72211-1 (Русская литература и русский календарь), страница 2

Между тем есть в романе и краткая временная экспозиция – отступление к недавнему прошлому и даже отчасти – к времени появления героя на свет Божий:

Онегин, добрый мой приятель,

Родился на брегах Невы,

Где, может быть, родились вы

Или блистали, мой читатель;

Там некогда гулял и я:

Но вреден север для меня.

Так уже со второй строфы романа отмечено авторское присутствие, что вскоре скажется и на хронологии, в переплетении судеб Онегина и лирического героя.

Рождение героя и сжатый рисунок его детства – первая временная веха романа, относимая к концу еще XVIII столетия. Вот куда отнесен исток романа!

В четвертой главе романа, где действие уже происходит в 1823 году, сказано: "Вот так убил он восемь лет, Утратя жизни лучший цвет" - на этом заканчивается рассказ о прошлом Онегина, и это указание на то, что столичный период жизни героя надо отнести к еще 1815-му году: семнадцатилетний герой вступает в самостоятельную жизнь.

Вспомним описание онегинского кабинета – "кабинет философа в осьмнадцать лет:

Все, что в Париже вкус голодный,

Полезный промысел избрав,

Изобретает для забав,

Для роскоши, для неги модной, -

Все украшало кабинет

Философа в осьмнадцать лет.

Здесь мысленно надо уточнить: кабинет уже в 18 лет, то есть это относится к более раннему времени, чем зима 1819 года. Скорее всего, это зарисовка именно года 1815-16-го: голодный Париж дает ассоциацию с поражением Наполеона и захватом французской столицы в 1814 году (в скобках заметим, что отнести обустройство кабинета на французский лад к роковому 1812-му году, как делают Набоков и Лотман, нельзя и в силу хронологического развития, и в силу исторической несогласованности).

Неверно и представление исследователей, что Онегину уже в первой главе около 25 лет: это не согласуется с возрастом, указанным после гибели Ленского и – с переломным характером героя в 1819-м году, и даже с таким указанием из первой главы: Онегин приглашен на детский праздник. Пусть на таких балах развлекались не только дети, но все же это упоминание как бы дает попутное указание на еще сравнительно юный возраст героя. По-нашему, в первой главе ему еще только около двадцати лет.

Так описывает Пушкин петербургскую жизнь героя в зиму 1819-20-го года: кстати, тогда зима наступила сравнительно рано, поэтому и так продолжительны развлечения Онегина – до наступления сплина: тот же Набоков, видимо, из месяцеслова почерпнул, что Нева замерзла уже в середине октября. Точнее, календарь того года укажет 26 октября (сравним: в близком 1822-м Нева стала только 9 декабря).

Словом, Пушкин замечательно точен: в эту долгую зиму Онегин и успел в последний раз отдаться светским развлечениям, и погрузиться в глубокое разочарование. Заметим, что для Онегина вообще зима – самое тяжкое время, время глухой тоски и непоправимых поступков; таким будет он и в последней главе романа: зимовал он, как сурок; однако в тоске не умер, не сошел с ума…

Да, двадцать пять лет дают герою в первой главе только потому, что представляется какое-то молниеносное движение событий к смерти Ленского: дуэль будто бы произошла через год… Это неправдоподобно и объясняется только лишь желанием приблизить конец романа к декабристскому восстанию. Все не так! Слишком много событий помещено в этот временной промежуток – между зимой 1819-го и дуэлью.

Вернемся к событиям первой главы. Завязавшаяся дружба Онегина и лирического героя, "Пушкина", была нарушена скорой разлукой:

Онегин был готов со мною

Увидеть чуждые страны;

Но скоро были мы судьбою

На долгий срок разведены.

Отец его тогда скончался.

Перед Онегиным собрался

Заимодавцев жадный полк…

И лирический герой покидает Петербург один. Это событие принято отождествлять с отъездом Пушкина в южную ссылку. Что вполне справедливо, однако нельзя излишне буквально сближать даты реальной биографии Александра Сергеевича и его романного двойника. Если Пушкин покидает столицу 6 мая 1820 года, то в романе это происходит, очевидно, летом, и уже весьма поздним, после периода белых ночей, когда вместе с Онегиным друзья бродили по великому городу:

Как часто летнею порою,

Когда прозрачно и светло

Ночное небо над Невою (…)

Дыханьем ночи благосклонной

Невольно упивались мы!

Стало быть, и поздним летом 1820-го года скончался отец Онегина.

А нужно ли так понимать, что тут же, по крайней мере в то же лето умер и его пресловутый дядя? Нет никакой нужды так сближать эти две смерти.

К смерти дяди Онегин прибывает тоже летом, летя в пыли на почтовых; в имении находит сумрачные дубровы и нивы золотые… Да, картина позднего лета. Но логично отнести это уже к 1821 году: это снимает ненужную поспешность в череде смертей и более соответствует реальным деталям. Ведь даже за несколькими строками об отцовском наследстве стоит целая необходимая процедура. Конечно, Онегин не мог и не похоронить отца, и не соблюсти некие траурные обычаи. Тем более – так мгновенно решить дела по наследству. Скорее всего, с жадным полком заимодавцев требовалось уладить дела не так быстро, ведь и тогда существовал необходимый и строгий срок, когда подавались претензии по наследству – не менее шести месяцев, а в сложных случаях – до полутора лет. Необходимо было наследникам подать и соответствующее объявление в официальных изданиях – посмотрите "Санкт-Петербургские ведомости" или "Московские" за тот период. Так должен был пройти эту волокиту Онегин. А зачем автору романа это описывать детально? Не обязан он это делать, а вот для читателя такое понимать следует.

Попав в имение дяди, Онегин должен был тоже пройти всю процедуру вступления в наследство, и только после он мог бы считаться, как сказано, хозяином полным заводов, вод, лесов, земель… Только после официального, не скорого, вступления в права наследника Онегин мог и распорядиться судьбами своих новых крепостных – менять барщину на оброк. Вот реальная картина жизни.

Заметим, что Онегин мог и не сразу после похорон остаться в имении, а приехать туда окончательно уже уладив петербургские дела. Так, один читатель напечатал отзыв в журнале "Отечественные записки" за 1839 год, заметив, что "Онегин видит себя в необходимости остаться некоторое время в деревне" после смерти дяди. Некоторое время – не значит неотлучно, и уже совсем в другой год Онегин мог бы познакомиться с Ленским и Лариными…

Поселившись же в новом имении, Онегин тоже, конечно, не вдруг знакомится с Ленским и выглядит при этом уже привычным обитателем русской провинции:

Он в том покое поселился.

Где деревенский старожил

Лет сорок с ключницей бранился,

В окно смотрел и мух давил.

Дружба с Ленским складывается не так стремительно, как у героев с другим темпераментом и культурой (не могли пушкинские несколько церемонные герои сойтись так, как, например, гоголевский Ноздрев, при первом же знакомстве переходящий на ты и готовый тут же расцеловаться и подраться):

Сперва взаимной разнотой

Они друг другу были скучны;

Потом понравились; потом

Съезжались каждый день верхом;

И скоро стали неразлучны…

Одновременно Ленский завязывает теплые отношения с Лариными, ничуть не предчувствуя грядущей драмы… Словом, вся эта интерпретация сюжета явно свидетельствует о том, что между смертью дяди и знакомством Онегина с Татьяной проходит достаточно большой временной промежуток. Никак не мог Онегин в какой-то бешеной скачке событий в течении полугода расстаться с Пушкиным, похоронить отца, дядю, закончить все дела по наследствам, поселиться в дядином имении, познакомиться с Ленским, затем – с Татьяной, преподать последней урок нравственности, оказаться на именинах и, наконец, убить друга на дуэли… Неужели комментаторы романа не чувствуют всей нелепости и ненужности такой сюжетной карусели! Нет, Онегин и Ленский – не Ноздрев с поручиком Кувшинниковым…

Другое дело, если все эти события развиваются в течение нескольких лет: это убедительно и, главное, отвечает духу романа и его внутренней хронологии.

Итак, если именины Татьяны отмечались в 1824 году, то знакомство ее с Онегиным следует отнести к концу зимы - началу весны 1823 года. Именно весна (пора любви, по Пушкину) упомянута вскоре:

И в сердце дума заронилась;

Пришла пора, она влюбилась.

Так в землю падшее зерно

Весны огнем оживлено…

Интересно: современник Пушкина поэт и критик М.А.Дмитриев в журнале "Атеней", № 4 за 1828 г., писал, что между знакомством Татьяны и Евгения и любовным письмом лежит полгода. Пушкин на это никак не возразил, хотя спору с Дмитриевым посвятил и ряд примечаний к роману, и целую заметку, называемую "Возражение на статью "Атенея"". Столь протяженный срок, стало быть, принят самим автором, хотя точнее было бы назвать не полгода, а два-три месяца: мать Татьяны накануне второго визита Онегина скажет: "Он что-то нас совсем забыл" – все это отражение достаточно длительного времени, никак не замеченного комментаторами романа.

А пишет Татьяна уже поздней весной, если не в начале лета:

И соловей во мгле древес

Напевы звучные выводит.

Объяснение с Онегиным произошло явно в июне 1823 года, это было в пору сбора ягод:

В саду служанки, на грядах,

Сбирали ягоды…

Развернем "Календарь первой четверти XIX века" (СПб., год выпуска не указан), чтобы прочесть на с.39 в "Поваренных наставлениях" для июня: "В сем месяце заготавливают для поварни … из ягод: малина, персики, земляника, смородина". На грядах, естественно, собирали землянику, выращиваемую в России еще с XVIII столетия.

Пушкин здесь календарно точен, мы же должны еще раз повторить, опровергая устоявшуюся точку зрения на хронологию романа, что невозможно Онегину прискакать в имение дяди под сумрачные дубровы, к золотым нивам, а после, ближе к соловьиному пению встретить Татьяну. Это, повторим, события разных годов.

Думается, Пушкин точен и в описании зимы 1823/24 гг. Зимы ждала, ждала природа/ /Снег выпал только в январе/ /На третье в ночь. Вот сводка погоды на конец декабря 1823 года из "Санкт-Петербургских ведомостей", номер первый за 1824 год: вокруг 30 декабря – пасмурно, снег с дождем, температура по Реомюру от – 2 до + 8 (уточним, что один градус по Реомюру равен 5/4 градуса привычного нам Цельсия: +8о R = + 10о C). И так до 2 января 1824, когда уже минус 9-10о R, устойчивый снег. Так и далее уже в январе – холодно и снежно. Снег не впервые пошел, но прочно лег на землю действительно в указанный срок (сравним: "Месяцеслов" отмечает, что первый снег начал идти еще в сентябре 1824-го года).

После дуэли 14 января 1824 года Онегин отправляется в путешествие. Здесь есть два ориентира. Прежде всего, мы помним из последней главы:

Убив на поединке друга,

Дожив без цели, без трудов

До двадцати шести годов (…)

Им овладело беспокойство,

Охота к перемене мест (…)

Оставил он свое селенье,

Лесов и нив уединенье…

Да, из этого видно, что Онегину в 1824 году исполнилось 26 лет и что он отправился в путешествие скорее всего летом, поскольку вновь упомянуты нивы, а не заснеженные или голые поля.

В варианте "Путешествия Онегина" говорится: "Он собрался, и, слава Богу,/ / Июня третьего числа/ / Коляска легкая в дорогу/ / Его по почте понесла". В изданиях Пушкина есть разночтения: третьего июня или июля. Хотелось бы согласиться в данном случае с мнением В.В.Набокова из его комментария: июнь был бы более предпочтителен как дата символическая – рядом именины Пушкина. В конце концов, и эта дата закрепилась лишь в рукописи, ее нет в печатном тексте "Отрывков из путешествия". Мы можем принять ее лишь косвенно.

Другой ориентир более определенен: "… перед ним/ / Макарьев суетно хлопочет,/ /Кипит обилием своим" - это первые строчки печатного текста "Отрывков".

Макарьевская ярмарка, куда прибывает Онегин, в начале 20-х годов проводилась с 15 июля. Можно прочесть об этом, например, в записках Вигеля, а можно и найти множество изданий, посвященных ярмарке непосредственно. Так, в "Полной истории Нижегородской ярмарки" (М., 1833) сказано: "23 июля 1821 года … постановлено, чтоб оная начиналась непременно 15 числа июля и оканчивалась непременно 15 числа августа" (с. 26). Здесь же отмечается, что съезд участников и гостей начинается с 1 июня. Вот когда Онегин мог быть в городе на Волге.

Следующая дата дана в строках "Спустя три года, вслед за мною,/ / Скитаясь в той же стороне,/ / Онегин вспомнил обо мне". Речь идет о Бахчисарае, где Пушкин был 20 сентября (н. ст.) 1820 года. Три (полных) года – это как раз лето 1824 года, когда до самого последнего числа июля Онегин мог и встретиться с Пушкиным в Одессе. Это могло быть, если помнить, что Онегин чрезвычайно и не впервые ли после гонки к дяде - спешил в своем путешествии ("Тоска, тоска! Спешит Евгений/ / Скорее далее"; "Поплыл он быстро вниз реки"), а в Одессе встреча с лирическим героем была мимолетной: "Недолго вместе мы бродили/ / По берегам Эвксинских вод./ /Судьбы нас снова разлучили/ / И нам назначили поход". Так, Пушкин был отправлен в Михайловское. Онегин же пустился к невским берегам, но каким путем и когда добрался в столицу – Бог весть.

В такой хронологической версии расхождение с реальной биографией Пушкина если и есть, то, прямо скажем, минимальное: можно ли было герою за две недели добраться от Нижнего до Одессы? Но, конечно, это расхождение в днях, а не годах, и, главное, оно не ощутимо внутри текста и не противоречит его стилистике.