Стоят ощипанные вербы...

Синий сумрак, как стадо овец;

по цветовому сходству:

По пруду лебедем красным

Плавает тихий закат;

по близости и сходству функций:

Как птицы, свищут версты

Из - под копыт коня...

Как желна, над нею мгла носилась;

по какому - либо ассоциативному, иногда субъективно выделенному признаку:

Я был, как лошадь загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым седоком...

Иногда поэт использует и характерную для русской народной поэзии - песни форму параллелизма:

Не кукушки загрустили - плачет Танина родня.

В произведениях Есенина анималистическое ( изображение животных ) сравнение или зооморфная метафора часто перерастает в развернутый образ:

Тихо в чаще можжевеля по обрыву.

Осень - рыжая кобыла - чешет гриву.

Желтый цвет осенних листьев вызывает ассоциацию с рыжей кобылой. Но осень не только «рыжая кобыла » (сходство по цвету), она «чешет гриву »: образ раскрывается через сравнение с животным зримо, в красках, звуках, движениях.

Вот почему возникает сопоставления явлений природы с животными: месяц - «ягненочек кудрявый », «жеребенок », «золотая лягушка », весна - «белка », тучи - «волки ». К животным и птицам приравниваются предметы, например, мельница - «бревенчатая птица », печь - «верблюд кирпичный ».

На основе сложных ассоциативных сопоставлений у явлений природы появляются свойственные животным и птицам органы: лапы, морды, рыла, когти, клювы:

Волны белыми когтями

Золотой скребут песок;

Клен и липы в окна комнат,

Ветки лапами забросив,

Ищут тех, которых помнят;

Чистит месяц в соломенной крыше

Обоймленные синью рога.

Метафорическое использование анималистической лексики в оригинальных сравнениях создает своеобразие стиля С. Есенина, синкретизм образов.

Использование в произведениях названия животных обычно сопровождаются прилагательными - эпитетами, чаще всего со значением цвета: желтый ворон, медведь, заяц, бабочка; черный лебедь, конь, птицы, галки, жаба; красный лебедь, конь, красногривый жеребенок, красношерстная верблюдица,; рыжая кобыла, рыжее стадо, рыжие щенята. Больше всего цветовых определений имеет слово конь: белый, буланый, красный, розовый черный. Эпитеты конкретизируют образы животных и служат средством их поэтизации, авторской оценки.

Поэт наделяет их человеческими качествами:

И журавли ,печально пролетая,

Уж не жалеют больше не о ком.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где - то иволга.

Образы животных используют и как символы, традиционно установившиеся в русской литературе и фольклоре, например лебеди - символ красоты.

Чисто символическое значение приобретают и цвета животных: красный конь - символ революции, розовый конь - образ молодости, черный конь - предвестник смерти.

Для положительной обрисовки образов животных используются и эмоциональная лексика, и словообразовательные средства, и метафорические эпитеты, и особые интонации.

Как и в реальной действительности, поэтическом мире Есенина время и пространство связаны с движением ( восход поливает красной водой капустные грядки, болото курит облаком, ветер пляшет, мрак синим лебедем выплыл из рощи ).

Есенинская метафора бывает и именной и глагольной, каждая из которых в свою очередь подразделяется на не олицетворяющуюся и олицетворяющуюся. Именная не олицетворяющая: «снег черемухи» - цветы и олицетворяющая: «желтый лик» - диск месяца, глагольная не олицетворяющая: «сокроюсь могилой» - умру и олицетворяющая: «колокола заплакали» - зазвонили.

Таким образом, существительное является основой есенинской метафоры, а олицетворения и сравнения «держатся» на глаголе. Есенинское олицетворение наряду с общими для метафоры и сравнения формами ( глагольная: «прибрела весна»; именная: «подол вечера»; эпитетная; «сонная тишина» ) имеет и свои специфические. Например, эпитет иногда выступает в форме наречия («Плывет задумчиво луна») или краткого прилагательного («Осенний день пуглив и дик»).

Есенинская метафоричность становится более «скрытой». Самые, казалось бы, простые слова ( снег, цветение, голубой, песни и т.д. ) метафоризуются и даже символизуются, неся в себе дополнительный художественный смысл, полученный в контексте есенинского творчества.

В стихотворении «Поет зима - аукает...» умело и со вкусом использованы антропоморфные метафоры и сравнения. Зима «аукает» и «поет», «баюкает» мохнатый лес, «метелица ковром шелковым стелится», а вьюга ревет и злится.

Дремлет лес под сказку сна.

Поет зима - аукает,

Мохнатый лес баюкает...

А по двору метелица

Ковром шелковым стелится.

Улыбнулись сонные березки,

Растрепали шелковые косы.

В ранних стихах Есенина есть немало привычных слуху метафор, созвучий и других элементов поэтического орнамента, а вместе с тем порой удачно найденные слова, аллитерации придают простому сопоставлению, образу какую - то первозданность. Например:

Сонный сторож стучит

Мертвой колотушкой.

В сочетании эти эпитеты усиливают и создают эффект деревенской умиротворенной тишины.

В стихотворении «Микола» интонация «сказочно - волшебная». Создавая свой сказочный мир, поэт находит новые метафоры и эпитеты.

Кружевом лес украшен,

Ели словно купина,

По лощинам черных пашен -

Пряжа выснежного льна.

Злые скорби, злое горе

Даль холодная впила;

Загораются, как зори,

В синем небе купола.

Под березкою - невестой,

За сухим посошняком,

Утирается берестой,

Словно мягким рушником.

Былинную тональность «Песни о Евпатии Коловрате» усиливают метафоры, для которых материалом служит не только земная природа, но и тела «небесные»: звезды - ласточки загадывают «думу - полымя», называя месяц «желтым ягнищем», советуют ему не «бодаться» с тучами. А сам месяц находится на «привязи» и на землю «кровью кашляет», видя, как татары льют реки крови.

Как взглянули звезды - ласточки,

Загадали думу - полымя:

Чтой - то Русь захолынулася,

Аль не слышит лязгу бранного?

Щебетнули звезды месяцу:

«Ой ты, желтое ягнятище!

Ты не лени траву небесную,

Перестань бодаться с тучами».

Как взглянул тут меся с привязи,

А ин жвачка зубы вытерпла,

Поперхнулся с перепужины

И на землю кровью кашлянул.

Для поэта природа - это чудесный и необъятный храм, в котором все прекрасно. Любовь к земле, к лугам и травам, лесам и озерам проникнуты строки стихов. В них звучат задушевные мелодии, как бы передающие дыхание самой природы: порывы ветра, шепот листьев, пение птиц. Уже в самых ранних стихотворениях природа для Есенина не застывший пейзажный фон: она вся в движении, в обновлении, в гармоническом единении с человеком.

Образное воплощение, четкая метафора, чуткое восприятие фольклора лежат в основе художественных изысканий Есенина.

ЛИТЕРАТУРА

1. Толковый словарь русского языка. в 4-х томах. Под редакцией профессора Д.Н. Ушакова. Издательство «Терра», М., - 1996 г.

2. Лингвистический энциклопедический словарь. Под редакцией профессора В.Н. Ярцева. «Советская энциклопедия», М.,- 1990 г.

3. Словарь русской литературы. Под редакцией М.Т. Уртминцева. Издательство «Три богатыря», Нижний Новгород, - 1997 г.

4. Краткий словарь литературоведческих терминов.

Л. Тимофеев, Н. Венгров. Издательство « Учпедиз », М., - 1963 г.

1. Литература и искусство: Универсальная энциклопедия школьника. Составил А.А. Воротников. Минск, «Валев» - 1995 г.

2. Литература. Справочник школьника. Под редакцией В.Я. Липкова, Н.Г. Быковой. Филологическое общество «Слово», М.,-1995 г.

3. Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц . В 3-х частях, часть 1. Под редакцией Е.И. Дибровой. Издательство «Феникс» г. Ростов - на - Дону, 1997 г.

4. Современный русский язык. Составили Н.С. Волгина, Д.Э. Розенталь. Издательство «Высшая школа», М., - 1971 г.

5. История русской советской литературы. В 4-х томах. Под редакцией А.Т. Дементьева. Том 1. Издательство «Наука», М., - 1967 г.

6. Художественные искания Есенина. А.А. Волков. «Советский писатель»., М., - 1976 г.

7. Сергей Есенин: Образ. Стихи. Эпоха. Прокушев Ю.Л. Издательство «Молодая гвардия», М., - 1989 г.

8. Сергей Есенин. Проблемы творчества. Сборник статей. Составил П.Ф. Юшин. Издательство «Современник», М., - 1978 г.

9. Сергей Есенин. Собрание сочинений в 3-х томах. Под редакцией Е.А. Есениной, С.А. Васильева. Издательство «Правда», М., - 1970 г.

10. Сергей Есенин. Избранное. Под редакцией Ж.Т. Новосельской, С. Крившенко. Издательство «Дальневосточное», Владивосток, 1972 г.

33