ref-16561 (Население России: Буряты), страница 2

Тем не менее, бурятская родовая община конца XVII и XVIII веков уже была далека от идиллии всеобщего благоденствия и мира: в ней существовало социальное и имущественное неравенство со всеми вытекающими из него последствиями.

В новых социально-экономических условиях обычай туhаламжа нередко использовался бурятской родовой верхушкой в целях накопления богатства. Так, например, наделение имущими бедняков скотом под видом бескорыстной помощи в действительности было одной из форм эксплуатации, прикрываемой патриархально-родовой оболочкой. Таким путем бедняк-скотовод попадал в экономическую зависимость к более могущественному сородичу. С усилением социально-экономического неравенства крупный собственник узурпировал функции родовой помощи, превращая ее в средство эксплуатации.

Родовые традиции обязывали бурят приглашать ближайших соседей на свежину, когда резали барана, коня или быка. Это правило было более строгим, если охотник убивал козу, лося или медведя, если сосед по каким-либо причинам не мог прийти на трапезу, хозяин посылал ему куски мяса.

У бурят широко было развито гостеприимство. «Их гостеприимства и человеколюбие, читаем в одном из ранних сочинений о бурятах, - сделали бы честь всякому образованному народу. Буряты, далекие от того, чтобы почитать бедных, как бы оставленных богом, всегда подают помощь путешественнику и доставляют разорившемуся средства к поправлению его состояния, стад, юрты, оружия... Когда путешественник, земляк или иностранец остановится в их улусе, всякий считает за великую честь принять его и заколоть барана для угощения. Принимая гостя, бурят всегда делает ему подарок по своему состоянию, хотя бы он прежде вовсе не знал его, и при отъезде от чистого сердца желает ему благополучного пути, всякого возможного счастья и прочее. Он провожает его сам, или посылает проводить до ближайшего улуса, где передает его своим родственникам и друзьям». Так писал Ю. Джулиани в 1834 году.

С патриархально-родовыми отношениями было связано такое явление, как гостевание. Гости приезжали не к одному лицу, а к группе родственников, но останавливались у кого-либо из старших. Каждый одноулусник-сородич считал своим долгом пригласить к себе прибывшего и угостить его. Вокруг гостей составлялась целая компания, которая обходила все юрты. Обычно по гостям разъезжали летом, во время общеродовых религиозных праздников — тайлаганов.

У бурят существовал древний обычай почитания белого цвета, который в их представлении, олицетворял чистое, священное, благородное. Посадить человека на белый войлок, значило пожелать ему благополучия. Лица знатного происхождения считали себя белокостными — сагаан ясу, а бедняков—чернокостными—хара ясу. В знак принадлежности к белой кости богачи устанавливали юрты из белого войлока. Шаманы, «имеющие белое происхождение» — утха, носили белую одежду, ездили на лошади белой масти.

Игры, увеселения, празднества

Жизнь бурят-скотоводов не была такой скучной и однообразной, как это представлялось путешественникам XVIII века. М. Татаринов верно подметил, говоря: «Братские, как сидя в юртах, так и в кампании между собою охотники петь песни и голосу протяжного, так же играют молодые в юртах, воркуют по-голубиному или кричат по-гусиному, по-утичьи и прочих птиц голосами. И так их игра весела и смешна». Многие игры, танцы и пантомимические сценки имели древнее происхождение и были связаны с охотничьим бытом предков бурят. К числу таких игр относятся «Хурайн наадан» («Тетеревиный танец»), «hойри наадан» («Глухариная пляска»), «Баабгайн наадан» («Медвежья игра»), «Шонын наадан» («Волчья игра») и другие. Во всех этих играх и танцах исполнители стремились как можно точнее воспроизвести характер движений и голосов изображаемых животных. К древнему периоду относится и «hараана малтааша наадан» («Танец выкапывания сараны»).

Кочевой период жизни бурят нашел отражение в танцах: «Мори hургааша наадан» («Укрощение коня»), «Бухын наадан» («Игра быков»), «Ботогошоохо» («Игра верблюда и верблюжонка»), «Араhа элдэхэ» («Выделка кожи»), «Зоохэйн наадан» («Танец саламата»). Некоторые игры и развлечения изображали бытовые сценки: например: «Буубэй-наадан» («Игра в няньки»), «Адагууши наадан»( «Танец   пересмешника»), («hогтуу онгон» («Пьяный онгон»). Широко распространена была игра в лодыжки — шагай. Эта игра имела ряд разновидностей: «Шагай», «Шагай hарбаха», «Хонгордоолго». Употреблявшийся в детских играх мяч — бумбэгэ скатывался из шерсти. Мальчики развлекались стрельбой из лука, борьбой и верховой ездой, участвовали но время праздников в конских бегах. Существовали для детей различные считалочки, загадки-шутки, скороговорки.

У бурят существовали специальные игровые онгоны - наадани онгон, которые дошли вплоть до XX века. Этих онгонов призывали во время вечерок, чтобы позабавить молодежь. То же делалось и во время обряда кормления онгонов—онгоо эдеэлуулхэ. Главным действующим лицом в таких случаях выступал шаман, который призывал онгонов и изображал тех или иных зверей, птиц, людей, имеющих недостатки или своеобразные качества (вспыльчивость, склонность к спиртным напиткам, насмешливость и ветреность).

Некоторые игры и танцы носили обрядовый характер. .Массовая игра «Земhэн», например, устраивалась для того, чтобы молодежь двух соседних родов или улусов ближе познакомилась. «Басаганай наадан»—девишник устраивали родители в честь дочери, выходившей замуж. Кузнецы периодически выполняли специальный обряд освящения своей кузницы — «Хиhиин хуурай». Если молнией убивало человека или сгорало жилище и причинялся значительный ущерб хозяйству,  устраивался многодневный «Нэрьеэри наадан», сопровождаемый исполнением религиозных обрядов.

Из праздников обрядного характера, связанных со скотоводством, следует отметить стрижку грив и хвостов у лошадей. Стрижка производилась весной с помощью соседей. После окончания работы хозяин делал брызгание и бросал в огонь несколько кусков сваренного мяса вместе с вырванными из грив и хвостов белыми волосами, а затем угощал собравшихся.

Торжественными были дни перекочевок. Например, при переезде в летники весь улус в один день приготовлял молочное вино, резал баранов и устраивал общее гуляние.

Танцевальные игры «Гуугэл», «Hоошэлгэ», «Ягша», «Хатар», «Ёхор», «Дэрбээшэн», «Барбагай», «Мушхаралдаан» и другие, отмеченные исследователями во второй половине XIX века, по-видимому, бытовали и в XVIII веке. По словам М. Н. Хангалова, в старину танец «Хатар» начинали старики и старухи, которые вместе с молодежью вставали в круг. Танец разделялся на три периода: первый—танцующие, образовав круг держат друг друга за опущенные руки и медленно двигаются по солнцу, делая круг, и поют песни разного содержания; второй — танцующие сдвигаются плотнее, приподнимают руки и слегка машут ими вверх и вниз, немного наклонившись вперед, и в это время поют менее протяжно и громче; третий — танцующие плотно придвигаются друг к другу, руки сгибают в локтях почти под прямым углом и дружно, как один человек, скачут вверх, а песню поют отрывисто... Так танцуют некоторое время, продолжая делать круг по солнцу.

Танец ёхор устраивался с наступлением теплых весенних дней. На ёхоре проявлялись различные стороны духовной жизни бурят: одни просто исполняли песни, другие демонстрировали свой богатый песенный репертуар, одни шли на ёхор блеснуть красотой голоса, другие— исполнить вновь созданные ими песни. На ёхоре веселились, встречались с друзьями и товарищами, юноши и девушки знакомились и влюблялись. Все это происходило в рамках степного этикета.

Общественными праздниками, тесно связанными с шаманизмом, были тайлагуны, или тахилы. Слово «тайлаган» происходит от древней общемонгольской формы «тахиху», перешедшей в «тайху», что значит «чествование» (чествование богов). Тайлаганы начинались молебствиями и жертвоприношениями местным духам-покровителям и заканчивались общей трапезой, питьем молочного вина и различными играми—состязаниями, борьбой, стрельбой из лука, конскими скачками. У большинства бурят существовали три обязательных тайлагана в году — весенний, летний и осенний. Самым большим праздником считался летний тайлаган. Участие в тайлагане считалось добровольным и почетным. Приносить на тайлаган свое «сасали» (вино для возлияния божествам) и иметь пай — хуби от мяса жертвенного животного было делом чести не только хозяина, но и всех родичей. Поэтому бедным, которые не могли внести свою долю в организацию торжества, оказывали помощь. На тайлаган, как правило, разрешалось выходить только мужчинам и детям обоего пола. После тайлагана в течение двух-трех дней в улусах шла гулянка, молодежь устраивала наадан и ёхор.

У бурят существовал своеобразный культ слова. Сказочники, улигершины, песенники, знатоки загадок, пословиц и поговорок, остроумные и талантливые импровизаторы пользовались особой популярностью. Без признанных певцов, импровизаторов, тухэчинов не проходило ни одно празднество, ни одно важное событие в жизни улуса. Нередко лучшие из них специально выезжали в соседние улусы, чтобы посостязаться. В таких случаях хозяева, приняв гостей, выставляли против них местных мастеров, которые должны были отстаивать честь улуса и рода. Подобные состязания являлись своеобразным культурным событием и привлекали многих людей.

Нельзя не отметить и такой обычай, как «состязания в остроумии»— сэсэ буляалдаха, устраиваемые на каких-либо торжествах: на свадьбе, во время приема гостей, на тайлагане. Это, по существу, сценка, наподобие интермедии, в которой принимают участие два человека или больше и которая рассчитана на зрителя. Один из участников задавал вопросы, имеющие целью осмеять или поставить в тупик второго, а партнер отвечал, проявляя максимум находчивости и стремясь в свою очередь поставить в затруднительное положение собеседника. Вопросы и ответы давались часто в стихотворной форме, с соблюдением аллитерации и определенного ритма. Мотив такого состязания был широко представлен и в песенном творчестве бурят.

С принятием ламаизма в Забайкалье празднества и увеселения начали приобретать несколько иной характер. Шаманские тайлаганы (тахилы на обо) включались в систему ламаистской обрядности, устраивались без жертвоприношений животных, призывами и угощений таманских богов и духов. Отныне полагалось исполнять хвалебные гимны из чести ламаистских богов, ублажать их музыкой, душистыми омовениями, одаривать драгоценностями, высказывать благопожелания. Основными действующими лицами на праздниках становились ламы. По окончании молебствия начинался наадан, устраивались традиционные спортивные состязания.

Постепенно широкое распространение получили чисто ламаистские праздники — хуралы, устраиваемые при дацанах. Наиболее популярными стали дни Майдари и Цам, приходившиеся на летние месяцы. Праздник Майдари устраивался при стечении множества верующих с участием большого числа лам. Церемония, имевшая характер пышной мистерии, включала перенесение статуи Майдари на колесницу и передвижение этой колесницы вокруг монастыря. После религиозной части начиналось народное празднество — наадан, сопровождавшееся играми, развлечениями, состязаниями. В празднике Цам основную часть ритуала составляли пляски-мистерии лам в масках.

В зимнее время праздновался сагаалган (белый месяц), приуроченный к началу первого весеннего лунного месяца, который считался одновременно началом Нового года. Празднование длилось около месяца и, помимо молебствия в дацанах, включало в себя гадания, изготовление фигурок животных и прочее. Во время праздника поздравляли друг друга, делали подарки, высказывали благопожелания, обильно угощались.

Семейно – брачные обычаи и традиции

Семейно-брачные отношения бурят представляли собой сложные, веками выработанные отношения люден, отражавшие не только существующую социальную структуру общества, но и явления предшествовавших общественных формаций.

Господствующей формой семьи являлась индивидуальная моногамная семья, которая включала главу семейства, его жену, детей и родителей. Обычай допускал многоженство, но оно встречалось преимущественно у состоятельных людей, так как за жену нужно было платить выкуп (калым).

Свадебные обряды бурят составляли комплекс различных ритуалов, касающихся почти всех сторон жизни людей—искусства, религии, фольклора, этики, физической подготовки и т. д. Во время свадьбы улусники показывали свое мастерство в стрельбе из лука, в борьбе, и состязании рысаков и иноходцев, в исполнении песен, знании мифологии, генеалогий, легенд и предании.

Все стороны семейно-брачных отношений регулировались обычаями и традициями. Экзогамия, сохранившаяся вплоть до начала XX века. не допускала вступления в брак лиц, принадлежащих к одному роду. Например, буряты Готольского рода брали жен из Ирхидеевского, Шаралдаевского и Янгутского родов. Существовал обычай сговаривать детей в младенческом возрасте, даже когда они находились еще в колыбели. В знак заключения брачного договора — худа оролсолго родители жениха и невесты обменивались поясом, и пили молочное вино. С этого момента девочка становилась невестой, и отец не имел права выдать ее за другого. Буряты женили своих детей рано: в 14--15 лет, а иногда и раньше. Для переговоров отправляли сватов; при успешном выполнении их миссии начинались переговоры о калыме— барил, величина которого зависела от состоятельности. «Есть жены, за которых их мужьями заплачено 60 лошадей, за некоторых даже 100, с добавлением к этому значительного количества быков и баранов и 20 и более верблюдов»—отмечал Ланганс.

Во избежание расходов по калыму иногда прибегали к обычаю-андалята — обмену, заключавшемуся в том, что две семьи, имевшие сыновей и дочерей каждая, обменивались девушками. Согласно обычному праву, приданое—энжэ являлось полной собственностью жены, и муж не имел на него никакого права. В некоторых местах, в частности у кударинских бурят, практиковалось умыкание — похищение невесты.