74450-1 (Словацкий Юлиуш)

Словацкий Юлиуш

С. Каменецкая

Словацкий Юлиуш (Juliusz Słowacki, 1809—1849) — знаменитый польский поэт. Сын известного в свое время профессора литературы, С. вырос в литературной среде. Его мать, женщина передовая и литературно образованная, с детства воспитала сына на лучших образцах польской и мировой литературы. Писать начал рано. На польскую революцию 1830 откликнулся рядом стихотворений. В 1831 навсегда оставил Польшу и жил в Париже. Швейцарии, Италии. Путешествовал по Греции, Египту, Палестине. Одно время находился под влиянием известного польского мистика Товянского. Смерть (от туберкулеза) застала поэта за работой над поэмой «Король-дух». По своему умонастроению С. значительно отличался от своего современника, Мицкевича, поэта, тесно связанного с шляхтой. С. в гораздо большей степени отразил буржуазно-демократические идеи. В своей поэзии он резко отрицательно отзывается о «шляхте», под именем которой, правда, всего чаще подразумевает богатую земельную аристократию. Он часто в ярких красках рисует самодурство вельмож, их жестокость, расточительность, пьянство, разврат и прежде всего продажность и измену родине. Он с сочувствием отзывается о крестьянах и объявляет себя поэтом «народа». Его демократизм еще более оттеняется тем сильным влиянием, которое в юные годы на него имела украинская народная поэзия. Элементы политического и социального протеста в творчестве С. углубились в результате воздействия поэзии Байрона, которому С. подчинялся дольше, чем другие крупные польские поэты того времени.

Однако С. отнюдь нельзя считать буржуазно-демократическим поэтом. В Польше того времени не было сильной и сколько-нибудь самостоятельной в политическом отношении буржуазной демократии. А С. не стоял даже на точке зрения тогдашних польских демократов, хотя некоторые его произведения и использовались демократами. С. никогда не упоминает о лозунге освобождения крестьян, хотя в его произведениях нередки едкие выпады против дворян-помещиков, издевающихся над своими подданными, против шляхты в целом, живущей «чужим трудом» (стих. «Горе вам», 1848). Его острая ненависть к «шляхте» объясняется также той позорной ролью, которую сыграла польская аристократия в истории потери польской независимости и разгрома польских восстаний 1794 и 1830—1831. Характерна для дворянского писателя и горячая религиозность С. Религиозные мотивы играют в его творчестве очень большую роль. Правда, он резко отрицательно относится к официальной римской церкви, к папе, иезуитам, клерикалам. Он борется против католической партии среди самих польских эмигрантов. Он клеймит неоднократно самым резким образом разложение и кровавые преступления папства. Но это опять-таки объясняется прежде всего национальными мотивами: папство осудило польское восстание и поддерживало царизм как опору европейской реакции. Таким обр. радикальные ноты в произведениях С. являются результатом исключительного положения шляхетской эмиграции, преследуемой всеми силами старого феодального мира.

С. был в высшей степени присущ субъективизм. Болезненный и нервный, преследуемый неудачами в личной жизни, он большинство своих произведений окрасил тоном мрачного пессимизма. Это касается уже его юношеских произведений, написанных под влиянием Байрона, как поэмы «Mnich» (Монах, 1830), «Arab» (Араб, 1830), «Zmija» (Змея, 1831), «Lambro» (Лямбро, 1832), но в еще большей степени — его более зрелого творчества.

С. много страдал от своего положения эмигранта и невозможности дойти со своими произведениями до широкой публики, тем более, что его творчество было для современников мало понятно. Он болезненно ощущал напр. широкую популярность Мицкевича. Его выступление против Мицкевича в поэме «Бениовский», где он обвиняет своего соперника в панславизме и приверженности к папству, объясняется не только идеологическим, но и личным антагонизмом между ними.

Не будучи по своей натуре революционером, С. в моменты большого революционного подъема высказывался за радикальные действия. Так, в 1848 он даже поехал из Парижа в прусскую Польшу, для того чтобы принять участие в боях против царской России. Однако вне этих моментов он был сторонником мирной борьбы «духовными средствами». Он иногда прямо выступает против «зверских» «французских методов». Постоянной идеей его творчества является идея самопожертвования личности и нации (Польша — Бинкельрид).

Любимым героем С. является страдалец, погибающий за свою идею (чаще всего за национальную) и вызывающий так. обр. нравственное перерождение своих палачей. Под влиянием этого мученичества, этого, так сказать, пассивного героизма мучители начинают ощущать ужас перед собственными преступлениями — и человечество делает шаг вперед...

С другой стороны, и тираны являются до некоторой степени орудиями высшего промысла: их жестокость, наносимые ими мучения очищают и возвышают души их жертв. По С., не людям дано карать их за грехи — это дело бога. Так, в драме «Balladyna» (Балладина, 1834) героиня идет к королевскому престолу путем целой цепи преступлений; но ее сражает лишь «рука господня», убивающая ее на троне ударом молнии.

Положительным героем является у С. Кордиан. В драме «Kordjan» (Кордиан, 1833) самые резкие тирады против примиренцев и оппортунистов сочетаются с проповедью именно пассивного героизма. Кордиан принимает на себя задачу убить Александра I во время его пребывания в Варшаве и громит нерешительность заговорщиков. Но готовый отдать свою кровь «за отечество», он останавливается перед пролитием крови монарха и падает без чувств у его дверей.

В 1834 С. пишет драму «Mazeppa» (Мазепа), изданную лишь в 1840, вероятно в переработанном виде. Здесь одному тирану, Воеводе, противостоит целая галлерея положительных типов, проявляющих настоящие чудеса самопожертвования. Здесь мученики побеждают тирана не борьбой, а самоотречением.

В 1836 С. пишет любовную поэму «W Szwajcarji» (В Швейцарии), считающуюся по справедливости величайшим лирическим произведением, какое когда-либо создала польская поэзия.

Путешествие С. на Восток (1836—1837) отражено им в ряде лирических произведений. Впечатлениям Востока обязана между прочим своим возникновением знаменитая поэма «Ojciec zadzumionych» (Отец умерших от чумы), где излюбленный мотив страдальца обработан в духе мусульманского фатализма. Араб, вся семья которого истреблена чумой, кончает хвалой величию Аллаха.

Все та же идея искупительного страдания находит художественное выражение в написанной прозой поэме «Anhelli» (Анхелли, 1838). Сосланный на поселение, Анхелли (от слова «ангел») гибнет в сибирских снегах. Образу Анхелли С. противопоставляет других ссыльных поляков, разбитых на партии, ведущих бесплодные споры и кончающих тем, что становятся людоедами и пожирают друг друга. В момент смерти Анхелли появляется на коне рыцарь с красным знаменем, несущий весть о революции и призывающий к оружию. Но Анхелли не встает из мертвых, ибо он был обречен на «жертву сердца».

В драме «Lilla Veneda» (Лилла Венеда, 1839) появляется уже коллективный мученик. Славянский народ венедов погибает, разбитый и истребленный другим славянским народом — лехитов. Побежденные силой оружия венеды проявляют духовные силы, повергающие в удивление победителей. Дервид, его дочь Лилла Венеда производят такое впечатление на лехитов, что король Лех останавливает жестокости Гвиноны и хочет пощадить остатки венедов. Верх пассивного героизма показывают братья Лиллы, Лелу и Полелум, сжигающие себя на костре.

Из праха венедов рождается их мститель Попель. О его подвигах мы узнаем из поэмы «Król Duch» (Король-дух, изд. в 1847). Попель представляет собой образ, аналогичный Балладине, — только с гораздо более ясно выраженной миссией духовно очищать и возвышать народ путем тирании. Народ пассивно терпит его зверства, даже почитает его и создает о нем легенды. Конец его преступлениям кладет лишь, так же как и «Балладине», бог, сжигая его заживо.

Своеобразной проповедью непротивления злу насилием является и драма «Samuel Zborowski» (Самуель Зборовский, 1844—1845).

Последние два произведения С. относятся уже, вместе с рядом других, как «Beniowski» (Бениовский, начатый в 1840—1841), «Ksiądz Marek» (Ксендз Марек, 1843), «Sen srebrny Salomei» (Серебряный сон Саломеи, 1843, изд. в 1844) и др., к тому периоду, когда С. впал в мистицизм. В этих произведениях много иррационального, заумного: С. старается в них писать в порыве вдохновения, не контролируемого сознательной мыслью. Эта иррациональность остается в его творчестве, хотя и в ослабленной форме, уже до конца.

Во вторую половину 40-х годов, под влиянием назревания революционного положения в Западной Европе, у С. сильнее звучат радикальные ноты. Это проявляется в ответе «Do autora „Trzech psalmów“» (автору «Трех псалмов», Красинскому, конец 1845). С. здесь резко выступает против аристократов, боящихся крестьянства: без «народа» освободить Польшу нельзя. Это вдохновенное произведение проникнуто боевым духом. Однако «защита народа», проводимая здесь С., имела очень мало общего с действительными интересами крестьянства: С. не требовал никаких каких реформ, а только утверждал, что крестьянин лучше дворянина может бороться за освобождение шляхетской Польши. Впоследствии, в 1847 и 1848, С. написал еще несколько окрашенных радикализмом стихотворений, направленных в особенности против церкви. Однако революционером он и тогда не стал и в своих произведениях прославляет бескровную, духовную «революцию». Противоречия в творчестве С., — непоследовательность его радикализма, религиозность, культ пассивного героизма, снижающий значение его социального протеста, — все это объясняется тем, что поражение национально-демократического движения не могло не вызывать упадочнических настроений, неверия в пути политической борьбы среди неустойчивой шляхетской интеллигенции.

Как поэт С. обладал исключительным художественным мастерством. Его произведения, в особенности поэмы, написанные в октавах, отличались предельным совершенством формы. Притом, в то время как Мицкевич даже в своих мистических произведениях отличается реалистической ясностью и рельефностью своих образов, поэзия С. носит скорее музыкальный характер. На поэзию модернистов и символистов конца XIX и начала XX в. С. оказал сильное влияние.

Список литературы

На русск. яз. переведено: Из поэмы «Ян Белецкий», перев. П. Козлов. Из поэмы «Монах». 1. Исповедь, 2. Тень Зары. Перев. П. Козлов. См. сб. «Поэзия славян», изд. под ред. Н. В. Гербеля, СПБ, 1871; Мазепа. Трагедия в 5 д., перев. Н. Пушкарев, «Отечественные записки», 1874, VII; Ренегат. (Восточная повесть), перев. П. Козлов, «Русская мысль», 1880, III; Отец зачумленных в Эль-Арише, перев. А. Селиванов, «Вестник Европы», 1888, X; Ангелли. Поэма, перев. Высоцкого, М., 1906; Мазепа. Трагедия, перев. А. Вознесенский, Одесса, 1910; Три драмы: I. Балладина, II. Лилля Венеда, III. Геллион-Эолион, перев. К. Бальмонта, М., 1911; Ангелли. Поэма, перев. А. Виноградова, М., 1913.

II. Charles-Edmond (Chojecki E.), La Pologne captive et ses trois poétes, Lpz., 1864

Gasztowtt V., Le poète polonais J. Słowacki, P., 1881

Biegeleisen H., Juliusz Słowacki, Lwów, 1895

Malecki A., Juliusz Słowacki, 3 wyd. 3 vv., Lwów, 1901

Matuszewski I., Słwacki i nowa sztuka, Warszawa, 1902

Kleiner J., J. Słowacki, 4 vv., Warszawa, 1919—1927

Sarrazin G., Les grands poètes romantiques de la Pologne — Mickiewicz — Slowacki..., 2 éd., P. 1920

Grabowski T., J. Słowacky, 2 wyd., 2 vv., Posnań, 1920

Pawlikowski J. G., Społeczno-polityczne ideje Słowackiego w dobie mistycysmu, Warszawa, 1930

Уманский А., Юлий Словацкий, поэт и мистик. (Из истории польского романтизма), «Русское богатство», 1901, V—VI

Пшибышевекий Ст., Памяти Юлия Словацкого, в его книге «Критика», М., 1905

Козловский Л., Юлий Словацкий, «Русская мысль», 1909, IX

Загорский Е., Ю. Словацкий. Бальмонт, как его переводчик, М., 1910

Веселовский А., Этюды о байронизме, в его книге «Этюды и характеристики», т. I, М., 1912.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://feb-web.ru/