8665 (Роборовский Всеволод Иванович)

Роборовский Всеволод Иванович

(1856-1910)

Российский путешественник. Участник экспедиции в Центральную Азию Н. М. Пржевальского (1879-1880, 1883-1885) и М. В. Певцова (1889-1890). В 1893-1895 годах руководил экспедицией в Восточный Тянь-Шань, Наньшань и Северный Тибет, открыл ряд хребтов и озер, исследовал Турфанскую котловину. Собрал зоологические, ботанические и геологические коллекции. Среди русских исследователей Центральной Азии, прославивших нашу родину своими трудами, хорошо известно имя Всеволода Ивановича Роборовского ученика и продолжателя дела Пржевальского. Талантливый исследователь, Роборовский был участником нескольких крупных центральноазиатских экспедиций, прошел десятки тысяч верст по неизведанным пустыням и горам, собрал ценные для науки материалы о природе и населении пройденных им мест. Родился Роборовский в Петербурге в 1856 году в небогатой дворянской семье. В детстве он выезжал на лето в отцовское имение Тараки Вышневолоцкого уезда Тверской губернии, где и состоялось его первое близкое знакомство с природой. Надобно заметить, вспоминал впоследствии Всеволод Иванович, что география была с малых лет моим любимым предметом и что я имел в гимназии у нашего учителя географии Пьянкова всегда круглую пятерку . По окончании гимназии Всеволода Ивановича определили в Гельсингфорское юнкерское училище. Однако, как потом писал его друг и товарищ по работе П. К. Козлов, живые описания путешествий сильно действовали на впечатлительную душу юноши и часто мыслью уносили его далеко от городского общества и строевых занятий... Все газеты и журналы были полны тогда сообщений о путешествиях Н. М. Пржевальского. Молодежь зачитывалась рассказами о знаменитом путешественнике, который шел по пустыням Джунгарии, взбирался на высочайшие горные хребты, охотился за быстроногими антилопами джейранами и круторогими горными архарами. Многие молодые люди просили Пржевальского, когда он вернулся из второго центральноазиатского путешествия, включить их в следующую экспедицию. Но путешественник очень строго подходил к подбору спутников. Когда же ему представили Роборовского, окончившего к этому времени юнкерское училище, скупой на похвалы Пржевальский отметил, что это человек весьма толковый, порядочно рисует и знает съемку, характера хорошего, здоровья отличного . Особенно радовали Пржевальского способности его будущего помощника к рисованию. Николай Михайлович давно мечтал привезти из экспедиции серию рисунков с видами Центральной Азии, портретами ее жителей, зарисовками растений и животных. Роборовский участвовал в третьей (1879-1880) и четвертой (1883-1885) центральноазиатских экспедициях Пржевальского.

Вместе со своим учителем он посетил каменистую безжизненную пустыню Хами, горы Наньшаня, пустыню Гоби, зарастающее тростниками озеро Лобнор. Но самыми интересными и ценными для науки были проведенные путешественниками исследования Тибета, так как географических сведений об этой стране, за исключением доставленных Пржевальским еще из экспедиции 1870-1873 годов, почти не было. Всеволод Иванович выполнял в экспедициях различные обязанности, но главной его работой был сбор гербария. Как-то само собой случилось, что ботанические экскурсии сделались мне особенно симпатичны и были вменены мне в исключительную обязанность; увлечение ботаникой доходило у меня до того, что зачастую я с опасностью для жизни взбирался на горы и доставал цветочек, до которого добраться казалось почти невозможным , вспоминал он потом. В экспедиции 1879-1880 годов Всеволод Иванович сделал 118 рисунков, которые украсили отчет Пржевальского об этом путешествии. В экспедиции 1883-1885 годов рисовать Роборовскому уже не пришлось появились фотографические аппараты, и он выполнял роль экспедиционного фотографа. Пржевальский полюбил своего нового помощника за его страсть к исследованиям, за прекрасный характер и отвагу, которую проявлял тот в критические минуты, когда надо было спасти товарища от смертельной опасности или отбить нападение разбойников. По возвращении в Петербург из экспедиций Роборовский усиленно занимался пополнением своих специальных знаний и подготовкой к очередному путешествию: посещал ботанические и зоологические музеи, общался со специалистами по различным отраслям естественных наук. Но учителю и его любимому ученику больше не пришлось путешествовать вместе: накануне выхода в свою пятую центральноазиатскую экспедицию Пржевальский умер. Экспедицию возглавил Певцов. За время путешествия с Певцовым (1889-1890 годы) Всеволод Иванович побывал в Джунгарии, Кашгарии и прошел по северо-западной окраине Тибета. Хотя по-прежнему основной его задачей был сбор гербария, но в больших самостоятельных маршрутах он производил и все другие научные работы. Эти маршруты были наиболее трудными из всех маршрутов экспедиции. Всеволод Иванович первым из исследователей посетил пустынную северо-западную окраину Тибетского нагорья, где, как говорили жители соседних районов, царит исбар смерть от удушья. Наступала она на высоте 5000 метров, где атмосфера была настолько разрежена, что людям становилось трудно дышать. Несмотря на это, Всеволод Иванович успешно произвел здесь топографическую съемку, сделал необходимые записи и собрал коллекции.

Работа с Певцовым еще более обогатила опыт Роборовского. Поэтому когда в 1893 году Географическое общество решило направить крупную экспедицию для обследования Восточного Тянь-Шаня, Наньшаня и китайской провинции Сычуань, то начальником был назначен Роборовский. Выехав в июне 1893 года из Пржевальска, экспедиция вернулась на родину только через 30 месяцев, пройдя громадное расстояние в 17 тысяч километров. В Восточном Тянь-Шане Роборовский осмотрел и описал никем из ученых не посещенную межгорную котловину Большой Юлдус, затем обследовал обширнейшую Турфанскую впадину. В Турфанской впадине были организованы метеорологические наблюдения, продолжавшиеся два с половиной года и доставившие ценные сведения для климатической характеристики Центральной Азии. Неприветливой была пустыня Хами, по которой проходил Всеволод Иванович на пути к Наньшаню: под ногами щебень и песок, беспрерывный сильный ветер, поднимающий тучи пыли, за которыми никогда не видно горизонта; лишь изредка встретятся в ложбине голые кустики, на которые с жадностью набрасываются голодные верблюды. Такая же пустыня Западный Наньшань. Нигде ни деревца, ни травинки. Какой резкий контраст составляют с этими скалистыми склонами горы Восточного Наньшаня! Благодаря заходящим сюда из Китая влажным муссонным ветрам они изобилуют водными потоками, покрыты буйными зелеными лесами. Как ни интересен был Наньшань для исследований, Роборовский покидает его, стремясь в Сычуань, богатую и живописную китайскую провинцию, которую так хотел посетить Пржевальский. То, что не удалось сделать учителю, должен был теперь сделать его ученик. И Роборовский спешит в эту теплую и благодатную страну. Путь туда лежит по еще неисследованной северо-восточной окраине Тибетского нагорья. Огромная высота, 4500 метров, жестокие зимние морозы, ураганные ветры все это надо преодолеть. Обмороженные руки с трудом управляются с инструментами, мучительно больно вести негнущимися пальцами записи в дневнике, воспаленные глаза болят и плохо видят. До Сычуани оставалось уже километров триста. И исследователю казалось, что успех экспедиции обеспечен. Но в ночь на 28 января 1895 года Всеволод Иванович заболел. У него оказались парализованными руки, ноги, пропала речь. Горько было сознавать, что болезнь не даст завершить начатую экспедицию. Возможность невыполнения задачи, вспоминал он потом, намеченной и взлелеянной еще в Петербурге, вызывала молчаливые слезы, сердце невыносимо больно сжималось... Помириться с этой мыслью мне казалось невозможным... Болезнь не позволила продолжить путешествие. С великою грустью и ломкою над своими желаниями видеть Сычуань, землю обетованную нашей экспедиции, обдумывая в тиши бессонных ночей положение вещей, я решил повернуть обратно.

А сколько надежд, сколько затрат трудов и борьбы всякого рода, часто сверх сил! К чему все привело!.. Да, эти минуты нравственной борьбы, я думаю, стоили физического недуга... писал Всеволод Иванович. Как только больному стало чуть легче, повернули домой. Руководство экспедицией Всеволод Иванович передал своему другу и помощнику Козлову, с которым они путешествовали вместе уже третий раз. Работы в экспедиции, несмотря на болезнь начальника, ни на минуту не останавливались. Постепенно болезнь Всеволода Ивановича шла на убыль. Он вновь стал наблюдать, записывать, проверять записанное ранее. Все ближе и ближе была родина. Наконец, экспедиция вышла на горный перевал, по которому проходила граница России и Китая. Все выстроились... и тремя залпами из берданок послали свой первый привет отчизне, в пределы которой вступили после 30-месячного отсутствия . Большой и трудный путь, напряженная работа и опасности остались позади. К сожалению, для Всеволода Ивановича на этом окончился славный путь исследователя дальних стран болезнь приковала его к дому. Он не смог закончить всех намеченных работ, но и то, что было сделано, составляло огромный вклад в науку: на карту была нанесена территория размером почти в 236 тысяч квадратных километров; богатые геологические, ботанические, зоологические коллекции и записи путешественника воссоздавали картин/природы посещенных им местностей, а этнографические материалы, доставленные им, дополнили сведения о населении Тибета и Восточного Туркестана. Всеволод Иванович не смог вылечиться от своей болезни. С каждым годом ему становилось все хуже и хуже, и 23 мая (5 июня) 1910 года замечательного русского путешественника не стало. В Известиях Русского Географического общества имеются проникнутые глубоким сердечным чувством строки, посвященные Всеволоду Ивановичу: Его любовь к природе, к человеку, его редкий по своей скромности характер внушали к нему уважение и искреннюю любовь не только его родственников, благоговевших перед его именем, не только близко его знавших и приходивших с ним в общение людей, но и крестьян, которые на всю округу, от мала до велика, сохраняют о нем самую нежную почтительную память .

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://rgo.ru