27617-1 (Биография Андрея Везалия), страница 3

Описание мышц по областям всегда сочетается с рассмотрением тех движений, которые осуществляются в суставах. В таком виде миология Везалия оказывается функциональной. Конечно, Везалий анализирует дей­ствие мышц во многих случаях без учета групповой ко­ординации.

Ряд мышц остался Везалию неизвестным. Он нанес на рисунок, но не описал в тексте пирамидальный мускул живота. Латеральная крыловидная, затылочная, наруж­ная запирательная, клюво-плечевая, мышцы мягкого не­ба и некоторые другие мышцы совсем не были упомяну­ты в книге Везалия. Уместно заметить, что уже его уче­ник Фаллопий более тщательно изучил мышцы головы, дав описание тех из них, которые не знал Везалий. Про­должателем его дела был также Аранци, описавший соб­ственный разгибатель указательного пальца, клюво-плечевую мышцу и некоторые другие.

С другой стороны, сам Везалий иногда описывал мышцы, не имея перед глазами препа­рата или рисунка. Неточности и ошибки Везалия можно объяснить тем, что работа продвигалась очень быстро. Во всяком случае они не настолько велики, чтобы по­влиять на высокую оценку книги в целом.

Книга третья, в которой дается описание кровеносных сосудов, страдает наиболее существенными недостат­ками, обусловленными тем, что Везалий не понимал кро­вообращения и слепо следовал физиологическим доктри­нам Галена.

Конечно, Везалий как анатом и в исследовании кро­веносных сосудов находится на должной высоте. Он тща­тельно описывает артерии и вены. Для него не остаются скрытыми законы ветвления артерий, пути окольного Кровотока. Даже особенности строения сосудистой стен­ки привлекают его внимание.

Остается фактом, что вены для Везалия — это сосу­ды, по которым кровь от печени идет к периферии. Ря­дом с ними артерии несут от сердца к периферии кровь, насыщенную жизненным духом. Каким образом оканчи­ваются тончайшие сосудистые трубки, Везалий не зна­ет. Сердце для него обыкновенный внутренний орган, а не центр сосудистой системы, поэтому описание серд­ца не включено в данную книгу.

Значение вен Везалий ставит выше, чем артерий. Но описание топографии вен все же грешит неточностями. Например, образование воротной вены показано Везалием недостаточно четко. Он допускает соединение арте­рий головного мозга с синусами твердой оболочки. Для него очевидна вариабильность вен. «Среди массы людей,—пишет он,— едва ли найдешь двоих с совершен­но одинаковыми разветвлениями вен» (т. II, стр. 98). Кровообращение плода Везалий специально не описыва­ет, но он знает пупочные артерии, которые после рожде­ния запустевают. Эти артерии, по Везалию, идут не к пупку, а от пупка. На таблицах Везалий показал места впадения печеночных вен в нижнюю полую вену. На пе­редней брюшной стенке он проследил кавакавальные анастомозы через надчревные вены.

В этой же книге дано описание некоторых желез. Среди них Везалий выделяет так называемые кровяные железы, не имеющие выводных протоков, и железы с вы­водными протоками. В последних происходит фильтра­ция жидкостей из крови для снабжения органов пита­тельными веществами. Везалий видел лимфатические узлы брыжейки и назвал их железами. Значение селе­зенки заключается, по мнению Везалия, в очистке крови от «меланхолического сока». Геморроидальные вены Ве­залий считает ветвями воротной вены.

Таким образом, текст третьей книги-Везалия, воору­жавший анатомов знаниями частной анатомии кровеносных сосудов, был неполноценным в аспекте общей ангио­логии и устарел в течение короткого времени.

Для истории открытия кровообращения книга Везалия явилась необходимой ступенью. Только на основе полных знаний распределения сосудов можно было стро­ить новую теорию. Везалий сам не мог приступить к проверке гипотез Галена, относящихся к кровообраще­нию, но это нельзя поставить ему в вину. Прежде чем приступить к созданию новых концепций, надо было под­ытожить накопленные материалы, систематизировать их и тем самым подготовить условия для развития новых идей.

В четвертой книге изложена анатомия перифериче­ской нервной системы. Эта книга меньше других по объему. В ней 17 глав. Начинается книга с ответа на вопрос, что такое нерв./Различия между двигательными и чувствительными нервами твердо подчеркнуты Везалием. Он описывает 7 пар черепномозговых нервов, по Галену, и 30 пар спинномозговых нервов, так как не учи­тывает VIII шейного спинномозгового нерва. П. К. Ано­хин (1945) считает, что в книге Везалия даны почти законченные представления о строении нервной системы, С такой оценкой, конечно, трудно согласиться. Везалий не понимал различий между корешками спинномозговых нервов. В описание черепномозговых нервов он не внес необходимой ясности. Иногда нервный ствол Везалий рассматривает как сплошное образование, большей же частью как полую трубку, по которой цир­кулирует животный дух. Фактические данные по анатомии периферических нервов, нервных сплетений, спинного мозга в книге Везалия изложены систематически. Но они, во-первых, не оригинальны, а во-вторых, изобилуют ошибками. Везалий полагает, что спинной мозг продолжается в крестцо­вый канал, что нервы — это отростки мозга, что двига­тельные нервы твердые, а чувствительные — мягкие. Он не выделяет еще межоболочечных пространств, не обра­щает внимания на нервные узлы. Симпатический ствол и чревные нервы Везалий считает ветвями блуждающего нерва (VI пара).

Совершенно очевидно, что анатомия нервной системы не увлекала Везалия. В этой области знаний он не ис­правил ошибок Галена.

Перечисляя черепномозговые нервы, Везалий оговаривается, что их в действительности больше чем 7 пар (т. II, стр. 204). Например, обонятельный нерв следует выделять особо. Третья пара фактически двойная. «Близ корешка пятой пары возникает другая пара, не­известная всем занимающимся анатомией» (т. II, стр. 204). Но Везалий заявляет, что он не собирается «отступать от старого счета мозговых нервов».

Нумерация и название черепномозговых нервов Ве­залия не совпадают с современными представлениями.

1 пара — зрительный нерв — описана в общем пра­вильно.

II пара — глазодвигателыный нерв. Характеристика его очень примитивна. Считается, что этот нерв иннервирует все 7 мышц глаза. III пара по описанию соответствует тройничному нерву. Но анатомия этого нерва изложена чрезвычайно путано. Двигательный корешок тройничного нерва вы­делен в специальную IV пару черепномозговых нервов. При описании третьей пары Везалий наталкивается на отводящий нерв. Он сообщает правильные сведения о месте его выхода из мозга и о топографии на основании мозга, но в верхней глазничной щели принимает его за часть «глазного нерва», якобы двигательного по функ­ции.

Под названием V пары в книге Везалия фигурируют вестибуло-слуховой и лицевой нервы. Автор угадывает некоторые правильные детали этих нервов, но он совер­шенно беспомощен при характеристике их в целом. Он находит место отхождения ветвей к височному мускулу и объясняет их обилие особой силой данной мышцы.

VI пара нервов головного мозга, по Везалию,— это блуждающий нерв вместе с языкоглоточным и добавоч­ным. На уровне 1 грудного позвонка от VI пары отходит «довольно значительная ветвь», которая направляется позади плевры вдоль позвоночного столба. Таким об­разом, пограничный симпатический ствол включается в разветвления блуждающего нерва. Самые двигательные ветви последнего в брюшной полости протягиваются, как думал Везалий, до дна матки у женщин и до яичек у мужчин. VII парой Везалий обозначил подъязычный нерв. Периферические нервы туловища, верхней и нижней конечности описаны Везалием правильно. Он, вероятно, впервые описал оболочки нервных стволов. Во многих случаях он уклоняется от стандартных описаний нервов по Галену, исправляя их. На стр. 290 (т. II) он писал: «...если ты заметишь, что я порядочно уклонился от мне­ния Галена, не поленись, очень тебя прошу, проверить его описание». Не остается никаких сомнений в том, что каждый из крупных периферических нервов исследован самим Везалием на трупах и это составляет неоспори­мую заслугу великого анатома.

Пятая книга посвящена органам пищеварения. Но поскольку мочеполовые органы находятся «в связи и смежности» с органами питания, Везалий в эту книгу включает и их. Он поступает так еще и для того, чтобы «одни и те же фигуры не встречались в большинстве глав» (заглавие V книги).

Книга написана живо и ярко. Опыт искусного демон­стратора и идеи мыслящего ученого здесь связаны во­едино. Изложение материала ведется не по функциональ­ному принципу, а по топографическому. Вся пятая книга в действительности представляет комментарии к пре­паратам, выделяемым на вскрытии брюшной полости. В этих комментариях разъясняется значение органа, его место в акте пищеварения, его связи с другими органами.

В начале книги помещены 32 рисунка, на которых изображены органы на трупе в строгой последовательно­сти и вид органов на изолированных препаратах и на разрезах. Везалий очень хорошо представляет все то, что изображается на таблицах и описывается в тексте. Суждения о внутренней структуре органов и объяснения их функций далеко не безупречны, но они вполне понят­ны и оправданы. Везалий описал желудок, кишечник, селезенку, пе­чень, мочевой пузырь, почку,—внутренние, и наружные половые органы, развивающийся плод. Поджелудочную железу он рассматривал как мягкую подстилку для же­лудка, состоящую из скопления желез брыжейки. Печень характеризовал как мастерскую густой крови с огромным количеством сосудов. Это все ветви воротной вены, разветвления по­лой вены и желченосные трубки. Он описал капсулу пе­чени и связки. Везалий остроумно критиковал учение Галена о пятидолевой печени. У животных действитель­но печень состоит из нескольких изолированных долей. У человека же доли печени сращены.

В книге дано точное описание положения пищевода в грудной полости. Глотку Везалий еще не выделяет, поэтому пищевод в его представлении «получает начало от конца неба» (т. II, стр. 380). Назначение миндалин, по мнению автора, состоит в том, что они вырабатывают слюну и влагу, предотвращая высыхание пищевода и гортани.

Щитовидную железу Везалий считал парным орга­ном и сравнивал с предстательной железой. Секрет этой железы, выделяемый в пищевод, по его мнению, облег­чает прохождение сухой пищи в желудок.

Форму и положение желудка Везалий определял правильно. Названий отделов еще нет. О строении стен­ки желудка говорится очень скупо. Пилорический сфинк­тер Везалий принимал за железу, не соглашаясь с мне­нием Галена о том, что это приспособление для закры­тия выхода из желудка. Для него осталось непонятным деление тонкой кишки на тощую и подвздошную, установ­ленное греческими анатомами. Он писал, что не знает ни одного признака, «по которому мог бы распознать конец тощей и начало подвздошной кишки» (т. II, стр. 413). Вместе с тем он правильно отвечал на вопрос о назна­чении кишок и разумно объяснял целесообразность большой длины тонкой кишки для всасывания пищи.

Спор о том, имеется или нет ответвление желчного протока к желудку, Везалий считал надуманным. Лишь однажды он видел соединение желчного протока с желудком. Во всех же остальных случаях общий желчный проток впадал в двенадцатиперстную кишку.

При исследовании почки в первую очередь Везалия интересовали пути тока крови, поскольку для него ясно, что в почках артериальная кровь очищается от избытка жидкой части. Обращая внимание на полость почки, Везалий не находит там двух пазух, отделенных проды­рявленной мембраной наподобие сита (т. II, стр. 468). Об этих пазухах, кровяной и мочевой, писали галенисты. Полагают, что на рисунках в книге изображены разрезы почки собаки. Почечные канальцы Везалий не видел, хотя его современники Фаллопий и Евстахий считались с их наличием. Обращает на себя внимание то обстоятель­ство, что Везалий на рисунках помещает правую почку выше левой. И в описании подтверждается, что правая почка большей частью лежит выше левой, хотя бывает и наоборот (т. II, стр. 464).

Шестая книга, содержащая описание органов грудной полости, подразделяется на 16 глав. Здесь описаны оболочка, покрывающая ребра (плевра), трахея, гортань, легкое и, наконец, сердце, которому уделено наибольшее внимание. Процесс дыхания Везалий представляет сле­дующим образом.

Везалий допускает, что у плевры, как и у брюшины, имеются отверстия. Средостение, хорошо определяемое Везалием, разделяет плевральные полости. Дыхательное горло посылает в каждое легкое по крупному бронху, которые разветвляются на бесчисленное количество вет­вей. Гортань служит для воспроизведения голоса. В описании ее функций Везалий следует Галену, специально занимавшемуся проблемой голосообразования.

По Везалию, легкое человека подразделяется на две доли, отличий между правым и левым не подчеркива­ется. В легких происходит смешение крови и пневмы. Сегментов и долек легких автор не выделяет. Губчатая паренхима легких служит доказательством заполнения этого органа воздухом. В легкие проникают тонкие вет­ви блуждающего нерва и ветви венозных артерий. Арте­риальные вены, наоборот, берут начало в легких.

В отличие от легких, которые описаны довольно кратко, сердце рассмотрено Везалием весьма обстоятель­но. Перед работой сердца, совершающего ивой непрерыв­ные и неутомимые движения независимо от нашей воли, автор испытывает изумление. Пытаясь расшифровать структуру сердечной стенки, Везалий шел впереди таких анатомов, как Гарвей, Борелли, Галлер и др. Он указывал на то, что мышечные волокна собираются к верхушке сердца и затем уходят в глубину. Другие волокна следуют циркулярно. В межжелудочковой перегородке нет никаких отверстий. Пред­сердия как таковые еще не распознаются и считаются пазухами вен. Но правое и левое ушки сердца описыва­ются точно. Поверхность сердца гладкая. Форма его напоминает форму крупного каштана. У человека сердце шире и ко­роче, чем у животных. Все сосуды, приходящие к сердцу и начинающиеся от него, на рисунках изображены правильно. Правда, ле­гочных вен только две. Венечный венозный синус серд­ца рассматривается как ветвь полой вены. Артериально­го протока Везалий еще не знал. От дуги аорты отходят сосуды не по обычному человеческому типу, а скорее как у собак (брахиоцефалический ствол делится на 3 артерии).Становление истинной функции сердца протекало медленно. Везалий испытывал серьезные затруднения при оценке своих наблюдений над работающим сердцем животных. Он отмечал сходство мышцы сердца с муску­лами тела, но указывал на то, что сердечная мышца вы­полняет совсем другие движения, причем движения непроизвольные. Он различал 2 камеры сердца и призна­вал, что в описании сердца следует за Галеном. Когда он убедился в том, что в перегородке между желудочками нет отверстий, он не понял, как могут анатомы допускать переход крови из правого желудочка в левый. «Я нема­ло колеблюсь относительно функций сердца в этой ча­сти» (т. II, стр. 696).