77616 («Место сборника «Вечер» в творчестве А. Ахматовой), страница 2
Описание файла
Документ из архива "«Место сборника «Вечер» в творчестве А. Ахматовой", который расположен в категории "". Всё это находится в предмете "литература" из , которые можно найти в файловом архиве . Не смотря на прямую связь этого архива с , его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе "остальное", в предмете "литература и русский язык" в общих файлах.
Онлайн просмотр документа "77616"
Текст 2 страницы из документа "77616"
то совсем другим :
…И, исполненный жгучего бреда,
Милый голос как песня звучи.
И на медном плече Кифареда,
Красногрудая птичка сидит. (I, 121)
Парковая «античность» однажды еще неожиданней обернется «феерией» - в одном из набросков «балетного мебретто», которое сопутствовало созданию «Поэмы без героя». С Царским Селом связано в поэзии А. Ахматовой нечто гораздо более важное : здесь родился в ее стихах образ ее Музы . Придя к ней однажды, чуть ли не на пороге между детством и юностью, она с тех пор живет в
ее стихах . Это не общая Муза всех поэтов Мира, а только ее Муза, ни на что не похожая, и уж конечно, отнюдь не мифическая богиня. Это явление творческой благодати , воплощенное в пленительно-прекрасный женский облик, в женскую жизнетворящую ипостась. Она знает свою Музу в лицо, узнает ее в любом преображении , даже в самом обманчивом , даже , с годами , искаженном. У нее
свой «нрав» - поначалу даже неожиданно веселый . Ее прихода ждет поэтесса, ждет с чистой душой , она для нее нечто высшее :
Когда я ночью жду ее прихода ,
Жизнь кажется висит на волоске,
Что почести, что юность, что свобода
Перед милой гостьей с дудочкой в руке.
«Муза» (I, 132)
Но чаще – печальней ; потом она надолго станет Музой Плача в творчестве 30-х
-12-
годов в поэме «Реквием». Но с царско-сельской юностью для Ахматовой было связано еще более важное , незабываемое, к чему она не рас возвращалась и называла «царско-сельской идиллией» . Очень большую роль сыграл пейзаж Царского Села для написания стихотворений А. Ахматовой. Надолго останется в поэзии и в прозе «идеалистический образ». Образ лебедей на царско-сельских прудах является таковым :
Уже кленовые листы
На пруд слетаются лебединый
И окровавлены кусты
Неспешно зреющей рябины…(I,219)
«Царско-сельская идиллия» еще долго будет давать о себе знать в поэзии А. Ахматовой. Так в середине тридцатых годов в стихотворении « Одни глядятся в ласковые взоры…» впервые царско-сельский парк стал у Ахматовой «зловещим парком», в который «черный масленичный вечер» ее влечет «неспешный бег коня».
Лирика А.Ахматовой отказалась быть надгробным украшением. «Как все живое, она продолжала жить, и ее цветущие побеги тянулись к солнцу,а не во тьму…»(15,79) Царское Село нашло свой образ и в маленьком цикле всего из двух стихотворений под названием «Царско-сельские строки»:
… Из прошлого ,восставши молчаливо
Ко мне на встречу тень моя идет.
(«Все души милых на высоких звездах») (I,126)
-13-
… Каждая клумба в парке
Кажется свежей могилой.
(«Пятым действием драмы») (I,127)
Оба стихотворения – «осенние» по лирическому пейзажу ,оба печально-ностальгические. В них сквозь ностальгическую грусть как будто пробивается вера в приближающееся начало чего –то нового, обещающего,светлого:
…Здесь столько лир повешено на ветки,
Но и моей как будто место есть.
А этот дождик ,солнечный и редкий,
Мне утешенье и благая весть.(I,134)
Царское Село начала 20-х г.г непосредственно отразилось в одном из черновых набросков воспоминаний Ахматовой об О.Э Мандельштаме (ГПБ №79):« Царское в 20-х г.г представляло собой нечто невообразимое. Все заборы были сожжены. Над открытыми люками водопада стояли ржавые кровати из лазаретов первой войны, улицы заросли травой. На воротах недавно великолепного дома графа Стенок- Фемора красовалась огромная вывеска «Случной пункт». В оборванных и странных фигурах я иногда узнавала царскоселовцев. Гостиничный двор был закрыт.»(15,187)
В 1925 г. А.Ахматова, тяжело больная, жила в Царском, в пансионе Зайцева.
Стихотворения «Из цикла «Юность»» связано с Царским Селом по двум линиям.
Одна из них якобы продолжает эпические мотивы «Русского Трианона»,другая, ,-вероятно одна из поздних отзвуков той – лирическая ,давней, но не гумилевской
-14-
«царско-сельской идиллии»:
Ты неотступен, как совесть,
Как воздух, всегда со мною,
Зачем же зовешь к ответу?
Свидетелей знаю твоих. (I,221)
Ахматовой всегда было свойственно острое ощущение некой исторической подпочвы своей судьбы и связанной с этим нравственной ответственности . Судя по обрывочным ее воспоминаниям , Ахматова вовсе не склонна была как-то особо выделять себя среди тогдашних молодых царскоселах. «В Царском Селе она делала все, что полагалось в то время благовоспитанной барышне . Умело сложить по форме руки, сделать реверанс, учтиво и коротко ответить по-французски на вопрос старой дамы …» - пишет А. Ахматова дополняя мемуары закадычной подруги . Но Царское Село диктовало Ахматовой не только стихи . «Проза всегда казалась мне и тайной , и соблазном . Я с самого начала все знала про стихи – я никогда ничего не знала о прозе»,- пишет Ахматова в кратком предисловии к одной из последних книг. Для первого опыта в прозе она выбрала Царское Село – место своего детства, точнее тот дом в котором она жила. Получилось что-то вроде автобиографического очерка, живого, немногословного.
Как и в стихах, в этой фрагментарной прозе сказывается умение самыми простыми словами вылепить выразительную деталь . Перед нами открывается совсем необычная , всем знакомая картина Царского Села , а скорее всего какая-то его обратная сторона схваченная зорко и жестоко , без малейшей поэтизации , но по-своему поэтически. Но наиболее весомую роль в творчестве Ахматовой
-15-
сыграла поэзия , которая отражала все периоды жизни Ахматовой в Царском Селе. Наибольше воспоминаний о нем было в детстве . Поэтому вся ранняя поэзия Ахматовой переполнена красотой природы, пейзажами царско-сельских парков. Кроме того здесь родились первые чувства поэтессы. Они нашли свое место в таких сборниках , как «Вечер», «Четки», «Белая стая».
Таким образом , через весь творческий путь А. Ахматовой белой полосой прошло Царское Село. Начиная от раннего и заканчивая поздним периодом ее работы Царское Село было как бы талисманом ее , оберегом. Оно внесло темы , без которых не существовало бы общество. Его прекрасная природа отразилась во многих ее стихотворениях. А как можно было писать о любви к родине, не любя своей. Царское Село – это «живая вода», тот кусок жизни и русской истории А. Ахматовой , где она проявила себя наиболее полно.
-16-
Место сборника «Вечер» в творчестве
А. Ахматовой
Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно – страстно
Ты не был седым и грустным…
«Любовь покоряет обманно».
А. Ахматова
Можно ли представить русскую поэзию без любовной лирики. Без пушкинских «я вас любил; любовь еще, быть может…», без тютчевских «Любовь, любовь – гласит преданье…» и других стихов – странно и нелепо заниматься перечислением и называнием – без некрасовских , блоковсакх , любовных циклов… А Кузмин, Аннский, Пастернак ? Вынуть, исключить этот главный лирический мотив – все равно что лишить поэзию души. Лирика последняя защитница земли, человечности в этом мире, последний оплот, последнее прибежище свободы на земле. Непосредственное поэтическое восприятие мира и составляет сущность поэзии. Это было характерно и для ранней поэзии А. Ахматовой , но кроме того ее поэзия была оригинальной и неповторимой. Ахматова стремилась показать общее состояние внешней действительности через чувствительные шорохи женской души, через ее чувства, стремление, переживания. Такое восприятие действительности и составляет сущность поезии
-17-
Анны Ахматовой. Блестящим олицетворением любовной лирики А. Ахматовой есть сборник «Вечер». Он вышел в 1912 году – первая книга поэта , царско-сельской поступью вошедшего в русскую литературу. Кажется, лишь единожды подписавшись «А.Г.», очень быстро став знаменитой , Анна Ахматова , у которой, по словам Ю. Ахенвальда не было «таланта счастливости», пошла на встречу своей судьбе – призванию и восхищению, забвению и злобе, бездомности и скитальчеству. За десять лет после выхода «Вечера» Ахматова выпустила еще четыре книги стихотворений, как продолжение первой.
Центром всего сборника «Вечер»,основным его нервом, его идеей и принципом является любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя и любви. Из этого можно сказать , что вся ранняя лирика А. Ахматовой «загнана в любовь». Но именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир , что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской литературы ХХ века. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого-то необычного , пятою времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострен слух и глаз, напряженны все чувства. Поэтому стихи Ахматовой так предметны, они возвращают вещам первозданный смысл, они останавливают внимание на том, мимо чего обычно мы равнодушно проходим, не ценя и не чувствуя.
-18-
Но стихи Ахматовой – не фрагментарные зарисовки, не разрозненные психологические этюды. Велика их обобщающая сила. Стихотворение может начинаться как непритязательная песенка :
Я на солнечном восходе
Про любовь пою,
На камнях в огороде
Лебеду полю (I,112)
А заканчивается оно библейски :
Будет камень вместо хлеба,
Мне наградой злой.
Надо мною только небо,
А со мною голос твой.
«Песенка» (1911) (I,115)
Любовь в стихах Ахматовой отнюдь не только любовь – счастье, тем более благополучие. Часто, слишком часто это – страдание, своеобразная антилюбовь и пытка , мучительный излом души, болезненный, декадентский. И лишь неизменное ощущение ценностных начал кладет грань между такими и собственно декадентскими стихами. Образ такой «больной» любви у ранней Ахматовой был и образом больного времени, и образом больного мира :
Сердце к сердцу не приковано,
Если хочешь – уходи.
Много счастья уготовано
Тем, кто волен на пути.
Я не плачу, я не жалуюсь,
Мне счастливой не бывать.
-19-
Не целуй меня, усталую, -
Смерть прейдет поцеловать. (I,213)
Любовь у Ахаматовой почти некогда не предстает в спокойном перебывании. Чувство, само по себе, острое и необычное, получает дополнительную остроту и необычность проявляясь в предельном кризисном выражении взлета или падения, первой встречи или совершившегося разрыва , смертельной опасности или смертельной тоски. Если проанализировать творчество А. Ахматовой в 20-е годы и подсчитать сколько раз в стихах употребляется , скажем , слово «тоска», то можно сделать выводы , что слово ведь живет в контексте. И, кстати , именно это слово – «тоска» - может быть, сильнее прочих ахматовских стихов говорит о жизненной силе их:
Ты поверь не змеиное острое жало,
А тоска мою выпила кровь
В белом поле я тихою девушкой стала,
Птичьим голосом кличу любовь…(I,192)
Это и та грусть-тоска, которой часто проникнута народная песня, вообще народная стихия в поэзии А. Ахматовой очень сильна. Легко обнаруживаемые внешние перемены ее ( элементы просторечия , плача или заклинания ) ограничены и естественны потому, что они выражают глубоко национальные мироощущения. В чем его суть? И опять приходится сказать о любви. Стихи Ахматовой , и правда , часто грустны :они несут особую стихию любви – жалости. Есть в народном русском языке, в русской народной песне синоним слова
-20-
«любить» - слово «жалеть». И вот в самых первых стихах Анны Андреевны Ахматовой живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь -жалость или даже ей противопоставляется или даже ею вытесняется :
…Он был со мной совсем еще недавно,
Такой влюбленный , ласковый и мой,
Но это было белою зимой ,
Теперь весна, и грусть весны отравна,
Он был со мной совсем еще недавно… (I,240)
Вот это переживание, страдание, грусть в любви – жалости делает многие стихи Ахматовой подлинно народными, эпичными, роднит их со столь близкими ей и любимыми ею некрасовскими стихами. И открывается выход из мира камерной замкнутой, эгоистической любви – страсти, любви – забавы к подлинно «великой земной любви» и больше – все любви, для людей и к людям. Любовь у Ахматовой в сомой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения, чуть ли не космического.
Здесь, конечно, следует привести пример, я это и сделаю, только позволю себе выбрать не то хрестоматийное, хотя все равно прекрасное, про неправильно одетую перчатку или узкую юбку или про то как «пахнут морем» устрицы, а что-нибудь еще более веселое и не укладывающееся в «добропорядочные» и благоразумные представления о поэзии ценителей ее воспитательного значения: