22203-1 (Загадка библиотеки Севастопольской биологической станции)

Загадка библиотеки Севастопольской биологической станции

(опыт логического расследования)

История науки есть часть политической истории общества, поэтому официальная история часто старалась не замечать очевидных фактов, которые не укладывались в общепринятые рамки. Смена политических реалий вводит в научный оборот ранее неизвестные документы, что объективно способствует установлению истины.

История отечественной гидробиологии богата драматическими событиями, достойными описания. Особенно, если речь идет о таком старейшем научном учреждении, как Севастопольская биологическая станция (СБС), ныне ордена Трудового Красного Знамени Институт биологии южных морей им. А.О. Ковалевского (ИнБЮМ)

По времени своего образования (1871) это была первая в России и третья в мире морская биологическая станция. Ее предшественниками являются французские станции Конкарно и Аркашон, 1860 и 1863 годов соответственно. В 130-летней истории СБС-ИнБЮМ имеются страницы, недоступные исследованию. Одна из них - история гибели библиотеки станции во время последней войны.

Официальная история практически не касалась этого вопроса, ограничиваясь стандартными фразами о "фашистских варварах", которые уничтожили бесценное собрание книг. По другим источникам, считалось, что библиотека погибла во время обстрела и бомбежки города. Эти штампы кочуют по различным изданиям (особенно популярным), хотя многие знатоки истории Севастополя в личных беседах высказывали сомнение в достоверности официальных версий. Во время работы в архиве Института биологии южных морей нами были найдены некоторые документы того времени, заставляющие взглянуть на проблему под другим углом зрения. Кроме того, в Музее героической обороны и освобождения Севастополя хранятся, полученные из архивов ГДР, копии ежедневных докладов коменданту города (с июля 1942 по апрель 1944 года), которые позволяют узнать и мнение противоположной стороны процесса. Хочется сразу отметить, что мы строим нашу гипотезу исключительно на документально подтвержденных фактах, но их толкование может являться предметом для дискуссий. Документов, как подтверждающих, так и опровергающих наши выводы не обнаружено.

Итак, наличие библиотеки - неотъемлемая часть любого научного учреждения, ибо книга всегда являлась одним из основных инструментов научной деятельности. На Севастопольской биологической станции с момента ее создания библиотеке уделялось особое внимание. Можно без преувеличения сказать, что библиотека являлась объектом неусыпного внимания руководства и сотрудников СБС. Для этого достаточно почитать ежегодные отчеты по заведованию станцией, в которых с гордостью перечислялись новые поступления. В отдельные годы затраты на приобретение литературы составляли до 20 % бюджета СБС. Кроме того, каждый, из работавших на станции ученых, считал своим долгом передать ей опубликованный результаты своих исследований. Значительное количество книг, журналов и оттисков дарилось библиотеке, а также было получено по обмену из-за рубежа. После революции библиотека получала книги, реквизированные у буржуазии. К 1941 году в библиотеке Севастопольской биологической станции насчитывалось более 30 тысяч книг и журналов, более 10 тысяч авторских оттисков. В ее фондах находилась большая часть библиотеки первого директора СБС академика А.О. Ковалевского с его автографами, книги, пожертвованные его преемником на этом посту академиком В.В. Заленским и первым устроителем станции, профессором Новороссийского (Одесского) университета А.Ф. Стюартом. За семьдесят лет, регулярно получая практически все отечественные и зарубежные издания, библиотека СБС стала по праву лучшей в России библиотекой по изучению биологии моря. Кроме того, огромную ценность представлял предметный каталог журнальных статей, который начал создаваться еще в 1903 году и насчитывал к 1940 году 24 тысячи карточек. Стоимость библиотеки СБС в довоенных ценах оценивалась (по акту ущерба) в 60 тысяч рублей, хотя цена многих изданий, особенно изданных еще в XVIII веке, была явно занижена. Так только труды экспедиции "Челленджера", подаренные станции Джоном Мурреем, оценивались в 1500 золотых рублей. Некоторые из изданий вообще были в СССР в единственном экземпляре.

Особый интерес представлял архив станции, содержавший результаты обработки проб воды, планктона и бентоса, многолетние журналы наблюдений за фауной и флорой, карты распределения организмов сезонам и годам, статистику уловов и другую первичную информацию о биоте Черного и Средиземного морей. Уникальными были и хранящиеся на станции коллекции морских животных. И все это богатство, причинах гибели которого мы попытаемся разобраться, было потеряно для науки. Основываясь на документах и воспоминаниях современников, проследим хронологию гибели библиотеки СБС.

С началом обороны города биологическая станция Академии Наук прекратила свою исследовательскую деятельность, а большая часть ее сотрудников эвакуировалась. В состав отряда десантных плавсредств Черноморского флота было мобилизовано экспедиционное судно станции - парусно-моторная шхуна "Александр Ковалевский" (погибла в июле 1942 года). Руководство станцией в этот период было поручено старшему научному сотруднику Михаилу Андреевичу Галаджиеву, работавшему на станции с 1926 года. Именно его рапорты, хранящиеся в архиве ИнБЮМ, и легли в основу настоящего исследования (приложение 1).

Основными задачами нового руководства были сохранение и эвакуация имущества станции, прежде всего, библиотеки, архива, коллекций и ценного оборудования. Для этих целей исполком выделил станции ссуду на зарплату сотрудникам, а Академия Наук, незадолго до падения города, перевела необходимую сумму. Оставшийся штат сотрудников СБС пытался обеспечить сохранность здания и готовил к эвакуации ее имущество. Согласно рапорту М. Галаджиева, эта работа была успешно выполнена. Но, вопреки категорическому приказу, в первом и единственном грузе, который прибыл на Большую Землю со станции, оказались мебель и несколько ящиков с посудой химической лаборатории. Дальнейшая эвакуация имущества оказалась невозможной.

Хотя в здание СБС в мае 1942 года попала стокилограммовая авиабомба, а в конце июня 1942 года - несколько снарядов, общие разрушения были незначительные. Но часть подготовленного к эвакуации упакованного имущества была вынесена во двор. В первых числах июня 1942 года в здание станции, где к тому времени находилась химическая лаборатория военного порта, переселился М. Галаджиев с женой (при станции были квартиры для сотрудников). После ранения 26 июня 1942 года начальника лаборатории (лейтенанта В. Иванова) они остались единственными, кто находился там. Сторожа, жившие в здании СБС, покинули его еще зимой, а с конца мая 1942 года вообще не выходили на работу.

22 июня 1942 года немецкие войска перешли в решающее наступление. К 29 июня, переправившись через Севастопольскую бухту, они с боями вышли к центральной части города. 1 июля 1942 года около трех часов пополудни в здание станции вошли первые немецкие солдаты, а М. Галаджиев с женой были изгнаны. На самой станции разместилась часть береговой обороны немцев и небольшие склады вещевого довольствия. Имущество станции было вынесено во двор и на набережную, существенно пострадали только коллекции морских животных и музейные экспонаты аквариума. Ущерб архиву и библиотеке был незначителен. Книги, в большей части упакованные в ящики, "свалены в хаотическую груду", а в дальнейшем (по свидетельству самого М. Галаджиева) были частично перенесены в подвал станции. Уже 4 июля 1942 года, М. Галаджиев по приказу коменданта города получает в управе пропуск. Ему разрешено нахождение на территории станции с 7 до 17 часов для приведения в порядок уцелевшего имущества, прежде всего библиотеки. Для этой цели привлекаются также жена М. Галаджиева и бывший библиотекарь станции А.Н. Шаврова.

А теперь внимание, мы приближаемся к событиям, толкование которых составляет основу нашего сообщения (прошу обратить внимание на даты!). 8 июля 1942 г. М. Галаджиева вызывает специально прибывший из Симферополя "уполномоченный представитель Крымской Группы Штаба Рейхсмонстра Розенберга" (сохранена орфография оригинала) [1]. Он сообщил, что библиотека и все имущество Севастопольской биологической станции, "как представляющее ценность для рейха, находится под покровительством германской армии". М. Галаджиеву было предложено открыть списки книг и каталоги, дать отчет о состоянии библиотеки и архива, привести их в порядок. М. Галаджиев согласился, объясняя это "желанием сохранить для советских людей наиболее ценные редкие экземпляры". Но в ночь с 13 на 14 июля 1942 года (через 5 дней, после описываемых выше событий) на станции по неизвестной причине возникает пожар, во время которого пострадали склады немецкой армии. Имущество станции, включая библиотеку, погибло, а обгорелые остатки книг еще долго лежали на набережной.

Для расследования обстоятельств гибели, находящегося под покровительством имущества, из Симферополя прибыл "сам Уполномоченный по Крыму Штаба Розенберга, руководитель Крымской Комиссии некто Шмидт". По обвинению в поджоге М. Галаджиев находился под арестом сначала в морской комендатуре, а затем в жандармерии. Но через 4 дня за недостатком улик М. Галаджиев был освобожден, и ему было предложено место заведующего культотделом в городской управе Севастополя. От этого предложения он отказался и всю оккупацию проработал заведующим санитарно-бактериологической лаборатории города.

Окончательное разрушение станции относится к маю 1944 года, когда она находилась в зоне действия нашей артиллерии, прикрывавшей десант через Севастопольскую бухту. На памяти автора дважды (1986 и 1992 годы) на территории ИнБЮМ были найдены неразорвавшиеся крупнокалиберные артиллерийские снаряды отечественного производства.

После освобождения Севастополя М. Галаджиев неоднократно давал показания компетентным органам (протоколы пока не обнаружены), но сумел доказать свою лояльность. Приказом Nо 91 от 5.07.1944 года по отделению биологических наук АН СССР он был восстановлен в должности старшего научного сотрудника СБС и даже включен в комиссию по оценке нанесенного ей ущерба (приложение 2). В 1946 г. М. Галаджиев умер, и дело о гибели имущества станции было закрыто. Попытки нового директора станции В.А. Водяницкого [2], лично отбиравшего книги для новой библиотеки, найти следы погибшей, успеха не имели. От довоенной библиотеки станции случайно уцелело не более десятка книг, хранящиеся в редком фонде библиотеки ИнБЮМ.

Такова хронология событий, на основании анализа которых можно сделать следующие выводы:

1. К началу войны на станции скопились значительные материальные ценности общей стоимостью 200 тыс. рублей, которые не были эвакуированы. Прежде всего, это были экспедиционные материалы: запасы продовольствия, спирта, ваты, палатки, полевая одежду, обувь, сетематериалы, рыболовные принадлежности, ценность которых в условиях осажденного города многократно возросла. Каких-либо документов, подтверждающих изъятие имущества СБС для нужд обороны, не обнаружено.

2. Библиотека станции не погибла в период обороны города, как утверждают некоторые источники. Несмотря на приказ, она не была эвакуирована и, в относительном порядке, взята под "покровительство" германской армии.

3. Гибель библиотеки произошла в результате пожара в ночь с 13 на 14 июля 1942 года, то есть через 5 дней после того, как об этом покровительстве было объявлено.

В причинах этого пожара мы попытаемся разобраться. Прежде всего, с большой долей вероятности, следует отбросить предположение о случайных, непредвиденных обстоятельствах. Боевые действия в городе прекращены, пожары в центре ликвидированы, в самом здании станции находится немецкая воинская часть и склады, которые, естественно, охраняются. Мало вероятно (хотя и возможно) небрежное отношение с огнем со стороны "пьянствующих" немецких военнослужащих. Дисциплинарные уставы германской (как и Красной) армии в этом отношении весьма строги. А фронтовые части вермахта, бравшие Севастополь, по свидетельству командующего 11-й германской армией Эрика фон Манштейна, отличались высоким уровнем дисциплины. Ни один военнослужащий по факту пожара 13-14 июля к ответственности не привлекался.

Ночное время возникновения пожара исключает "неосторожность" гражданского персонала станции, который мог находиться на ее территории только до 17 часов. Против версии "неосторожного обращения с огнем" свидетельствуют очень быстрое его распространение (немецкие солдаты, спавшие в помещении станции, едва успели его покинуть) и сила (рухнули крыша и межэтажные перекрытия). Следовательно, с большой долей вероятности, можно говорить о "СОЗНАТЕЛЬНОМ!! ПОДЖОГЕ". Впрочем у самих немцев, факт диверсии не вызывал сомнения. Здесь уместно задать риторический вопрос: "кому была выгодна гибель имущества станции?”. Только не "фашистским варварам". Ведь библиотека уже находилась под "покровительством германской армии" и в ней весьма было заинтересовано ведомство Розенберга. Уничтожение ценного трофея спустя всего две недели после взятия города при отсутствии угрозы со стороны противника в высшей степени нелогично. О серьезности отношения "Крымской Комиссии" к реквизированным культурным ценностям свидетельствует судьба другой уникальной библиотеки - библиотеки Карадагской биологической станции. Это собрание книг (более 40 тысяч томов), состоящее из редких и уникальных изданий, было завещано станции ее основателем доктором медицины Т.И. Вяземским. Оно тоже находилось под подобным покровительством. При эвакуации германской армии из Крыма библиотека была вывезена в южную Германию, и после войны возвращена законному владельцу.

Таким образом, если отбросить версии о форс-мажорных причинах и о "фашистских варварах", остается предположить только поджог, либо со стороны севастопольского подполья, либо со стороны сотрудников станции. Относительно первого предположения следует отметить, что в хорошо изученной истории севастопольского антифашистского подполья нет факта поджога здания станции. Отсутствуют также какие-либо свидетельства об участии в сопротивлении сотрудников СБС. Кроме того, в описываемый период подполье еще не было организационно оформлено, да и объект для диверсии был слишком незначителен. Поэтому мы можем с большой долей вероятности предполагать, что поджог здания станции совершили ее сотрудники. Возможны два мотивационных подхода к этому предположению - патриотический ("не отдадим врагу ни пяди земли, ни грамма хлеба...") и корыстный. Рассмотрим теперь оба варианта развития событий. Если имущество станции было уничтожено, с целью не допустить его захвата, то этот факт, несомненно, нашел бы свое отражение, как в официальной историографии, так и в объяснениях, которые давали сотрудники станции компетентным органам по поводу своего сотрудничества с оккупантами. Но во всех известных нам документах это категорически отрицается. Следовательно, остается гипотеза, что поджог здания биологической станции носил корыстный характер и имел целью сокрытие хищение ее имущества. Рассмотрим "PRO" и "CONTRA" этого предположения.

PRO:

Библиотека и имущество станции представляли большую материальную ценность и были в условиях осажденного города практически бесхозны и бесконтрольны.

Библиотека не была эвакуирована, вопреки категорическому приказу, хотя возможности эвакуации имелись.

Наибольшее подозрение вызывает странно малый промежуток времени между объявлением о ревизии библиотеки и ее гибелью во время пожара. Пожар на складе или в магазине после объявления о ревизии настолько часто употребим в детективах, что уже давно стал литературным штампом.