10224 (Основные принципы учения Дарвина об эволюции)

Содержание

Введение

1. Предпосылки возникновения дарвиновского учения

2. Основные положения учения Дарвина об эволюции

3. Значение теории Дарвина в естествознании

Заключение

Список литературы

Введение

Развитие науки XIX века предопределило возникновение эволюционного учения Дарвина о развитии органического мира, которое было обусловлено не только ходом развития естественных наук, но и социально-экономическими причинами.

Естественные науки к этому времени накопили огромное количество фактов, которые нельзя было совместить с метафизическими представлениями о неизменяемости природы. Эволюционные идеи высказывались многими учеными того периода.

Большое значение в формировании эволюционных взглядов Дарвина сыграли его собственные открытия, сделанные им во время путешествия на корабле «Бигль». Изучив геологию Южной Америки, Дарвин убедился в несостоятельности теории катастроф и подчеркнул значение естественных факторов в истории земной коры и ее животного и растительного населения. Благодаря палеонтологическим находкам он отмечает сходство между вымершими и современными животными Южной Америки. Особенно интересные данные Дарвин собрал на Галапагосских островах, лежащих в 950 км от Западного побережья Южной Америки в Тихом океане.

Итак, в начале XIX века на основе обширного фактического материала были сделаны некоторые важные обобщения: об изменяемости видов, о естественных группах организмов, единстве плана строения организмов, смене форм и увеличении в последовательных геологических горизонтах сходства в строении вымерших форм с современными, об историческом развитии земной коры, а также о сходстве зародышей систематически далеких друг от друга групп животных.

Таким образом, учение об эволюции органического мира – крупнейшее обобщение естествознания XIX века – было подготовлено как предшествующим развитием научной мысли, так и социально-экономическими условиями.

1. Предпосылки возникновения дарвиновского учения

Наблюдения, сделанные во время кругосветного путешествия, явились первым толчком к зарождению у Дарвина мысли об изменяемости видов. Под углом зрения идеи преемственной, исторической связи между различными видами организмов Дарвин начал изучать данные, накопленные до него в палеонтологии, биогеографии, сравнительной анатомии, систематике, эмбриологии и других биологических дисциплинах. И в каждой из них он находил обильный материал, подтверждающий его взгляд на развитие живой природы. Однако ученый прекрасно сознавал, что этот взгляд не будет иметь достаточно убедительной силы до тех пор, пока останутся невыясненными те причины, те движущие силы, которые лежат в основе развития живой природы, обусловливают ее специфические черты.

Особенно важно было показать, почему организмы прекрасно приспособлены к окружающим условиям жизни, чем объясняется присущая им целесообразность. «Вполне мыслимо, —писал Дарвин,—что натуралист, размышляющий о взаимном сродстве между органическими существами, об их эмбриологических отношениях, их географическом распространении, геологической последовательности и других подобных фактах, мог бы придти к заключению, что виды не были созданы независимо одни от других, но произошли, подобно разновидностям, от других видов. Тем не менее, подобное заключение, хотя бы даже хорошо обоснованное, оставалось бы неудовлетворительным, пока не было бы показано, почему бесчисленные виды, населяющие этот мир, изменялись таким именно образом, что они приобрели то совершенство строения и взаимоприспособления, которое справедливо вызывает наше изумление».

Вопрос о причинах совершенства, целесообразности живых существ издавна приковывал к себе внимание философов и естествоиспытателей. Ранее господствовавший метафизический взгляд на мир как на нечто раз навсегда данное и неподвижное объяснял целесообразность организмов их божественным происхождением. Следовательно, для доказательства идеи развития живой природы в силу естественных законов нужно было опровергнуть эти антинаучные представления и объяснить целесообразность в устройстве и отправлениях организмов без обращения к чуду. Важнейший философский вопрос эволюционного учения, указывал К. А. Тимирязев, заключается именно в устранении теологической точки зрения, в замене конечной причины причиной действительной, естественной.

Необходимо было, далее, показать, как и почему виды животных и растений, неся на себе очевидные следы общего происхождения, выражающиеся в их сходстве по ряду признаков строения и отправлений, в то же время по другим признакам значительно отличаются друг от друга, причем отличие это оказывается не только количественным, но и качественным. Существует определенная разобщенность видов внутри каждого рода, не говоря уже о еще большей дифференциации между последующими таксономическими категориями. Иначе говоря, виды обычно не связаны друг с другом соответствующими переходными формами, между ними существуют четко выраженные границы. Правда, ботаники и зоологи обнаружили немало случаев, когда такие переходные формы имеются. Но все же эти факты не были правилом. Чаще всего виды не сливаются друг с другом, а четко разграничены между собой.

Наконец, эволюционная теория должна была объяснить, почему в природе существует огромное многообразие видов, почему наряду с простейшими организмами в ней имеются и весьма сложные.

Для решения всех этих вопросов Дарвин обратился к изучению селекционной практики и методов работы селекционеров по получению новых сортов культурных растений и новых пород домашних животных.

2. Основные положения учения Дарвина об эволюции

Селекция животных и растений добилась к середине XIX в. больших успехов. К этому времени в культуру были введены многие виды растений и животных. Некоторые из видов домашних животных имели десятки разнообразных пород, а растительные виды — даже сотни и тысячи сортов. Существенные изменения в процессе создания новых пород и сортов достигаются в ряде случаев за сравнительно короткие сроки. Уже на протяжении жизни одного поколения людей происходят заметные сдвиги в качестве домашних животных и культурных растений. Очень часто селекционеры не просто улучшают те или иные уже имеющиеся сорта и породы, а создают новые. Таким образом, в селекционной практике как бы в миниатюре, но зато более быстрыми темпами происходят те же явления, что и в природе: совершается изменение органических форм, ведущее к образованию качественно различных пород и сортов, приспособленных для удовлетворения нужд и потребностей человека.

В основе селекции лежит искусственный отбор наиболее интересующих человека особей. Сам искусственный отбор базируется на двух явлениях— изменчивости и наследственности организмов.

Давно уже было замечено, что особи одного и того же сорта растений, одной и той же породы животных, имея некоторые общие признаки и свойства, присущие данному сорту или породе, в то же время по ряду других признаков и свойств отличаются друг от друга. Эти-то индивидуальные особенности и используются селекционерами при выведении новых органических форм. Однако это возможно только в том случае, если вновь возникающие признаки и свойства передаются последующим поколениям, т. е. наследуются. Сельскохозяйственная практика давно установила, что такое наследование признаков и свойств действительно существует.

И все же изменчивость и наследственность сами по себе, как правило, еще недостаточны для образования новых сортов и пород, ибо лишь немногие из них возникли внезапно, без вмешательства человека и оказались столь совершенными и полезными для него. Подавляющее большинство известных в культуре органических форм создано человеком путем накопления, суммирования полезных ему особенностей животных и растений. Человек отбирает наилучшие в том или ином отношении особи и скрещивает их, повторяя этот прием на протяжении многих поколений.

В таком же положении, указывает Дарвин, оказываются и многие натуралисты. Они, хотя и признают общность происхождения различных пород домашних животных, в то же время отрицают общность происхождения естественных видов и глумятся над идеей эволюции органического мира. А между тем в природе у диких животных и растений, так же как и у их домашних родичей, имеются все те предпосылки, на которых зиждется искусственный отбор.

Существование определенных различий между особями диких видов является общепризнанным среди биологов, изучавших этот вопрос. Но принято считать, что индивидуальные особенности организмов касаются лишь несущественных частей. Дарвин подверг критике этот взгляд. «Иные авторы,— писал он,— вертятся в порочном круге, утверждая, что существенные органы никогда не изменяются, так как сами они практически считают существенными (в чем некоторые натуралисты честно признаются) те органы, которые не изменяются; становясь на подобную точку зрения, конечно, невозможно найти ни одного случая изменения существенной части, но со всякой другой точки зрения найдется много тому примеров».

И Дарвин приводит немало таких случаев. Так, Дж. Леббок установил, что разветвления главных нервов при самом отхождении их от большого центрального узла у насекомого имеют большие различия у представителей одного и того же вида (Coccus). По данным того же автора, мускулы у личинок некоторых насекомых также не отличаются однообразием.

Особое внимание Дарвин обратил на существование сомнительных видов, т. е. таких органических форм, которые в некоторых отношениях имеют характер отдельных видов, но настолько сходны с другими формами или так тесно связаны с ними промежуточными ступенями, что натуралисты не склонны признавать их за самостоятельные виды. Таких видов существует значительное количество. Так, Г. К. Уотсон указал Дарвину 182 британских растения, обычно рассматриваемых как разновидности, но относимых некоторыми ботаниками к самостоятельным видам. Подобные же факты имеются и в зоологии. Но здесь сомнительные формы, признаваемые одними зоологами за разные виды, а другими — за географические расы одного вида, проживают обычно в различных районах. Отнесение их к самостоятельным видам или разновидностям одного вида нередко зависит только от расстояния между районами их обитания. Если расстояния большие, то такие формы называют разными видами, а если небольшие — разновидностями одного вида. Однако никто не может определенно сказать, какое именно расстояние следует признать достаточным для отнесения рассматриваемых форм к особым видам.

Исходя из этих фактов, Дарвин пришел к выводу, что изменения, совершающиеся у растений и животных в естественной обстановке, касаются не только второстепенных, несущественных признаков, но и тех, которые определяют собой их видовую специфику. Раз появившиеся изменения сохраняются и в последующих поколениях. А если это так, то и в естественной обстановке имеются условия для суммирования и накопления полезных изменений, что может привести к образованию сначала новых разновидностей, а затем и самостоятельных видов.

Но для превращения этой возможности в действительность необходимо еще одно условие. Когда человек создает новые сорта растений и породы животных, он отбирает лучшие (или уничтожает худшие) с его точки зрения особи. Тем самым устраняется возможность скрещивания тех и других, возможность растворения, нивелирования интересующих человека признаков. В природных условиях суммирование, накопление полезных изменений произойдет быстрее, лучше, если будет предупреждаться их нейтрализация в результате скрещивания с особями, не обладающими данными признаками. Это возможно лишь при условии, что такие особи будут каким-то образом отсеиваться, элиминироваться. Но как, почему, под влиянием каких сил может осуществляться в природе подобная элиминация? Иначе говоря, что в природе играет роль сортировщика, выполняемую в искусственном отборе человеком?

Этот вопрос долгое время мучил Дарвина, не давал ему покоя. Наконец ключ к его решению был найден. Известно, что вопреки первому впечатлению, получаемому от созерцания живой природы, среди живых существ происходит постоянная, подчас очень острая борьба за существование. Указывая на это явление, Дарвин писал: «Лик природы представляется нам радостным, мы часто видим избыток пищи; мы не видим или забываем, что птицы, которые беззаботно распевают вокруг нас, по большей части питаются насекомыми и семенами и, таким образом, постоянно истребляют жизнь; мы забываем, как эти певцы или их яйца и птенцы в свою очередь пожираются хищными птицами и зверями; мы часто забываем, что если в известную минуту пища имеется в изобилии, то нельзя сказать того же о каждом годе и каждом времени года».

Ту же самую картину борьбы можно наблюдать и среди млекопитающих, среди рыб, растений и т. д. А если к сказанному добавить, что животные и растения часто подвергаются различным эпидемическим заболеваниям, вызываемым широким распространением вредоносных микроорганизмов, что масса существ гибнет под влиянием сильных морозов, засухи, жары и т. п., тo cтaнет очевидным, что в органическом мире постоянно происходит неослабевающая борьба за существование.

Дарвин ставил специальные опыты, которые дают некоторое представление о масштабах этой борьбы. На небольшом вскопанном и расчищенном участке земли, где всходы не могли заглушаться растениями, из 357 всходов сорных трав 295 были истреблены главным образом слизняками и насекомыми. Разумеется, процент выживающих в естественной обстановке еще ниже, поскольку растения там гибнут не только от нападения животных, но и в результате борьбы с другими видами растений.

Растения и животные потенциально обладают чрезвычайно высоким коэффициентом размножения. Подсчитано, что одно растение полыни производит 1075 тыс. семян, а плодовое тело гриба Polyporus applanatus каждый месяц дает 5460 млн. спор. Одна самка термитов откладывает около 10 млн. яиц, а некоторые морские беспозвоночные, икринки которых не защищены и откладываются прямо в воду, мечут до 500 млн. яиц. Хотя не все виды растений и животных так плодовиты, но все они производят за свою жизнь весьма значительное потомство.