1га о ро111усе, Ыгпга ро11гусхпа ргае1опш Х1Х 1ХХ ддд1е1гп,Ч Ро11гуЫа 1 оро1есяейасио. 2005. 1Чг. 2. Я. 113— 114. сохранить баланс между Польшей и Литвою, учитывая интересы литовской шляхты и предоставляя ей имения на ливонской территории.

Но в целом взгляд на проблему представляется нам упрощенным. Трудно предположить, что в описываемую эпоху была достигнута очень высокая консолидация злит, тем более что в шляхетской среде уже тогда существовали особенности внугрисословных отношений, которые приводили скорее к разобшенности правящего класса, сыгравшей впоследствии пагубную роль в судьбах Речи Посполитой.' Почти не затронуты и другие важные аспекты проблемы, например, конкретные формы политического поведения польской и литовской элиты в связи с «балтийским вопросом» вЂ” в диапазоне от прямой заинтересованности до полного неучастия в этих событиях.

Они же, в свою очередь, обусловлены такими факторами, как имущественное положение, уровень образованности, родственные связи, близость проживания к ливонским землям и т.п. Между тем все эти проблемы немаловажны. Хорошо известно, к примеру, какую роль сыграли «земельный голод» английской элиты в завоевании Ирландии в ХП в., обнищание испанских дворян, побудившее их двинуться на покорение Америки в ХЪ"-ХУ1вв. ит.п. Поэтому сводить проблему «политики» лишь к устремлениям самих монархов и их узкого окружения было бы неверно. Вероятно, дело обстояло бы иначе, если бы в заглавии диссертации был отражен центральный ее сюжет, т.е.

тот самый институт протекторства, которому и посвящена основная часть исследования, А нынешнее заглавие, к сожалению, скорее обещает больше, чем работа может дать. 2/ Что же касается самого института протекторства„то и здесь приходится констатировать, что исследование этого феномена оказалось менее глубоким, чем следовало. Главная причина, на наш взгляд, в том, что Д.А, Бесуднов рассматривает данный институт без должной его связи с контекстом эпохи. Он уделяет некоторое ФмпаигкилА.И Изобретая первую войну России и Европы, Ьалтийские войны второй половины ХЧ! в.

глазами современников и потомков. СПб,. 2013. С. 479 — 481, 613; Януигксвич А.Н. Ливонская война. Вильно против Москвы: 1558 — 1570. М.. 2013. С. 129 — 133. Подобные нравы в среде шляхты восходили, по-видимому, еше к средним векам, поскольку в польских землях также бытовал известный Европе феномен частной войны (файлы) (см.: Язивг7аА. Ревг! 1и Мег1!с~а! Ро1апг1. Ап 1псгог1псг1оп 1пго Гйе Сопсерс 7 РеЬг1еЬапг1е!п афпг! РеЬг!едгирреп нп зраггп1пе1а1гег11сЬсп афпг! Гг!1Ьпеиве1111сЬеп Епгора ~ Нгз8, чоп М. Ргапае, С. Ве1п!е ппгег гег1, МйагЬ.

~оп чоп 8Х. %еЬег. Согг1паеп, 2014. Б, 93 — 1071. внимание его историческим корням, упоминает об его исходной 1патриархальной в своей основе) сущности и актуализации в новых условиях ХЧ1 в, Но в целом„как представляется, характеристика его в конкретном регионе приведена без должной связи с современными ему аналогичными явлениями в других европейских странах.

Это обстоятельство тем досаднее, что как раз в последнее время данная проблема вызывает пристальное внимание историков и подвергается углубленному анализу на общеевропейском материале.' 3! Представляется несколько странным заявление автора о том, что Ливония привлекала внимание соседей не только выгодным стратегическим положением, важной ролью в международной балтийской торговле, но и «богатыми земельными ресурсами». Такой тезис как минимум требовал пояснений. Даже по тогдашним меркам абсолютные размеры ливонской территории трудно признать большими (хотя и абсолютная численность жителей была ниже). Да и сегодня далеко не все тамошние угодья вовлечены в сельскохозяйственный оборот. Так, площадь нынешней Эстонии составляет 45336 кв. км, но из них 24560 кв.

км занято лесами (данные на 2015 г.)," что составляет 54,17'Ъ территории страны. Еще около 5'.4 территории приходится на озера и искусственные водовмы.' В итоге на фактически необитаемые территории приходится около 59,17'?4 площади, а в старину, вероятно, они были еще больше. Если же под «богатыми земельными ресурсами» понимать высокую урожайность угодий, то она вызывает сомнения. Даже в более благоприятных по климату и высокоразвитых восточнонемецких землях, которые относительно рано стали экспортерами зерна, урожайность была низкой.

Например, в Голштинии она ещЬ' во второй половине ХЧП в. составляла сам-3 и сам-4, и лишь к середине следующего столетия ее удалось поднять до сам-4 — сам-5." В прибалтийских же землях низкая отдача от сельскохозяйственных угодий и неурожайные годы и много позже См. в особенности: Ргогеа!егге нпд Ргогекгогеп: Азуш1пегг!зсЬе ро!!г1зсЬе Вез!еЬопаеп хМзсЬеп РаггпегзсЬай опд !алого!папх !16, Ь!з !г0Ьез 20. 1аЬгЬипдег!) 1 Игами. акоп Т, Нана. 1ч. %еЬег, С!зг. %!пд!ег (Ехгегпа: ОезсЬ1сЬге дег АийепЬех!е!зопаеп 1п пеиеп Регзре!с!и еп.

Вд. 9), Кб!п — %е!гпаг, 2016. ' Адг!си!шге, Рогезггу апд Р!зЬегу агат!зг!сз. 2016 Ед1!!оп. 1.вхегпЬоигЬ, 2016, Р. 167. Цифры но данным Министерства окрукающей среды Эстонии: Ьггр:Пъчи в,епчг,ее,'еп~зиг!асе-багет. ' История крестьянства в Европе, Эпоха феодализма. Т. 3, Крестьянство Европы в период разложения феодализма и зарождения капиталистических отношений. М,, 1986, С. 277, были обычным явлением,' Поэтому высказанный автором тезис следовало бы уточнить. Высказанные нами замечания носят дискуссионный характер и не ставят под сомнение высокий в целом уровень подготовки работы, автор которой, как представляется, заслуживает ученой степени кандидата наук.

Доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного права Санкт-Петербургского государственного экономического университета, а /А,Л. Рогачевский/. э ~~Ч~ь~с 2018 г. .