29929-1 (Образ Андрея Болконского в романе Толстого Война и мир)

ОБРАЗ АНДРЕЯ БОЛКОНСКОГО В РОМАНЕ Л. Н. ТОЛСТОГО
“ВОЙНА И МИР”

“В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский” — так в круговороте лиц сало­на Анны Павловны Шерер появляется главный, хотя и не самый любимый автором герой романа. Князь Андрей безупречен и моден. Безупречен его французский. Даже имя Кутузов он произносит с ударением на последнем слоге, как француз. Безупречны сухие черты его лица, мундир адъютанта и тихий, медленный, стариков­ский шаг. Завершает картину вселенская скука в глазах.

Князь Андрей — светский человек. В этом смысле он подвер­жен всем движениям и переменам моды не только в одежде, но прежде всего в поведении, в стиле жизни.

И тихая походка, и скука во взгляде, и манера держать себя с окружающими — все выдает в нем приверженца начинающего вхо­дить в светский европейский и российский обиход дендизма. И дей­ствительно, князь Андрей чрезвычайно дистанцирован от посетите­лей салона. Его лицо портит гримаса, замечает Толстой. Все и вся надоело и наскучило. Все окружающее ниже и уже поэтому хуже него.

Но подобное отношение к миру не затрагивает людей, симпа­тичных ему. Он преображается, встретив Пьера. Улыбка князя Андрея становится “неожиданно доброю и приятною”. А их даль­нейшая беседа — разговор двух добрых товарищей, и, несмотря на то что Пьер младше Болконского, разговор равных, безмерно ува­жающих друг друга людей.

Князь Андрей дан нам в романе полностью сформированным, законченным человеком, в отличие от Пьера Безухова, становления которого происходит все семь лет романной жизни. Таким сформи­рованным, готовым Толстой проводит князя через главные событие европейской и отечественной истории, через любовь и смерть. Все его испытания, все сюжетные движения сводятся к поискам и мо­мента истины”, точки или события, в которых за личиной просту­пает личность, за телесным — духовное и, самое важное, душевное.

Князь Андрей закрыт, загадочен, непредсказуем.

Чего стоит его сватовство к Наташе Ростовой. Князь полюбил шестнадцатилетнюю девочку. Сделал ей предложение и получил со­гласие на брак. После этого он преспокойно объявляет молодой не­весте о своем решении ехать за границу на год. Путешествовать. Однако и здесь не укладывается, отсутствуя более, чем надобно. Любовь невинной черноглазой девочки не разбудила Болконского. Его душа по-прежнему спит.

И все семь лет романного существования преследует князя самый прекрасный сон его жизни. Небо Аустерлица. Одни из луч­ших страниц романа. Одновременно дань байронической романтике эпохи. “Прекрасная смерть”, — глядя на князя Андрея, произно­сит Наполеон. Здесь много театра и позы, несмотря на пейзаж, на­полненный мертвыми и умирающими людьми. Пробуждение не на­ступает ни здесь, ни позже, ни даже в “славный день Бородина”. Все было не настоящим: смерть, любовь и, как следствие, сама жизнь.

Образ любого человека кристаллизуется в его отношениях с ок­ружающими. У князя Андрея нет отношений. Его движения в сю­жете подчиняются скрытым от глаз закономерностям.

Бородино. Полк Болконского в резерве. Уже в резерве выбита половина солдат. Чтобы сократить потери, солдатам приказано сесть. Но офицеры ходят под выстрелами. Дворянину не должно кланяться пулям. Рядом падает бомба. Глядя на ее горящий фи­тиль, князь ощущает нечто. Это нечто есть жизненный порыв. Био­логическое начало. Желание жить. Ему кричат: “Ложитесь!” Поклониться смерти — противоречит внутреннему кодексу чести.

Только в конце книги, в середине четвертого тома, Толстой при­открывает тайну души князя Андрея, а возможно, и тайну смысла всей книги.

Это касается тех полутора страниц книги, где “князь Андрей умер. Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся”. Несомненно, главное место. Ибо с этого дня начинается пробуждение Болконского “от жизни”.

По чувствованию князя Андрея, смерть высвободила в нем дре­мавшую прежде светлую и могучую силу, и в душе его появилась легкость, которая уже не оставляла его.

Андрей Болконский умер. Но в этом событии не осталось места трагическому. Его смерть стала “моментом истины” его жизни. С ним прощаются герои романа. Но слишком светло, спокойно и тор­жественно написаны эти строки. В них нет скорби. Разве что вопрос: “Где он теперь?”