Ставропольский Филиал Ростовского Военного Института

Ракетных Войск

РЕФЕРАТ

Тема: «Ставка на ядерные силы»

Выполнил: мл. сержант

Андрианов Я.В.

Проверил:

Ставрополь

2000 г.

С ТАВКА НА ЯДЕРНЫЕ СИЛЫ
Россия гарантированно обеспечит собственную безопасность, поддерживая арсенал в 5 тысяч боеголовок

"На третьем ходу выяснилось, что гроссмейстер играет восемнадцать испанских партий... Если б Остап узнал, что он играет такие мудреные партии... он крайне бы удивился. Дело в том, что великий комбинатор играл в шахматы второй раз в жизни". Этот курьезный эпизод из бессмертного произведения Ильфа и Петрова приходит на память в связи с делами, куда более серьезными, а именно: откровениями некоторых высоких военачальников на темы военной доктрины, ядерной стратегии и программы развития стратегических ядерных сил (СЯС) России.

РЕВИЗИЯ РАВНОВЕСИЯ

Суть этой новой доктрины и всего курса сводится к тому, что СЯС не защитят Россию и ее союзников от неядерных угроз ни в локальных конфликтах, ни в крупных региональных войнах, подобных операции Н

Старт ракеты РС-12М2 (SS-27) подвижного грунтового ракетного комплекса "Тополь-М"

АТО на Балканах в 1999 г. Поэтому акцент в военной политике и финансировании должен отныне сместиться на создание крупных группировок сил общего назначения (СОН) для действий в локальных войнах на юге при сохранении и укреплении СОН против вероятных мощных региональных противников на западе.

А для сдерживания ядерной угрозы со стороны США и других ядерных держав не нужно-де ни примерного паритета, ни стабильного стратегического равновесия. Вполне достаточно минимальных СЯС - на уровне около 1500 единиц по боеголовкам через 10-15 лет (см.: "НГ", 15.07.2000 и "НВО" # 26, 2000 г.). Главное, как утверждается, не состояние военно-стратегического баланса с США, а способность российских СЯС в ударе возмездия причинить какой-то запланированный неприемлемый объем ущерба противнику.

К возможному удивлению нынешних приверженцев этой концепции никаким первооткрытием она не является. В мировой военной науке ее называют "минимальным сдерживанием" (minimal deterrence), и появилась она еще в 70-е гг. в трудах либеральных американских специалистов как альтернатива сверхвысоким потенциалам многократного взаимного ядерного уничтожения, накопленным к тому времени в США и СССР. На эту тему написаны библиотеки спецлитературы, а в практической военной политике ее проводили и до сих пор проводят в отношении Советского Союза/России такие страны, как Великобритания, Франция и Китай. В обозримый период Китай рассчитывает приобрести подобный потенциал против США, Индия - против Китая, а Пакистан - против Индии. Если по пути ракетно-ядерного распространения пойдут также КНДР, Иран, Ирак и другие "подозреваемые" страны, то они скорее всего будут использовать эту же стратегию против своих могущественных противников.

С виду эта концепция имеет очевидные преимущества, позволяющие не участвовать в расточительной гонке ядерных вооружений и экономить большие ресурсы, сохраняя минимальную гарантию безопасности на самый крайний случай (потому эту концепцию еще называют "предельное сдерживание" - ultimate deterrence). Если определить уровень "заданного ущерба" скромно, а вероятные условия конфликта либерально (длительное время подготовки к войне, отсутствие внезапности нападения, максимальная живучесть ядерных средств и комплекса управления, срабатывание всех систем для нанесения встречного или ответно-встречного удара), то можно выйти на сравнительно небольшой размер потребных СЯС. Но, как говорится, бесплатный сыр - только в мышеловке, и за эти преимущества надо платить немалую цену в других аспектах.

Проблема, как будет показано ниже, состоит в том, что, во-первых, намеченный путь развития российских СЯС не приведет через 10-15 лет к оптимальному потенциалу "минимального сдерживания". А во-вторых, сама эта концепция в более широком плане не соответствует военным потребностям и интересам безопасности РФ на перспективу.

ТРИАДА ДЛЯ БЕДНЫХ

Первая проблема "минимального сдерживания" состоит в том, что оно все-таки не дает возможности полностью абстрагироваться от военного соотношения сил, даже если поставить ограниченные и "автономные" задачи перед своими СЯС. Ведь если переходить на эту позицию односторонним порядком, то у оппонента, как ранее у обеих сторон, первоочередной целью ядерных сил останется максимальное поражение наших СЯС, чтобы снизить свой урон от ответного удара. Стратегические силы и их системы управления и предупреждения не могут быть полностью неуязвимы для ядерного удара, мощь и эффективность которых определяется характеристиками его СЯС и их оперативными планами.

В этом смысле, имея, скажем, 1500 боеголовок на своих СЯС, России не безразлично - будет ли у США (а в перспективе и у других держав) 2000 или 3500, или 5000 ядерных боеголовок и на каких системах они размещены. По своей исходной разрушительной мощи 1500 боеголовок, безусловно, колоссальный потенциал. Но что от них останется в случае гипотетического первого удара США, в расчете на который и измеряется прежде всего достаточность сдерживания? В этой связи большую тревогу вызывают не только и даже не столько планы по одностороннему сокращению, сколько по реструктурированию российских СЯС в пределах 1500 боеголовок.

Традиционно в 60-80-е гг. у СССР около 70% СЯС по боеголовкам размещалось на межконтинентальных баллистических ракетах (МБР) наземного базирования, примерно 25% приходилось на баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) и 5% на тяжелые бомбардировщики (ТБ). Уже по Договору СНВ-2 от 1993 г. предполагалось изменить это соотношение за счет ликвидации МБР с разделяющимися головными частями (РГЧ). Теперь, судя по всему, решили пойти еще дальше: из 1500 боеголовок всего около 10-15% должны стоять на МБР (в рамках СНВ-2), причем в стационарных шахтных пусковых установках, а остальное - на подводных лодках и авиации. Соответственно, свертывается программа производства новой МБР "Тополь-М", а сами РВСН будут разукрупняться и превратятся из вида вооруженных сил в род войск, а со временем вольются в ВВС.

Таким образом, российские СЯС трансформируются под американскую модель СЯС. Но с "небольшими" отличиями. Во-первых, структура американской триады формировалась под влиянием особенностей их технического развития и геостратегического положения (свободный выход в океаны, господство на море и в воздушном пространстве над ним, зарубежные базы ВВС и ВМС и пр.). У СССР военно-техническая и геостратегическая специфика резко отличалась, и после распада СССР и всех изменений 90-х гг. стала еще более, а не менее контрастировать с американской. Во-вторых, при свертывании единственной отработанной, надежной системы МБР "Тополь-М" (в этом одном классе вооружений, особенно в грунтово-мобильном варианте, Россия впереди США на 20 лет, не говоря уже о других странах) нет никакой уверенности в перспективах новой системы БРПЛ и нового класса подводных лодок для них. Еще более туманно будущее тяжелых бомбардировщиков и их вооружения. На деле уровень российских СЯС может опуститься много ниже 1500 боеголовок. Иными словами, намечаемый план даст России через 10-15 лет весьма жалкое подобие американской триады, эта модель, как костюм с совершенно другой фигуры, будет трещать и рваться на России по всем швам.

При переносе упора на морскую и воздушную составляющие (см.: "НВО", # 26, 2000), более 85% всех сил будет размещено всего на десятке военно-морских и авиационных баз и 2-3 подводных лодках в океане, а остальное - в паре сотен стартовых шахт. При использовании носителей с коротким подлетным временем (от 12 до 30 мин.) и высокой точностью нацеливания при достаточной мощности боеголовок (как на МБР "Пискипер" или БРПЛ "Трайдент-2") удар США по командным пунктам и системам предупреждения, ракетным позициям, аэродромам и базам подводных лодок может уничтожить более 90% российских сил. Для всего этого понадобилось бы не более 50 МБР "Пискипер" или 2-3 ракетоносца "Огайо-Трайдент" (из 14). Кроме того, эффективные системы противовоздушной и противолодочной обороны (ПВО и ПЛО) могут разделаться с теми считанными бомбардировщиками и подводными лодками, которые избегнут уничтожения в пунктах базирования.

Морские и авиационные компоненты триады будут также весьма уязвимы для поражения обычными средствами противника в ходе обычных боевых действий, которые по теории могут предшествовать ядерному конфликту. (Это имеет исключительную важность в свете концепции использования ядерного оружия первыми, о чем речь пойдет ниже.) Базы флота и аэродромы вместе с размещенными там ПЛАРБ и ТБ являются первоочередными объектами неядерных ударов, а в море и в воздухе ПЛО и ПВО противника будет действовать без разбора и по тактическим, и по стратегическим подводным лодкам и самолетам. Если верна версия флотского командования о подводном столкновении как о первопричине гибели АПЛ "Курск", то это еще один пример того, насколько скрытно и "плотно" могут сопровождать иностранные лодки российские подводные атомоходы даже вблизи наших территориальных вод. Еще более беззащитны бомбардировщики для перехвата истребителями под управлением самолетов типа АВАКС.

ПРЕДПОЧТЕНИЕ СЛАБОСТИ

Что же касается уязвимости мобильных пусковых установок при применении средств их маскировки и быстрого перемещения после пролета разведывательных спутников - то опыт войны в Персидском заливе 1991 г. при идеальных во всех отношениях условиях (рельеф, отсутствие растительности, сухой климат, полное господство в воздухе) весьма противоречив: ни одного подтвержденного попадания в иракские тактические мобильные ракеты типа "Скад" (или Р-11М). Не лучше показатели войны на Балканах 1999 г.: 13 подбитых с воздуха сербских танков из 300 единиц их бронетехники на крошечной территории Косово после двухмесячных авиаударов НАТО по незащищающемуся противнику.

В пользу "перехода на море" выдвигаются и просто смехотворные доводы: мол, удар наземных МБР сразу вызовет ответ по соответствующей стране, а с моря - еще надо разобраться в адресе отправителя. Ясно, что при российском ответном ядерном ударе нет никакого смысла "играть в прятки", а при первом ударе РФ из Атлантики или Арктики США вряд ли спутают российские ракеты с английскими или французскими, других же там просто нет. На Тихом океане Россия скоро не будет иметь стратегических ракетоносцев, и в любом случае непонятно: зачем ей при ударе БРПЛ "переводить стрелки" на единственную страну, кроме США, имеющую там такие средства - Китай?

Конечно, из всего сказанного не следует, что при таком соотношении сил противник обдуманно решится на нападение в надежде избежать ядерного возмездия - чисто военный риск был бы все же чудовищно велик, не говоря уже о политической невероятности такого шага. Но в острой кризисной ситуации, на которую по существу и рассчитано ядерное сдерживание (кому до него дело в спокойной мирной жизни?), Москва может испугаться, что потеряет все свои СЯС, если позволит США с их огромным ракетно-ядерным превосходством нанести упреждающий удар. А Вашингтон побоится, что Россия из страха за живучесть своих СЯС на стартах не выдержит и первой нажмет "кнопку", если этому не помешает американский привентивный залп. Тем более что обе державы официально и открыто оставляют за собой право на инициативу в применении ядерного оружия. У кого первого не выдержат нервы?

Итак, первый важный вывод состоит в том, что даже если условно принять концепцию "минимального сдерживания", намечаемая программа строительства СЯС не даст ей адекватной материальной базы. Уж если последовательно воплощать эту весьма спорную стратегию в жизнь и максимально экономить ресурсы, то нужно было бы делать еще больший упор на самой сильной стороне российских СЯС. Речь идет о ракетных силах наземного базирования - самом органичном для России виде СЯС, с помощью которых была в 1957 г. ликвидирована недосягаемость США, а двадцать лет спустя был достигнут стратегический паритет, в котором СССР/Россия всегда опережал весь мир. Расширение производства МБР "Тополь-М" до 20-30 единиц в год дало бы через 10-15 лет группировку в составе 300-450 МБР шахтного и мобильного базирования, способную при оснащении системами РГЧ нести 1000-2500 боеголовок. Для них легче всего и дешевле обеспечить живучую и эффективную систему управления и предупреждения. Их способность ответно-встречного удара сдерживала бы маловероятный вариант полностью внезапного нападения, а после развертывания "в поле" мобильные ракеты подстраховывали бы МБР в шахтах от удара высокоточных ядерных и обычных средств.

Если уж экономить, то в первую очередь за счет более слабых составляющих СЯС, в которых РФ никогда не сравняется с США и их союзниками, и вообще отказаться от триады как от "роскоши" времен холодной войны. Прежде всего перестать тратить деньги на стратегическую авиацию и готовить ее реально для неядерных задач в составе СОН (включая нанесение ударов высокоточным обычным оружием). Если придется экономить еще больше - то не строить новые ПЛАРБ и не создавать под них новые ракеты. Вместо этого разумнее максимально продлить срок службы нынешних стратегических подводных лодок проекта 667 БДРМ ("Дельта-4" или "Дельфин") и возобновить производство нужного для них количества ракет типа Р-29РМУ (РСМ-54), чтобы дотянуть эти силы до 2015 г. А после перейти на наземную составляющую в шахтном и мобильном вариантах. Между тем ограниченные судостроительные ресурсы флота лучше сосредоточить на многоцелевых АПЛ, без новых стратегических ракетоносцев СЯС в крайнем случае обойдутся, а вот ВМФ без многоцелевого атомного подводного флота будет не много стоить через 10-15 лет.

То обстоятельство, что в рамках "минимального сдерживания" намечают прямо противоположный курс - пожертвовать самым сильным компонентом и сделать упор на самых слабых составляющих, нельзя объяснить рациональными резонами обороны и безопасности. Скорее всего тут действуют мотивы ведомственного и личного характера. А чтобы исключить публичную дискуссию по этому важнейшему вопросу национальной безопасности, на все опущена плотная завеса секретности.

АНАТОМИЯ СДЕРЖИВАНИЯ

"Минимальное сдерживание" несовместимо с другим важнейшим элементом современной военной доктрины России, который устанавливает, что ядерное оружие призвано сдерживать не только ядерное нападение, но и широкомасштабную агрессию с применением сил общего назначения. Согласно новой доктрине, Россия оставляет за собой право на применение ядерного оружия первой "в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности РФ ситуациях". Основное официальное объяснение состоит в том, что ослабление российских сил общего назначения заставляет увеличить упор на ядерное оружие в качестве более дешевого средства, нивелирующего своей огромной абсолютной мощью относительные преимущества вероятного противника по СОН. В этой концепции тоже нет ничего нового, она называется "расширенным сдерживанием" (enhanced deterrence) и была частью стратегии НАТО с 50-х гг. по настоящее время.

Ответный ядерный удар после ядерной агрессии другой стороны - не блеф, а вполне кредитоспособная концепция, если СЯС имеют достаточную живучесть. Ядерная агрессия, по определению, повлечет такой урон у страны-жертвы, что ей уже нечего будет терять. В то же время ее возмездие причинит агрессору ущерб, намного превосходящий какой-либо выигрыш от его первого удара. Зная это, противник никогда не решится на нападение - то есть сдерживание будет работать.

Ядерный удар в ответ на нападение с использованием только сил общего назначения - весьма неоднозначная концепция. Очевидно, что она основывается по меньшей мере на двух предпосылках. Во-первых, противник должен быть много сильнее по наступательным силам общего назначения, иначе нет нужды прибегать для обороны к столь опасному и непредсказуемому классу оружия, как ядерное. Во-вторых, противник должен не иметь ядерного оружия или быть намного слабее в этой категории, в ином случае применение против него такого оружия повлечет сокрушительный ответный удар. Любая стратегия призвана определить пути для достижения поставленных доктриной целей - она не может быть чистым блефом, предполагающим готовность к коллективному самоубийству (наподобие стратегии угонщика самолета с гранатой).