Автореферат (Повествование действующих лиц и его значение в драматургии А. П. Чехова), страница 5

Хализев также отмечает, что для А.П. Чехова характернымонологи в их разговорно-диалогическом обличии. 23 По словам М.О.Горячевой, А.П. Чехов «модернизировал в своих пьесах прежде всего именномонолог, создав его особые типы и сильно расширив сферу егоупотребления». По ее мнению, «именно монолог – преображенный иусовершенствованный – становится главным структурным элементомноваторской техники словесного ряда чеховской драмы».24Тут согласно с целью нашего исследования мы хотим обратитьвнимание на то, что диалогизированные монологи чеховских персонажейсодержат в себе в вышей степени повествовательность. С учетом того, чтотрадиционная22точказренияклассифицируетмонологиобычнопоSzondi P.

Theory of the Modern Drama. Univ. of Minnesota Press, 1986. pp. 7-41.23Хализев В.Е. Драма как род литературы (Поэтика, генезис, функционирование). М.: Изд-воМГУ, 1986. С. 210.24Горячева М.О. «Три сестры» - пьеса монологов // Чеховиана. «Три сестры» - 100 лет. М.:Наука, 2002. С. 54-62.21определенным функциям 25 , – как П. Пави разделял их на «техническиймонолог(монолог-рассказ)»,«лирическиймонолог»и«монолог-размышление (монолог-принятие решения)» 26 , – нетрудно отметить, чтоповествовательность в речи чеховских лиц не может оцениваться критериемтолько техническим. Скорее, чеховские монологи, сохраненные в диалоге втрансформированном виде, являются базой сценической версии изображениясобытия рассказывания. В этом событии читатели/зрители занимают местонаблюдателя, мы можем предполагать, что А.П.

Чехов требует от зрителя несочувствоватьпсихологическойопределенномудистанцииперсонажу,наблюдатьновсюсопределеннойситуациюсобытиявразделерассказывания в целом.Наоснове«Изображениевышеизложенногокоммуникацииположениятретьемлюдей-нарративов»анализируютсянекоторые особенности изображения коммуникации персонажей в двухпоследних пьесах «Три сестры» и «Вишневый сад».

Замечая, что в заглавияхдвух последних пьес уже сильно отражено внимание автора к коллективу,25Что касается монологов, очевидное авторское намерение в них позволяло исследователямпредлагать их функциональную классификацию. По сравнению с монологами диалоги особоне испытывали подобного разделения, поскольку они, во-первых, в качестве действий служатразвертыванием сюжетов. А что касается классификации диалогов, очень оригинально иинтересно определение S. Sierotwiński, который в большом счете разделяет диалог в драме на«диалог драматический» и «диалог эпический». Под словом диалог драматический польскийученый подразумеваeт «диалог, продвигающий действие, в котором высказывания персонажей,проявляющих свои намерения, имеют значение поступков.

Такой диалог может иметь характертрагический или комический», а вот под термином диалог эпичеcкий понимается «диалог,целью которого является сообщение о происшествиях, содержащий фрагменты повествования»(См.: Тамарченко Н.Д. Теоретическая поэтика: понятия и определения. Хрестоматия длястудентов филологических факультетов. М.: РГГУ, 1999. С. 209-216).26Пави П. Словарь театра. М.: Прогресс, 1991. С.

191. Кстати говоря, по мнению М.О.Горячевой, принимавшей мнение В.В. Основина, правомерно объединить «лирическиймонолог» и «монолог-размышление (монолог-принятие решения) в один тип под названиеммонолог-раздумье или же монолог-исповедь (Горячева М.О. «Три сестры» - пьеса монологов //Чеховиана. «Три сестры» - 100 лет. М.: Наука, 2002. С. 55; Основин В.В. Драматургия Л.Н.Толстого. М.: Высшая школа, 1982.

С. 135, 137). На наш взгляд, разделение М.О. Горячевойпросто и более правомерно в том плане, что между выше упомянутыми лирическим монологоми монологом-размышлением не существует четкой границы.22составу группы людей и их общей памяти и судьбе, мы обращаем вниманиена то, что обе пьесы основываются на общей памяти персонажей. На фоневместе пережитого времени персонажи рассказывают свои жизненныеистории и слушают их или по крайней мере присутствуют при этом событиирассказывания.

Приведя множество примеров, мы показываем, что историякаждого персонажа не просто дается как обязательное условие длячитателей/зрителей, желающих понять инициативу его будущих поступков.Скорее эти повествовательные моменты показывают внимание автора кизображению человеческого общения, в котором персонажи сами понимаютдруг друга как человека-нарратив.В заключении после краткого резюме содержания работы мыдемонстрируем перспективы расширения и углубления нашего исследования.Тут подчеркивается, что вышеупомянутое уважение к повествовательнойдеятельности каждого человека как единственного свидетеля пережитогоим-в-себе времени не только определяет характеристику творчества А.П.Чехова, но и вытекает из его позиции медика. Находясь под влиянием учениявыдающегося врача-терапевта Г.А.

Захарьина, уверенного в том, что налечение должен действовать не только нарратив с точки зрения врача, но инарратив с точки зрения пациента,27 А.П. Чехов подчеркнул полезность учитьбудущих врачей так, чтобы они не только лечили своих пациентов, а именнослушали их.28 По этому поводу нетрудно вспомнить персонажей-врачей впроизведениях А.П. Чехова, которые не столько лечат больных, сколько27Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации. М.: Изд-во Московского университета,1979. С. 87-97.28По воспоминаниям Г.И. Россолимо, А.П. Чехов, интересуясь в преподавании медициныстудентам, выговорил о полезности вовлекать будущих врачей в область субъективныхощущений пациента (Россолимо Г.И.

Воспоминания о Чехове // А.П. Чехов в воспоминанияхсовременников. М.: Художественная литература, 1960. С. 670). Притом по словам доктора П.А.Архангельского, «Он [А.П. Чехов] всегда терпеливо выслушивал больного, ни при какойусталости не возвышал голоса, хотя бы больной говорил не относящееся к уяснению болезни»(Соболев Ю.В. Антон Чехов. Неизданные страницы. М.: Северные дни, 1916. С. 137).23слушают их историю, как Дорн («Чайка» (1895)), Королев («Случай изпрактики» (1898)) и др. И именно подобная позиция врачей к концу XX векапод названием «patient-centered care» начала занимать важное место вобластиобщеймедициныипризнаватьсяважнымфакторомпривылечивании больных, тем более психиатрических. 29 Это, соответственно,объясняет причину того, почему молодой писатель, собиравший материалдля медицинской диссертации под названием «Врачебное дело в России»,включал в свою коллекцию помимо признанных исторических книг еще иэтнографические данные, например обычаи, обряды, предания, суеверия ипоэзию,которыехорошопоказываютточкузренияпереживающихопределенное время.

Материалы с широких гуманитарных позиций, на самомделе, являются такими данными, которые в наше время использовались бы всфере микроистории.По теме исследования опубликованы следующие работы:1) Юн Со Хюн, Событие рассказывания и человек как «существорассказывающее» в прозе А.П. Чехова // Вестник ЦМО МГУ. Филология,культурология, педагогика, методика. №2/2013. С. 105-109.2) Юн Со Хюн, Значение повествования действующих лиц в пьесах А.П.Чехова // Вестник ЦМО МГУ.

Филология, культурология, педагогика,методика. №1/2014. С. 107-110.3) Юн Со Хюн, Диалогизация монолога как «событие рассказывание» (наматериале пьес А.П. Чехова) // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. №3/2014.С. 129-140.29Резюмируя исследовательское усилие определить «patient-centered care», Д.М.

Бервикзнакомит нас с некоторыми лозунгами этого современного направления: «Самым первым идеттребование пациента» (“The needs of the patient come first”), «Без меня не может говорится обомне» (“Nothing about me without me”), «Каждый пациент – единственный пациент» (“Everypatient is the only patient”). Все эти лозунги подчеркивают самобытность каждого пациента испособность врача слушать их слова (См.: Berwick D.M.

What ‘Patient-Centered’ Should Mean:Confessions of an Extremist // Health Affairs Vol. 28, № 4 (2009). pp. 555-565).24.