3284-1 (Гражданин Святой Руси)

Гражданин Святой Руси

Рассказ о житии Христа ради юродивого Василия Блаженного

Коняев Н. М.

Память Христа ради юродивого Василия Блаженного — 2 (15) августа

В Москве возле Спасских ворот Кремля стоит собор Покрова, что "на рву".

Витые маковки, праздничное многоцветье изразцов, затейливые колонны, резные крылечки и переходы, кажется, прямо из русской сказки и явились на Красной площади.

Этот небольшой по размерам, собор состоит из девяти(1), разновысоких храмов, расположенных вокруг одного центрального и является, как считают специалисты "самым всеобъемлющим древнерусским архитектурным образом".

Построили его русские зодчие Барма и Постник(2) по повелению Иоанна Грозного, в честь победы русского войска над Казанским ханством в 1552 году, но в народе собор известен как храм Василия Блаженного, потому что поставили его на месте церкви, в которой и был похоронен Христа ради юродивый, которого почитали на Руси усерднее, чем великих полководцев или церковных владык.

В этом схожем со сказкой соборе Покрова Пресвятой Богородицы и почивают сейчас мощи этого великого угодника Божия, вся жизнь которого так схожа с народной сказкой, которую только под Покровом Пресвятой Богородицы и можно было рассказать…

1.

Родился Василий сын Яковлев в 1464 году в небогатой крестьянской семье в приходе храма Богоявления, что в Елохове под Москвой.

Шесть лет было будущему чудотворцу, когда в Новгород прибыл из Киева ученый иудей Схария — "дьяволов сосуд и изучен всякого злодейства изобретению".

Тогда и начала растекаться по Руси ересь жидовствующих — учение, представляющее смесь тайного иудаизма, астрологии и черной магии.

Отрицая основные православные догматы, приверженцы ереси тем ни менее соблюдали все обряды, и со временем под видом иереев проникли в Православную Церковь, чтобы разрушить ее изнутри.

Но об этой страшной опасности еще никто не знал тогда. Не должен был знать об и крестьянский мальчик из села Елохово под Москвой.

Восемь лет было ему, когда его отдали учиться сапожному мастерству в Москву. Может быть, пришел возраст приобретать ремесло, а может быть, и это вернее всего, мальчика отослали в Москву, опасаясь нашествия хана Большой Орды Ахмета. Татары сожгли тогда Алексин и придвинулся к Москве, но восьмидесятитысячное русское войско прикрыло рубеж от Коломны до Калуги, и увидев "полки великого князя, аки море колеблющися, доспехи же на них бяху чисты вельми, яко сребро блистающи, Ахмет-хан повернул назад.

Между прочим, в том же 1472 году состоялась свадьба Ивана III Васильевича с Софьей Фоминичной Палеолог — племянницей последнего византийского императора Константина XI, и двуглавый орел с герба Византийской империи перелетел в Москву.

2.

Случайно или нет, но с другим походом на Москву Ахмед хана, совпало завершение "сапожной" карьеры Василия.

Тогда, летом 1480 года, обходя русские заслоны на Оке, татарская конница двинулась к Угре, однако русским военачальникам удалось разгадать этот маневр, и они успели занять переправы на Угре раньше.

Началось знаменитое "стояния на Угре", длившееся до 11 ноября, когда по преданию, сами по себе загудели кремлевские колокола — войска Ахмет-хана начали отступление. Стояние на Угре завершило войну за освобождение Руси от ордынского ига.

Вот в тот год — Василию было уже шестнадцать лет! — и обнаружился в нем провидческий дар.

Случилось это так.

В мастерскую пришел посадский человек и заказал сапоги. Он так долго внушал мастеру, чтобы тот сшил ему сапоги, которых бы хватило на несколько лет, что Василий, слышавший этот разговор, не выдержал и засмеялся.

— Чего ты смешного услышал? — рассердился хозяин.

— Как же не смеяться, видя такую заботу о прочности земной обуви, когда уже завтра этому человеку потребуется совсем другая обувь…

Хозяин не понял, о чем говорит Василий, и только на следующий день узнал, что его заказчик помер.

Но удивился не только хозяин провидческому дару ученика.

Удивился и сам Василий, поскольку он был уверен, что и другие люди обладают теми же способностями, что и он.

И так опечалило это открытие Василия сына Яковлева, что в одной рубахе, босиком ушел он из сапожной мастерской и так и начал бродить по Москве, превратившись в юродивого.

Зимой и летом ходил Василий босиком, прикрывая порою наготу одними только веригами. Ночи он проводил на папертях, а дни — на богослужениях в церквах.

Предсказывал всем правду, какою бы она ни была, и только иногда, чтобы избавиться от досужих любителей предсказаний, притворялся немым.

3.

Так же ясно, как будущее, Василий различал суть вещей, скрытую под привычной внешней оболочкой, и от этого его поведение часто казалось странным, а порою и безумным.

Однажды Василий разбросал калачи у торговца на Ильинском торгу, торговец набросился с кулаками на юродивого, толпа поддержала торговца, и только потом выяснялось, что в тесто калачей был подмешан для экономии муки мел.

Отметим тут, что начало юродства Василия Блаженного в 1480 году совпало еще с одним событием. Внешне оно было не таким заметным, как завершение татаро-монгольского ига, но опасность представляло большую, чем все ордынские армии.

В Москве появились тогда новгородские священники Денис и Алексий. Определили их в церкви Успения и Михаила Архангела, и от них ересь жидовствующих начала распространяться в высшем московском обществе.

Забегая вперед, скажем, что поставленный архиепископом в Новгород, святитель Геннадий откроет ересь жидовствующих только в 1485 году, однако и тогда митрополит Геронтий не пожелает "докучать" этим известием Ивану III Васильевичу, и в результате в 1490 году сторонникам ереси жидовствующих удастся возвести на митрополичью кафедру симоновского архимандрита Зосиму (Брадатого). Начнутся гонения на бесстрашного обличителя ереси — архиепископа Новгородского Геннадия, но он вместе с преподобным Иосифом Волоцким продолжит свою борьбу с расползшейся по Москве ересью.

Но едва ли не первым открыл эту ересь в Москве Христа ради юродивый Василий Блаженный, и едва не лишился при этом жизни.

Он разбил тогда камнем икону Богоматери у Варварских ворот и неизвестно чтобы сделала с ним возмущенная толпа, но — Слава Богу! — кто-то догадался осмотреть икону и тогда и обнаружилось, что на доске под святым образом нарисован черт.

Сделано это было как раз сторонниками ереси жидовствующих, считавшими необходимым глумиться над святыми иконами, которым поклоняется народ…

4.

Рассказывают, что однажды богатый купец, пожалев блаженного посиневшего на морозе, скинул ему со своего плеча шубу.

Двое местных жуликов, решили завладеть богатым подарком.

Один притворился мертвым, а другой подошел к юродивому.

— Товарищ мой умер! — скорбно проговорил он. — И были мы с ним так бедны, что нечем и покрыть его. Отдай шубу на божье дело, святой человек.

— Бери, — сказал Василий, — и пусть все будет так, как ты поведал мне.

Когда мошенник подошел с шубой к приятелю, что, притворившись мертвым, лежал на земле, то оказалось, что тот и в самом деле отдал Богу душу.

Однажды Василий дал совет купцу, который не мог достроить храм, поскольку своды его обрушивались.

— Поезжай в Киев! — посоветовал блаженный. — Найди там убогого Иоанна. Он даст тебе совет, как достроить церковь.

Купец поехал и нашел в Киеве Иоанна, который сидел и качал пустую люльку.

— Кого ты качаешь? — удивился купец.

— Родную матушку, — ответил Иоанн, — надобно ей неоплатный долг за рождение и воспитание заплатить.

Купец вспомнил тут, что выгнал из дома свою мать, и понял, почему он не мог достроить церковь.

С годами москвичи научились прислушиваться к неясному бормотанию блаженного, вникали в слова стремясь постигнуть скрытый в них смысл…

Заметили москвичи, что, проходя мимо домов благочестивых людей, бросает блаженный камни в углы их, а углы домов, хозяева которых пьянствуют и бесчинствуют, целует.

Когда у Василия спросили, зачем он это делает, юродивый ответил, что в благочестивых домах нет места бесам, вот они и стоят вне дома, а он видит их и отгоняет. Точно так же и в домах, где совершаются бесчинства. Только там нет места ангелам, и они стоят у углов дома и плачут…

— Как же не поцеловать ангела? — спрашивал Василий, удивляясь, что другие люди не видят того, что открыто его чистому зрению.

5.

При Иване III Васильевиче, государе начавшем великое дело объединения русских княжеств, великом князе, сбросившем навсегда с Руси татаро-монгольское иго, начинается святое служение Христа ради юродивого Василия Блаженного.

При Василии III Ивановиче, продолжившем дело отца в собирании Руси, продолжается подвижнический труд блаженного.

И вглядываешься в события его земной жизни и кажется, что про этого Христа ради юродивого и сказаны в 1508 году слова игумена Филофея: "Москва — третий Рим. Вторым Римом была Византия, но, приняв унию, она изменила христианству и пала. Четвертому же Риму не бывать".

Разумеется, ощущение это субъективное, ведь игумен Филофей подводит итог и определяет направление развития России на будущее, но с другой стороны Василий Блаженный и был закономерным итог того строительства Святой Руси, которое вели святые русские князья, преподобные и святители, но с другой стороны Василий Блаженный и был стратегией развития Святой Руси, ибо этот Христа ради Юродивый наиболее глубоко и полно воплощал в себе образ подлинного гражданина Святой Руси…

Он и близко никогда не приближался к начальническим должностям, но, кажется, без его участия не происходит в Москве ни одного более или менее важного события…

Существует предание, что именно по молитвам святого была спасена Москва от крымского хана Махмед-Гирея летом 1521 года. Хотя, опрокинув русские заслоны, крымские татары и прорвались к Москве, но, постояв у ее стен, вынуждены были уйти, так и не войдя в город…

6.

В 1530 году юродивому было 64 года, и слава его восходила в зенит. Тогда в ночь с 25 на 26 августа в селе Коломенском у Василия III Ивановича и Елены Глинской родился сын — будущий царь Иван IV Грозный.

По преданию, по русской земле прокатился гром, молния блеснула, земля поколебалась.

А спустя шестнадцать лет, в 1547 году, когда повенчанный на царство шапкою, бармами и цепью Мономаха Иван IV Васильевич был провозглашен "царем всея Руси" и решил сочетаться браком с боярской дочерью Анастасией Романовной Захарьиной-Юрьевой, пошли по первопрестольной "сердечники" — чародеи, "вынимавшие из людей сердца".

Говорили, что бабка царя Анна Глинская "з своими детми и людми волхвала: вынимала сердца человеческие да клала в воду, да той водой, разъезжая по Москве, кропила, и оттого Москва выгорела".

Это страшное испытание и ждало москвичей.

В Степенной книге рассказывается, что летом 1547 Василий Блаженный пришел в монастырь Воздвижения и целый день безутешно плакал там.

И поднялся страшный, "какого никогда не бывало", пожар в Москве.

Он начался в церкви Воздвижения на Арбате.

Дул сильный ветер, и огонь распространился, "как молния". Через час горела уже вся Неглинка.

Затем ветер подул в сторону Кремля, и загорелись кровли кремлевских соборов. В пожаре погибли казна, оружейная палата, царская конюшня. Сгорел расписанный фресками Андрея Рублева Благовещенский собор.

"Разбился" на пожаре митрополит Макарий, которого спускали на веревках из Тайницкой башни. Его увезли в Новоспасский монастырь.

Сгорели 25 тысяч дворов. В огне погибли около двух тысяч жителей.

Но сохранилась во время пожара Владимирская икона Пресвятой Богородицы в Успенском соборе.

Рассказывают, что однажды, когда молился Василий Блаженный, страшный шум раздался в Успенском соборе… Владимирская икона Богоматери сдвинулась с места и раздался от неё глас, обличающий жителей Москвы в беззакониях. Пресвятая Богородица со святыми заступниками грозила покинуть город.

И усилил тогда молитву блаженный, просил о прощении грехов и благодаря его молитве огонь исчез, шум прекратился, святые не оставили Москву.

Может быть, так было и на летнем пожаре 1547 года.

7.

Немало уроков подлинного благочестия преподал Василий Блаженный царю Иоанну Грозному, который чрезвычайно почитал блаженного.

Однажды, после службы, Василий подошел к государю и поздравил его с благополучным возвращением.

— Ты, чего, Вася?! — удивился государь. — Я на утрене в храме стоял, нешто не заметил?

— Полно врать-то… — сказал юродивый. — На какой ты службе стоял, если во дворце у себя на Воробьевых горах нежился…

И стыдно стало царю Иоанну Грозному, ибо, действительно, во время службы обдумывал он, как ему украсить дворец на Воробьевых горах.

А однажды за обедом у царя блаженный вылил вино в окошко.

Снова поднесли ему чару, и снова вылил ее блаженный в окно.