26061-1 (Значимость Русского Языка), страница 2

Порядок использования в современном русском языке слов, содержащих отрицательные частицы «ни» и «не» вызывает особенно много вопросов и нареканий. Правила обращения с отрицательными частицами стали ныне настолько «вольными», что часто только по интонации можно понять подразумеваемое автором высказывания. Смысл при этом часто просто игнорируется.

Рассмотрим простейший пример: как известно, в русском языке имеется множество частиц, с которыми можно употребить слово «кто»: кто-то, кто-либо, кто-нибудь и др. В настоящее время считается, что смысл получившихся с помощью частиц слов примерно равнозначен. Но зададимся вопросом, зачем нашим предкам в таком случае было использовать такое многообразие частиц, если «их значение в основном одинаково». Разумное объяснение в том, что смысл частиц все-таки различен, но он либо утерян, либо сильно иsкажен. К сожалению, ныне в обиходной речи чаще навязывается доминирование лишь одной из вышеперечисленных частиц: только и слышно – кто-нибудь, что-нибудь. Задумаемся над смыслом частицы «нибудь» – «ни(не)будь», означает «не существуй в будущем». Частицу «нибудь» грамотно употребляют со словами «кто» и «что» тогда, когда называют что-то, или кого-то, недостойного дальнейшего существования. Подобный же смысл несут в себе слова «никто», «ничто». Сказанное становится более ясным, если вспомнить однокоренные слова: «ничтожество», ничтожный и др. В ряде старинных источников «никто», «ничто» и «беsымянный» употребляются в значении враг рода человеческого, которого ныне часто называют sатаной. При понимании этого начинают резать слух клише «никто не поможет», «никто меня не понимает», «никому ты не нужен» (было бы странным, если бы враг рода человеческого понимал и помогал людям). К счастью, до сих пор сохранилась память о том, что на Руси одним из самых страшных наказаний считалось лишение Имени. Часто за рубежом для якобы усиления фамилий и имён знаменитых Людей добавляли весомые буквы, а иногда и целые слова к их именам. Например, к имени ОмЬр (ять произносится как краткое сочетание [ие]) добавили «Г» (- глаголь с титлом наверху) и после запрета Ь стали читать имя как Гомер. Ещё больше непониманий изначального смысла внесли в название – так же реального – человека по имени Бор(с)ей, прибавив впереди «Гипер» и неграмотно переведя получившееся сочетание. Но sбандитам, наsильникам, sубийцам присваивались клички, характеризующие истинную sуть оных, или же их просто называли ничтожествами. Таким способом они признавалиsь нелюдями, sлугами врага рода человеческого. Известно изречение ГомЬра в Одиссеи: «Среди живущих безымянным кто-либо не бывает вовсе; в минуту рождения каждый, и низкий, и знатный, Имя свое от родителей в сладостный дар получает ». Известна также заповедь Руси: «Среди Живых беsИмянных не бывает вовсе. – Всяк же сущий в Божьих Мiрах есть Живый ».

Проясняется вся чудовищность смысла ныне, увы, распространенной надпиsи на святых местах захоронений павших русских воинов «никто не забыт, ничто не забыто». Вместо того чтобы достойно сохранить память о людях, написав «Вечная память героям земли русской», «Ваш подвиг не забыт», «Истинным сынам и дочерям отечества» и т.п. кощунственно превозносятся «никто» и «ничто». Спросите того, кто произнесет подобную фраsу, что он подразумевает под словами никто и ничто. Скорее всего, в его изложении смысл будет благородным: герои, подвиги и т.п. Но почему же в таком случае не сказать этого прямо? Зачем выворачивать смысл слов наизнанку?! Тем более нельзя утверждать мерsость ещё и названием «неизвестный солдат», что в дореволюционных словарях означает sатану. Даже на западе, где духовным проблемам обычно не уделяется должного внимания, многие осознали чудовищность подобных надписей, и на могилах павших воинов стали исправлять «неизвестный солдат» на «Имя твоё известно Богу».

Задумаемся также над смыслом восклицания «ничего себе!». Люди, в момент восхищения чем-либо, неожиданно желают себе «ничего», хотя на самом деле ни в коем случае не хотят лишиться всего, что у них есть. Последствия такого «пожелания» тяжело отражаются как на уровне сознания, так и на подсознательном уровне. Следует обратить внимание и на то, что некоторые на вопрос «как дела?» беsдумно отвечают – «ничего». По сути, такой ответ означает отрицание себя и своей деятельности, признание себя недостойным существования.

Многие знают, что изначально в русском языке содержится значительно больше буков, чем сохранилось в современной «азбуке». Но, к сожалению, мало кто задумывается над тем, сколь чудовищно иsкажаются речь, сознание, мiровоззрение и наследственность людей через допущение иsъятия из употребления хотя бы одной(!) из исконных букв. В результате смысл многих слов иsменяется на противоположный.

Это особенно очевидно на ‘примере’ буковы “s”. В дореволюционном словаре Срезневского сохранилось грамматическое правило: «sлобу всякую, sлое и sлых пиши sелом (s - sело – так называется одна из буков русского языка, sапрещённая при Петре I)». Наши пращуры следовали этому древнему указанию и писали с буковой “s” слова, относящиеся ко злу (sлу). После sапрета данной буквы люди были вынуждены sаменять ее при написании на «ж», «з», «с». В результате многие слова, имевшие ранее однозначно негативный смысл (ясный из написания слова), стали писаться буквами, из которых негативный смысл слова не очевиден. Так, вместо sьтон стали писать «сатана». Вместо несуsветный получилось несусветный, т.е. якобы несущий свет. Вместо несураsность ныне пишется «несуразность». В русском языке до «реформы» Луначарsкого не употреблялась приставка бес. Люди понимали, что слово «беsуспешно», означает не просто отсутствие успеха, а «успех» для «беsа»; «беспечный» – «пекущийся» о «беsе», поэтому подобные слова необходимо писать через “s”. sамена всего лишь одной буквы вносит столько раsночтений, иsкажений и недопонимания среди людей, что в пору говорить не об упрощении, а о намеренном ненужном уsложнении языка и sапутывании людей через «раsделяй и влаsтвуй». А подобных sамен о обреsаний в языке было совершено множество, и каждое лишает людей взаимопонимания, понимания себя, своего места в окружающем мiре, каждое лишает людей опоры и частички разума, постепенно превращая когда-то разумных людей в подобие sомби и биороботов.

Некоторые современные «филологи», утверждают, что уменьшение числа букв якобы естественный процесс развития – у людей, мол, со временем исчезает необходимость употреблять отдельные буквы. При этом оные sтыдливо умалчивают о том, что все обреsания азбуки проходили путем оsущеsтвления наsильственных «реформ», исходивших от влаsти, а не от народа.

При Петре I азбука была обреsана до 37 буков. Русские книгопечатники, понимая возможные последствия, отказались печатать книги по навяsываемым «новым правилам». Но “книги” на обреsанном языке были напечатаны и ввезены из-за рубежа. Старые же книги постепенно иsымались. Несмотря на сопротивление широких слоев населения, через одно-два поколения казавшееся немыслимым надругательsтво над языком постепенно «прижилось» и для незнакомых с необреsанной азбукой стало чем-то «обыденным» и «нормальным». Да и кому оставалось сопротивляться в то время, если русское население в результате тех «реформ» сократилось на треть.

В 1917 году министром «просвещения» Луначарsким азбука была обреsана ещё на 4 буквы до 33. Большинство образованных людей того времени как могли сопротивлялись обреsанию азбуки, многие до конца жизни, несмотря на запрет, продолжали писать слова через «Ять». Те, кто выражали свой протест более активно – исчезали в подвалах ЧК. В то время русское население страны в ‘результате’ раsвяsанной межнациональной sбойни и «реформ» сократилось более, чем на треть. А обреsанная азбука в результате подобного «естественного прогресса», к сожалению, утвердилась в письме и речи людей.

Подобными способами обреsался не только русский язык, но и другие истинные языки. Мiр в результате «упрощений речи и письма» не стал лучше. Однако люди беsдумно повторяющие услышанное из СМИ, используют все меньший и меньший процент изначально заложенных природой возможностей, становятся всё более лёгкой и послушной добычей для «манипуляторов общественным сознанием» .

Уже в наше время, «переsтройщики языка» попытались воспользоваться периодом относительного беsвластия после ухода Ельцина с тем, чтобы провеsти через Государственную Думу закон о поэтапном переходе с современного 33 буквенного алфавита на 24 буквенную латиницу, мол, для того, чтобы приблизиться к sападной цивилизации. Подобное обреsание если бы и не привело к гибели русского языка, то вызвало бы такие иsкажения, что возрождение людьми истинной речи сделалось бы практически невозможным. К счастью, благодаря энергичным действиям русских патриотов удалось отстоять право людей использовать родную речь. Испугавшись ответственности, «реформаторы» на время притаилиsь.

Однако теперь «переsтройщики языка» пытаются провеsти менее радикальные «реформы», например отменить буковы Ё, Ъ, Я, Ю и другие. Интересно, что разумного смысла в таких «упрощениях» нет вообще. Использовать данные буковы в технических средствах несложно, однако, многие современные СМИ sпециально отказываются от использования отдельных букв при печати: Ё подменяется на Е, Ъ подменяется на « ` » апостроф, готовя тем самым почву для их отмены по причине, якобы, ненадобности. При этом умалчивается, что чтение и речь в результате «упрощения» только усложняются. Зачем заставлять людей одну и ту же букву произносить по разному в зависимости от «подразумеваемого» автором смысла. Очевидно, это внесет только больше непонимания среди людей, да и как объяснить детям почему одна и та же буква в одном случае произносится так, а в другом – иначе, если визуально каких-либо различий нет.

Подмена буков Я и Ю готовится тем, что в школах на уроках русского языка утверждают, что Я и Ю, мол, не самостоятельные звуки а сочетания: Я – (ЙА), Ю – (ЙУ) и т.п.

Одновременно с подготовкой обреsания азбуки продолжается вытеsнение из языка исконных слов и выражений с заменой их на «слова-параsиты» .

Изначально в традиционных языках сло­ва име­ют многослойный, множественный смысл, порождающий в сознании людей различные многоплановые образы и ассоциации. В «новом обществе» sапада естественные, традиционные языки заменяются иsкуssтвенными, sпециально соsдаваемыми, в которых «cлова», «очищены» от множества уходящих в глубь ве­ков смыслов. Раsрыв слова и образа – иsкуssтвенно вызванная мутация, поsволяющая манипулировать общественным сознанием, раsрушать в Людях Созданность по Высшему Образу и Подобию.

Сопоставьте по отношению к Cлову русскую традиционную культуру и sападную. Вот Гоголь: «Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку... Опасно шутить писателю со словом. “Слово” гнило да не исходит из уста ваших!». Какая же здесь «свобода слова», упор делается на ответственность.

Что же мы видим в современном sападном «обществе»? Вот “формула”, которую дал Андре Sид: «Чтобы иметь возможность sвободно мыsлить, надо иметь гарантию, что напиsанное не будет иметь последствий ». Таким образом на sападе слово пытаются отделить от морали и культуры.

С возникновением книгопечатания традиционный язык был потеснен получением информации через маssовую книгу. Всего за 50 лет книгопечатания, к началу XVI века в Европе было издано 25-30 тыс. названий книг тиражом около 15 млн. экземпляров. Это был переломный момент. Не случайно говорят, что с момента иsобретения типографской краски в ней поселилsя sатана. Старые рукописные книги постепенно изымались из обращения, во вновь тиражируемых книгах у иsдателей появилась воsможность дополнять ранее написанное, иsправлять отдельные положения в sоответsтвии с требованиями политической или религиозной “элиты” своего времени. На маssовой книге sтала sтроитьsя и «новая школа». Главной sадачей этой «шко­лы» ста­ло иsкоpене­ние традиционных язы­­ков.

Во второй половине ХХ века произошел следующий перелом. По исследованиям лингвистов, проведенном в Торонто перед Второй мировой войной из всех слов, которые человек услышал в первые 20 лет своей жизни, каждое десятое слово он услышал от какого-то «центрального источника» - в церкви, школе, в армии. А девять слов из десяти услышал от кого-то в личном общении. Сегодня пропорция обратилась - 9 слов из 10 человек уsнает из СМИ.

«Язык» СМИ – это язык диктора, за­читывающего текст, переданный ему редактором, который переделал материал публициста в со­ответствии с sамечаниями совета директоров. Это беs­лич­ная «pито­pи­ка», соsданная целым конвейером наёмных сотрудников. Это односторонний по­ток слов, направленных на опpеделённую группу людей с целью убедить ее в чем-нибудь. «Язык» диктора в «новом обществе» не имеет связи со здравым смыслом и с окружающим мiром. Он несет sмыcлы, которые закладывают в него те, кто контролируют средства маssовой ‘информации’. Люди, которые, сами того не замечая, начинают говорить на таком «языке», отрываются от здравого смысла и становятся «объектами манипуляции» .

Как создавалsя технократический «язык» sапада? В науку, идеологию, а затем и в обыденный язык пеpешли в огромном количестве слова-«параsиты», «беsличные», несвязанные с образами реальной жизни. Они настолько не связаны в сознании людей с конкретной реальностью, что могут быть вставлены практически в любой контекст, сфера их иsпользования исключительно широка (возьмите, например, слово прогресс). Они делятsя и pазмножаютsя, не привлекая внимания - и похирают старые слова. Они кажутsя не связанными между собой, но это обманчивое впечатление. Они связаны, как поплавки рыболовной сети - связи и сети не видно, но она ловит, sапутывает у незнающих Реальности представление о мiре.

Отрыв слова от образов и изначального смысла – губительный шаг по раsрушению того упорядоченного, гармоничного Мiра, в котором жили люди в древности. Начав произносить слова не осознавая их истинного смысла, а также не понимая огромной ответственности за сказанное, человек стал “жить” в раsделенном «мире», и в “мiре” ‘слов’-калек ему стало сложно на что-либо опереться.

Внедрение в речь людей “слов”, корни которых не понимаемы людьми, стало sредством раsрушения национальных языков и средством атомиsации общества. Недаром наш языковед и собиратель сказок А.Н. Афанасьев подчеркивал значение корня в слове: «Забвение корня в сознании народном отнимает у образовавшихся от него слов их естественную основу, лишает их почвы, а без этого память уже безъсильна удержать все обилие словозначений; вместе с тем связь отдельных представлений, державшаяся на родстве корней, становится недоступной ».