Tolstoi (Лев Николаевич Толстой (жизнь, творчество))

«Чтоб жить честно». Начало творческого пути.

«Мне смешно вспомнить, как я думывал и как вы, кажется, думаете, что можно себе устроить счастливый и честный мирок, в котором спокойно, без ошибок, без раскаяния, без путаницы жить себе потихоньку и делать не тороцясь, аккуратно все только хорошее. Смешно!.. Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать'и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие — душевная под­лость».

Эти слова Толстого из его письма (1857) многое объясняют в его жизни и творчестве. Проблески этих идей .рано возникли в сознании Толстого. Он не раз вспоминал игру, которую очень любил в детстве. Ее придумал старший из братьев Толстых — Николенька. «Так вот он-то, когда нам с братьями было — мне пять, Митеньке шесть, Сереже семь лет, объявил нам, что у него есть тайна, посредством которой, когда она откроется, все люди сделаются счастливыми; не будет ни болезней, никаких неприят­ностей, никто ни на кого не будет сердиться, и все будут любить друг друга, все сделаются муравейными братьями. (Вероятно, это были «моравские братья» ¹; о которых он слышал или читал, но на нашем языке это были муравейные братья.) И я помню, что слово «муравейные» особенно нравилось, напоминая муравьев в кочке».

Тайна человеческого счастья была, по словам Николеньки, «написана им на зеленой палочке, а палочка эта зарыта у дороги на краю оврага Старого Заказа». Чтобы узнать тайну, надо было выполнить много трудных условий...

Идеал «муравейных» братьев — братство людей всего мира — Толстой пронес через всю жизнь. «Мы называли это игрой,— писал он в конце жизни,— а между тем все на свете игра, кроме этого...»

Детские годы Толстого прошли в тульском имении родителей — Ясной Поляне. Матери Толстой не помнил: она умерла, когда ему не было двух лет. В 9 лет он потерял и отца. Участник заграничных походов времен Отечественной войны, отец Толстого принадлежал к числу дворян, критически относившихся к пра­вительству: он не пожелал служить ни в конце царствования Александра I, ни при Николае. «Разумеется, я ничего не понимал этого в детстве,— вспоминал много позднее Толстой,— но я по­нимал то, что отец никогда ни перед кем не унижался, не изменял своего бойкого, веселого и часто насмешливого тона. И это чувство собственного достоинства, которое я видел в нем, увели­чивало мою любовь, мое восхищение перед ним».

Воспитательницей осиротевших детей Толстых (четырех брать­ев и сестры Машеньки) стала дальняя родственница семьи Т. А. Ер-гольская. «Самое важное лицо в смысле влияние на мою жизнь»,— говорил о ней писатель. Тетенька, как ее называли воспитан­ники, была человеком решительного и самоотверженного харак­тера. Толстой знал, что Татьяна Александровна любила его отца и\отец любил ее, но их разлучили обстоятельства.

Сохранились детские стихи Толстого, посвященные «милой тетеньке». Писать он начал лет семи. До нас дошла тетрадь за 1835 год, озаглавленная: «Детские забавы. Первое отделение...». Здесь описаны разные породы птиц.

Первоначальное образование Толстой получил дома, как при­нято было тогда в дворянских семьях, а семнадцати лет поступил в Казанский университет. Но занятия в университете не удовлет­воряли будущего писателя. В нем пробудилась мощная духовная энергия, которой сам он, быть может, еще не осознавал. Юноша_ч много читал, размышлял. «...С некоторого времени,— записывала в дневнике Т. А. Ергольская,— изучение философии занимает его дни и ночи. Он думает только о том, как углубиться в тайны человеческого существования». Видимо, по этой причине девят­надцатилетний Толстой покинул университет и уехал в Ясную Поляну, доставшуюся ему по наследству.

Здесь он пытается найти применение своим силам. Он ведет дневник, чтобы давать себе «отчет каждого дня с точки зрения тех слабостей, от которых хочешь исправиться», составляет «пра­вила для развития воли», берется за изучение многих наук, решает улучшить жизнь крестьян.

Но планы самовоспитания оказываются слишком уж гран­диозными, а мужики не понимают молодого барина и не желают принимать его благодеяний.

Толстой мечется, ищет цели в жизни. Он то собирается ехать в Сибирь, то отправляется в Москву и проводит там несколько месяцев — по собственному признанию, «очень безала­берно, без службы, без занятий, без цели»; то едет в Петербург, где успешно сдает в университет экзамены на степень канди­дата , но не завершает и этого начинания; то собирается посту­пить в Конногвардейский полк; то вдруг решает арендовать почтовую станцию...

В эти же годы Толстой серьезно занимается музыкой, откры­вает школу для крестьянских детей, берется за изучение педа­гогики...

В мучительных поисках Толстой постепенно приходит к тому главному делу, которому посвятил всю остальную жизнь,:— к литературному творчеству. Возникают первые замыслы, "появля-р ются первые наброски.

В 1851 году вместе с братом Николаем Толстой отправился _;; на Кавказ, где шла бесконечная война с горцами,— отправился,однако, с твердым намерением стать писателем. Он участвует в боях и походах, сближается с-новыми для него людьми и в то же время напряженно работает.

Толстой задумал создать роман о духовном развитии челове­ка. В первый же год кавказской службы он написал «Детство». Повесть четыре раза переделывалась. В июле 1852 года первое свое законченное произведение Толстой послал Некрасову в «Со­временник». Это свидетельствовало о большом уважении молодо­го писателя к журналу. Проницательный редактор, Некрасов высоко оценил талант начинающего автора, отметил важное достоинство его произведения — «простоту и действительность со­держания». Повесть была напечатана в сентябрьском номере журнала.

Так в России появился новый выдающийся писатель — это было очевидно для всех.

Позднее печатаются «Отрочество» (1854) и «Юность» (1857), составившие вместе с первой частью автобиографическую три­логию '.

Главный герой трилогии духовно близок автору, наделен авто­биографическими чертами. Эту особенность творчества Толстого впервые отметил и объяснил Чернышевский. «Самоуглубление», неутомимое наблюдение над самим собой было для писателя школой познания человеческой психики. Дневник Толстого (пи­сатель вел его с 19 лет в течение всей своей жизни) был своеобразной творческой лабораторией.

Изучение человеческого сознания, подготовленное самонаблю­дением, позволило Толстому стать глубоким психологом. В соз­данных им образах обнажается внутренняя жизнь человека — сложный, противоречивый процесс, обычно скрытый от посторон­них глаз. Толстой раскрывает, по словам Чернышевского, «диа­лектику человеческой души», т. е. «едва уловимые явления... внутренней жизни, сменяющиеся одно другим с чрезвычайнбй быстротой и неистощимым разнообразием».

Повесть «Детство» начинается событием пустяковым. Карл Иваныч убил муху над головой Николеньки и разбудил его. Но это событие сразу же приоткрывает внутреннюю жизнь десятилет­него человека: ему кажется, что учитель нарочно его обижает, он горько переживает эту несправедливость. Ласковые слова Карла Иваныча заставлют Николеньку раскаяться: он уже не понимает, как за минуту перед тем «мог не любить Карла Иваныча

и находить противным его халат, шапочку и кисточку». Нико-ленька плачет от досады на самого себя. На участливые расспро­сы учителя мальчик не может ответить и выдумывает, что видел дурной сон: «будто татап умерла и ее несут хоронить». И те­перь уже мрачные мысли о выдуманном сне не покидают рас­строенного Николеньку...

Но это только утро, а сколько еще событий за день оставляют след в душе ребенка! Он знакомится уже не с мнимой, а с на­стоящей несправедливостью: отец хочет уволить Карла Иваныча, который двенадцать лет жил в семье, выучил детей всему, что знал сам, а теперь стал не нужен. Николенька переживает горе предстоящей разлуки с матерью. Он размышляет над странными словами и поступками юродивого Гриши; кипит восторгом охоты и сгорает от стыда, спугнув зайца; испытывает «что-то -вроде первой любви» к милой Катеньке, дочери гувернантки; хвастает перед ней искусной верховой ездой и, к большому конфузу, чуть не падает с лошади...

Перед читателем раскрывается образ не только маленького мальчика, который растет, становится подростком, потом юно­шей. В трилогии возникает и образ другого Николая Иртеньева — рассказчика. Это он, став взрослым, снова переживает и анали­зирует свою жизнь, чтобы найти ответы на главные для каждого человека вопросы: каким надо быть? К чему стремиться?

Наиболее пристально и сурово анализирует Иртеньев-рас-сказчик свое отношение к людям «низших слоев», к «простому народу». Очевидно, этот вопрос представлялся и Толстому, и его герою самым главным в определении дальнейшего жизненного .пути.

Одна из глав «Детства» посвящена Наталье Савишне. Она вынянчила мать Николеньки, потом стала экономкой. Николенька, как и все его родные, так привык к любви и преданности Натальи Савишны, что не испытывал никакого чувства благодар­ности и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она, довольна ли? И вот случилось так, что Наталья Савишна осмелилась наказать своего любимца за испачканную скатерть. Николенька «разревелся от злости». «Как! — говорил я сам себе, прохаживаясь по зале и захлебываясь от слез.— Наталья Са­вишна, просто Наталья говорит мне ты и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужас­но!» Робкие, ласковые извинения Натальи Савишны заставили мальчика снова заплакать — «уже не от злости, а от любви и стыда».

Но мальчик еще далеко не понял, как постыдна барская спесь. Это понимает только «второй» Николай Иртеньев — рассказчик, с сыновьей любовью вспоминая Наталью Савишну_ь с горьким укором рисуя свою истинно барскую неблагодарность. А «младшему» Николеньке Иртеньеву предстояло получить еще немало жизненных уроков, чтобы понять необоснованность своих притязаний на особое место среди людей.Когда началась осада Севастополя англо-французскими и ту­рецкими войсками (1854), молодой писатель добивается перевода в действующую армию. Мысль о защите родной земли воодушев­ляла Толстого. Прибыв в Севастополь, он сообщал брату: «Дух в войсках выше всякого описания... Только наше войско может стоять и побеждать (мы еще победим, в этом я убежден) при таких условиях».

.Свои первые севастопольские впечатления Толстой передал в рассказе «Севастополь в декабре» (в декабре 1854 года, через месяц после начала осады). Рассказ, написанный в апреле 1855 г., впервые показал России осажденный город в его подлинном величии. Война изображалась автором без прикрас, без громких фраз, сопровождавших официальные известия о Севастополе на страницах журналов и газет.

Будничная, внешне беспорядочная суета города, ставшего военным лагерем, переполнённый лазарет, удары ядер, взрывы гранат, мучения раненых, кровь, грязь и смерть — вот та обста­новка, в которой защитники Севастополя просто и честно, без лишних слов выполняли свой тяжелый труд. «Из-за креста, из-за названия, из угрозы не могут принять люди эти ужасные усло­вия: должна быть другая, высокая побудительная причина,— говорил Толстой.— И эта причина есть чувство, редко проявляю­щееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каж­дого — любовь к родине».

Полтора месяца Толстой командовал батареей на четвертом бастионе , самом опасном из всех, и писал там в перерывах между бомбардировками «Юность» и «Севастопольские расска­зы». Толстой заботился о поддержании ^боевого духа своих сорат­ников, разработал ряд ценных военно-технических проектов, хло­потал о создании общества для просвещения солдат, об издании журнала для этой цели. И для него все очевиднее становилось не только величие защитников города, но и бессилие крепостни­ческой России, сказывающееся в ходе Крымской войны.

Писатель решил открыть глаза правительству на положение русской армии. В специальной записке, предназначенной для пе­редачи брату царя, он вскрывал главную причину военных не­удач: «В России, столь могущественной своей материальной си­лой и силой своего духа, нет войска; есть толпы угнетенных рабов, повинующихся ворам, угнетающим наемникам и граби­телям...»

Но обращение к высокопоставленному лицу не могло помочь делу. Толстой решил рассказать русскому обществу о гибельном положении Севастополя и всей русской армии, о бесчеловечности войны. Свое намерение Толстой выполнил, написав рассказ «Се­вастополь в мае» (1855).

Автор очень беспокоился за судьбу рассказа, зная, что он может быть запрещен. Опасения оказались не напрасными: рас-

сказ опубликовали в изуродованном виде (его «выправила» цен­зура). И тем не менее впечатление было потрясающим.

Тесно связанный с предыдущим, рассказ этот, однако, обоз­начил новый этап в творчестве Толстого. Именно «Севастополь в мае» — начало «срывания всех и всяческих масок», что, по словам Ленина, характерно для творчества Толстого. Это первый удар толстовской критики по официальной идеологии, политике, государству.