Ref (Военный коммунизм - вынужденная политика или программный идеал большевизма)

15

Министерство образования РФ

Самарский государственный университет

кафедра Истории Отечества

“Военный коммунизм” вынужденная политика или программный идеал большевизма

Реферат студента:

группа 1212

Труфанов А.Н.

Научный руководитель:

канд. ист. наук, доцент

Калягин А.В.

Самара 2003

План

Введение

§1. Большевистская партия после октября 1917г.

§2. Реализация политики “военного коммунизма”

Заключение

Список использованной литературы

Введение.

Термин “военный коммунизм” ввел в оборот выдающийся марксистский теоретик А.А. Богданов, причем это понятие он связывал с армией, которую определял как авторитарно-регулируемую организацию массового паразитизма и истребления. В истории России под политикой “военного коммунизма” понимается комплекс чрезвычайных мер реализованных с 1918 по 1920 годы – период оказавший огромнейшее влияние на дальнейшую историю России.

“Военный коммунизм” включал в себя следующие меры: продразверстка, введенная в январе 1919 г., представлявшая собой развитие принципа продовольственной диктатуры и распространившаяся не только на зерно, но и почти на все виды сельскохозяйственной продукции; ускоренная национализация крупной, средней, мелкой промышленности и транспорта; ликвидация товарно-денежных отношений и переход к прямому товарообмену, регулируемому государством; создание уравнительной системы распределения; введение всеобщей трудовой повинности и трудовых мобилизаций как основной формы привлечения к труду.

Режим ХХХХ в мирных условиях пришел в вопиющее противоречие с интересами крестьянства, которое от экономических форм протеста (сокращение посевных площадей) переходило к вооруженным формам борьбы. Вооруженное сопротивление крестьян тамбовской губернии, начатое летом 1920 г. (“антоновщина”), стало катализатором массового крестьянского протеста. Крестьянские формирования действовали на Украине, Урале, в Сибири, Поволжье.

Также сложное положение сложилось в городе. Хозяйственная разруха, остановка предприятий, подрывали основу установившийся власти. На закрытие заводов, сокращение хлебной нормы, угрозу голода рабочие отвечали демонстрациями, а затем и забастовками. Антибольшевистские выступления в городах, вооруженная борьба крестьянства повлияли на настроение армии. 1 марта 1921 г. начался мятеж военных моряков в Кронштадте. Разразился глубокий общественно-политический кризис.

Итогом "военного коммунизма" стал неслыханный спад производства: в начале 1921 года объем промышленного производства составил только 12% довоенного, а выпуск железа и чугуна -2.5%. Объем продуктов, шедших на продажу, сократился на 92%, государственная казна на 80% пополнялась за счет продразверстки. С 1919 года целые районы переходили под контроль восставших крестьян. Весной и летом в Поволжье разразился жуткий голод: после конфискации не осталось зерна. Эмигрировало около 2 млн. Россиян, большинство из них - горожане.

В отечественной историографии проводимая сразу после революции политика оценивается как вынужденная. К примеру, вот что пишет о продразверстке Л.Н.Троцкий в 1922г. : “Советская власть застала не вольную торговлю хлебом, а монополию, опиравшуюся на старый торговый аппарат. Гражданская война разрушила этот аппарат. Государству ничего не оставалось, как создать наспех государственный аппарат для изъятия хлеба у крестьян и сосредоточения его в своих руках.”¹

“Военный коммунизм” характеризуется как мера осажденной крепости, а не социалистического хозяйства. Чудовищный спад в промышленности объяснялся диспропорцией в ее отраслях, внесенной империалистической, а затем и гражданской войнами. Чтобы извлечь самые необходимые продукты для воюющей армии и для рабочего класса был создан временный централизованный аппарат, который признавался громоздким и неповоротливым. “Политика изъятия излишков у крестьян вела неизбежно к сокращению и понижению сельскохозяйственного производства. Политика уравнительной заработной платы вела неизбежно к понижению производительности труда. Политика централизованного бюрократического руководства промышленностью исключала возможность действительно централизованного и полного использования технического оборудования и наличной рабочей силы.”²

Так же усугубляло положение России отсутствие какой либо помощи с запада, где вопреки ожиданиям так и не разгорелся пожар мировой революции. Вместо технической и организационной помощи, от туда приходила одна военная интервенция за другой. Зачастую, при рассмотрении этого вопроса, ссылались на письмо Маркса Н.Даниэльсону (1883 г.): “если европейский пролетариат овладеет властью до того, как русская община будет окончательно ликвидирована историей, то в России и община сможет стать исходным пунктом коммунистического развития.” Эффективность военизированной формы организации труда доказывалась быстротой завершения и победным исходом гражданской войны.

Безусловно, подобные высказывания нельзя назвать необосновынными – во многих странах в периоды гражданских войн, локальных и глобальных конфликтов проводилась во многом схожая политика, причем, вне зависимости от существовавшего в них строя (во время Великой Французской революции, в Германии на протяжении Первой мировой войны). Подобные чрезвычайные меры помогали мобилизировать производственые силы и переориентировать промышленность на военные нужды. С другой стороны, ввиду сложившигося в СССР строя, объективность советских ученых сомнительна.

В западной историографии сложилось абсолютно противоположное мнение: “Военный коммунизм” – попытка большевиков воплотить свои программные идеалы. Влияние же военной ситуации на проводимую ими политику считалось малозначительным. В качестве примера можно привести высказывание Р.Пайпса: “Конечно, в какой-то части политика военного коммунизма вынужденно решала неотложные проблемы. Однако в целом она была отнюдь не “временной мерой”, но самонадеянной и, как оказалось, преждевременной попыткой ввести в стране полноценный коммунистический строй”³

Мнение зарубежных ученых не стоит безоглядно принимать как истинное. Долгое время советское общество было практически полностью закрытым и, в отсутствии доступа к документам, в западном обществе складывались многие, зачастую не верные, стереотипы. Объективность зарубежных авторов также можно подвергнуть сомнению – на многие работы наложила отпечаток ситуация холодной войны. Наконец, ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов военную ситуацию в стране. Любая сила, пришедшая к власти, может осуществлять политику, относительно независимую от положения дел в государстве, только в случае, если она имеет запас финансовых и производственных ресурсов и полностью контролирует ситуацию в стране. Большевики после революции получили ограниченный запас денег, находящуюся в глубоком кризисе промышленность, интервенцию и гражданскую войну. Ни о какой свободе действий не могло быть и речи.

Новый взгляд на политику 1918-1920 годов сложился в отечественной литературе за последнее десятилетие. Впервые он был выражен Л.А.Коганом в его статье “Военный коммунизм: утопия и реальность” в 1998 г. В ней было высказано мнение о влиянии как ситуации в стране, так и установок партии на политику этого периода. Сегодня этот подход к рассмотрению “военного коммунизма” завоевывает все большую популярность и, несомненно, более объективен. К примеру, вот что пишет А.К.Соколов, уже в 1999 г.: “И все-таки военно-мобилизационная и реквизиционная система периода гражданской войны выросла на сплетении множества факторов. Когда отсутствует четкая программа действий, как было у большевиков («сначала возьмем власть, а потом посмотрим»), то конкретные шаги в той или иной области во многом диктуются складывающейся обстановкой, а из этого затем извлекаются теоретические и идеологические постулаты, привязанные к марксистской доктрине, но часто прямо противоположные тому, что задумывалось в теории.”⁴, хотя автор и более склонен к “советской” оценке событий.

Вопрос о причинах и целях проведения политики “военного коммунизма” является “краеугольным камнем” в понимании дальнейшей политики партии в СССР на протяжении многих десятилетий. Именно поэтому он вызывает многочисленные споры до сих пор. Очередная попытка проанализировать ситуацию в революционной России, понять истинные цели проведения столь жесткой и противоречивой политики, была предпринята и в этой работе.

Для достижения поставленной перед нами цели необходимо рассмотреть как процессы, происходившие в обществе, так и ситуацию, сложившуюся в самой большевистской партии.

Большевистская партия после октября 1917г.

В историографии довольно широко освещается дискуссия В.И. Ленина с т.н. группой “левых коммунистов”. Ранее, причиной этого спора было принято считать проблему заключения Брестского мира, но, после последних исследований, стало очевидно, что это – скорее следствие более глубокого политического конфликта.

«Левые коммунисты» - левооппортунистическая группа, выступившая внутри РКП (б) с позиций мелкобуржуазной революционности по вопросам внешней и внутренней политики Советского государства и Коммунистической партии в январе 1918. В группе “левых коммунистов” состояли такие знаменитые деятели большевистской партии, как Н. Бухарин, А.С. Бубнов, А. Ломов, Н. Осинский и К. Радек.

Налицо раскол, произошедший в рядах партии. Так в чем же была причина конфликта между “левыми большевиками” и сторонниками Ленина? Чтобы ответить на этот вопрос необходимо рассмотреть основные тезисы и пункты программ этих политических групп.

Столкнувшись с громадным спадом в промышленности, нехваткой товаров первой необходимости и угрозой голода в стране, Ленин меняет собственные представления о ходе построения коммунизма. Он прекрасно понимал, что без поддержки из вне, на которую Ленин уже перестал рассчитывать, в России, разрушенной войнами и обладающей крайне нестабильной социальной обстановкой, для построения социализма невозможно обойтись без одного, а может и более, промежуточных периодов. Их роль Ленин видел в приспособлении старой экономики к экономике социалистической. Также он отдавал себе отчет в том, что переходный период может затянуться на несколько поколений.

В качестве промежуточного этапа на пути к социализму, Ленин объявляет госкапитализм, ранее бывший одной из предреволюционных форм. В связи с этим было решено приостановить “атаку на капитал” – большинство национализированных предприятий осталось без должного руководства и необходимых для их работы специалистов, что привело к остановке множества заводов, спаду производства, порче и разбазариванию оборудования. Для борьбы с последствиями подобной “красногвардейской атаки” были привлечены к сотрудничеству буржуазные специалисты и предприниматели, работавшие по принципу материальной заинтересованности. Как своеобразный симбиоз рабочих и предпринимателей, создавались государственно-частные тресты. Их совместное руководство вырабатывало программу производства, а товар сдавался государству. Для поддержки подобных предприятий выделялись субсидии.

В сельском хозяйстве было предложено сохранить часть крестьянских имений как индивидуальную собственность, а уже экспроприированные помещичьи, во избежание разбазаривания и дальнейшего обнищания, были объединены в крупные государственные и кооперативные хозяйства. Для получения хлеба от “частных” имений планировалось наладить товарообмен между городом и деревней, а следовательно товарно-денежные отношения и торговля должны были быть сохранены.

В октябре 1921 г. Ленин писал: "...Товарообмен предполагал ... некий непосредственный переход без торговли, шаг к социалистическому продуктообмену. Оказалось: жизнь сорвала товарообмен и поставила на его место куплю-продажу".⁵

Ленин выступал за независимость отдельных отраслей экономики от тяжелой промышленности. По его мнению, в экономике переходного госкапитализма должны господствовать мелкотоварное производство, легкая промышленность. Наличие продуктов, необходимых рядовому жителю, было просто необходимо для нормального товарообмена между городом и деревней, построения здоровой экономики. Ленин звал в армию военспецов, призывал учиться у Запада научной организации труда

В отличие от Ленина “левые коммунисты” пропагандировали и активно настаивали на возможности построения коммунизма в сжатые сроки. Они верили в скорую вспышку революций в Европе, которая выведет эти страны на путь построения социализма, что сильно облегчит положение России.

“Левые коммунисты” считали, что социалистическая революция уже есть необходимое и достаточное условие для введения социализма. Необходимо отметить, что теория построения социализма и само его понимание “левыми” достаточно отличались от идеологии Ленина и классики Маркса. По их мнению, подготовка социализма начинается сразу после распада старого хозяйства и падения производственных сил, в то время как, по Марксу, “социализм будучи более высоким этапом развития общества, по сравнению с капитализмом, должен демонстрировать и более высокий уровень производительных сил.”⁶

Само понятие социализма “левыми коммунистами” было искажено, вследствие отождествления общественной собственности с собственностью пролетарского государства, хотя в классическом марксистском представлении, это индивидуальная собственность, организованная в коллективных формах.

Одним из важнейших тезисов программы “левых коммунистов” была концепция “классовости по происхождению”, отрицавшая возможность построения подлинного социализма нерабочими. Что автоматически, даже в теории, отделяло от политического правления страной многомиллионные массы крестьянства.

Также в их программе предусматривалось налаживание общей обработки земли, путем трудовых сельскохозяйственных коммун; и “переход от товарно-денежных, рыночных механизмов к планомерному государственному распределению продуктов, в том числе и в сфере личного потребления на уравнительных принципах”⁷.

Наиболее явно разнятся программы Ленина и “левых коммунистов” в вопросе национализации предприятий. Вторые неверно оценивали роль банков и крупной промышленности в экономике России, полагая, что остальные отрасли неотрывно связаны с ними и полностью от них зависимы. Из этого следовал ошибочный вывод, что завладев ими, большевики автоматически повернут все прочие отрасли промышленности на путь социализма. Реализую данный постулат, “левые” требовали скорейшей и полной национализации промышленности.