М.Ю. Лермонтов в художественном мире Б.Л. Пастернака, страница 5

Лермонтовский роман развиваетсясогласно глубинному сюжету, трагическое содержание образа главного героя выше всяких мотивировок, что свидетельствует о непостижимой тайнеего характера. Невероятные встречи и совпадения в «Докторе Живаго»свидетельствуют о действующем в художественном мире произведения законе случайности, который диалектически оказывается связанным с представлением о фатальной предопределенности всего совершающегося. Пастернак намеренно и последовательно отказывается от психологическоймотивации, которая предполагает «потесненную свободу личности»23Москвин Г.В.

Смысл романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени». М.,2007.24Маркович В.М. О лирико-символическом начале в романе Лермонтова «Геройнашего времени» // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. М.,1981. Т.40. №4.21(В.Суриков25). То, что представляется случайным для механистическогомышления, оказывается в высшей степени законным и своевременным.Пастернак следует за кантовским императивом, утверждающим, что все вприроде есть одновременно цель и средство, выискивание причин уничтожает смысл явления (О.Седакова26).Во втором параграфе, «Интертекстуальный аспект сопоставительного анализа романов “Герой нашего времени” и “Доктор Живаго”, рассматриваются случаи текстовых перекличек.Так, реминисценцией из Лермонтова, возможно, являются у Пастернака слова Тони о «противоречивости» характера главного героя: «Удивительный ты все-таки, Юра.

Весь соткан из противоречий. Бывает, мухапролетит, ты проснешься и до утра глаз не сомкнешь, а тут шум, споры,переполох, а тебя не добудиться». Ср.: «Славный был малый, смею васуверить; только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут – а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, что простудился; ставнемстукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один наодин; бывало, по целым часам слова не добьешься, зато уж иногда какначнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха...».В эпизоде знакомства Живаго с Антиповым, к тому времени ужеставшим Стрельниковым, больше похожем на допрос, Стрельников произносит такие слова: «Я предчувствую, что мы еще встретимся, и тогда разговор будет другой, берегитесь».

Ср. печоринское о Грушницком: «…ячувствую, что мы когда-нибудь с ним столкнемся на узкой дороге, и одному из нас несдобровать».25Суриков В. Тайная свобода Юрия Живаго // Московский вестник. 1990, №3.26Седакова О. Символ и сила. Гётевская мысль в «Докторе Живаго» // Континент.2009, №139.22В «Докторе Живаго» есть сцена, где Печорин назван прямо: «Изприсутствующих только один доктор расположился по-человечески.

Остальные сидели один другого чуднее и развязнее. Уездный, подперев рукой голову, по-печорински полулежал возле письменного стола…» (в Мелюзееве).Специальность Юрия Живаго – диагност-клиницист – заставляет насвспомнить о «болезни века», о которой говорит Лермонтов в предисловии:такой же приговор или, точнее, диагноз ставит Юрий Живаго Стрельникову: «революционное помешательство эпохи».Так же, как Лермонтов всю жизнь вспоминал песню своей матери,Юрий Живаго, который тоже рано теряет мать, слышит в детстве ее голос,а позже – голос Лары.Сцена галопа в «Докторе Живаго» так же, как и в «Герое…», связана срасставанием, ведь именно во время радостного галопа Живаго – в отличиеот печоринского отчаянного галопа – его останавливают партизаны Ливерия Микулицына, у которых доктор проведет полтора года и из-за которыхбольше никогда не увидится со своей семьей.Анализ системы образов пастернаковского романа позволяет нем утверждать, что здесь, в частности, реализуется суждение Печорина о существовании в нем двух разных людей: действующего и анализирующего27:такими персонажами оказываются Юрий Живаго и Павел АнтиповСтрельников.

В отличие от Грушницкого Стрельников, безусловно, не является пародией на Живаго, в нем нет мелких черт и посредственностиГрушницкого (кстати, в романе есть второстепенный персонаж – молодойкомиссар Гинц, которого объединяет с Грушницким стремление обоих казаться старше своих лет и страсть к обильному словоизлиянию).27«Я давно уж живу не сердцем, а головою. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мысли и судит его».23В образе Лары также есть мотивы, заставляющие вспомнить о творчестве Лермонтова: например, ей очень нравилось стрелять и она жалела, что«ей закрыт путь дуэлянта-бретёра».

Когда Юрий Живаго остается один вВарыкине после отъезда Лары с Комаровским на Дальний Восток, он горько оплакивает Лару и вместе с ней лето 1917 года, «когда революция былатогдашним с неба на землю сошедшим богом, богом того лета, и каждыйсумасшествовал по-своему, и жизнь каждого существовала сама по себе, ане пояснительно-иллюстративно, в подтверждение правоты высшей политики». Это сопоставление революционного лета 1917 года с Ларой, когдаони вместе служили в госпитале, отсылает нас к книге «Сестра моя –жизнь» и посвящению ее Лермонтову, которого Пастернак воспринималтогда как своего современника.Т.о., в романах Лермонтова и Пастернака сопоставимы не толькоглавные герои (как всегда было принято считать), реминисценции из Лермонтова в «Докторе Живаго» многочисленны.В Заключении суммируются основные результаты исследования.Свое раннее впечатление от Лермонтова Пастернак пронес через всюсвою жизнь, выразив – возможно, с разной степенью осознанности – его наразных уровнях своего художественного мира.Пастернаковская критика романтизма и его представление о Лермонтове как поэте-реалисте объяснены нами с точки зрения неромантическихчерт лермонтовской поэзии, которые обнаруживаются и у самого Пастернака – снятие противопоставления поэта и толпы и неприятия тезиса обусловности искусства.Для обоих поэтов характерно представление о единстве личности, непременным условием для этого является свобода.

Это представление выражается ими с помощью сходного набора средств – многослойность поэтической личности, образы воды и звука, соединение в характере женскихи детских черт, означающих открытость миру и неизбежную при этомстрадательность (то есть подверженность действию извне). Важным сред24ством для передачи единства личности не только с собой, но и с миром является метонимический принцип, который мы попытались обосновать сточки зрения философских учений, господствовавших во времена Лермонтова и Пастернака.В романах «Герой нашего времени» и «Доктор Живаго» действуютзаконы особой – нежитейской – логики, не поддающиеся рациональномуобъяснению и воплощающие таким образом саму жизнь. Анализ системыперсонажей продемонстрировал преемственность романа Пастернака поотношению к лермонтовскому и наметил путь для дальнейших исследований в этом направлении.Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:1.

Антудова Т.А. Лермонтовское начало в прозе Бориса Пастернака (кпостановке проблемы) // Вестник молодых ученых «Ломоносов».Вып.IV. М., 2007. С.338-342.2. Антудова Т.А. Лермонтов и Пастернак: к проблеме литературноговлияния // Лермонтовские чтения - 2007: Сб.

статей. СПб., 2008.С.152-157.3. Антудова Т.А. Лермонтов и Пастернак: эстетический и философскийаспекты проблемы // Вестник Московского университета. Сер. 9.Филология. 2009. №5. С.151-157.4. Антудова Т.А. К вопросу о природе метонимического принципа уПастернака и Лермонтова // IX Международная научная конференция «Славянские литературы в контексте мировой» – 2009: Сборникстатей. Минский Государственный университет.

Минск, 2010. (В печати)5. Антудова Т.А. Пастернаковская критика романтизма и Лермонтов //Антудова Т.А.; МГУ им. М.В. Ломоносова. – М., 2009. – 12 с. – Библиогр.: с. 12. Деп. в ИНИОН РАН 14.12.2009 г. № 60825.256. Антудова Т.А. «Детство Люверс» и «Сказка для детей»: мотивыженственности и детства в творчестве Пастернака и Лермонтова //Голоса молодых ученых: Сборник научных публикаций иностранных и российских аспирантов и докторантов-филологов. Вып. 23.

М.,2010. (В печати).26.