60082 (Хроника классовой борьбы в Эстонии), страница 6

В конце сентября Юденич начал новый поход на Петроград. Вместе с ним выступала белоэстонская армия. Буржуазная пресса с ликованием писала: «Красный Петроград – слава и гордость коммунистической революции – скоро будет в руках героической армии маленькой Эстонии!»

28 сентября 1919 года, сорокатысячная Северо-Западная армия Юденича, оснащенная первоклассной английской и французской военной техникой при поддержке

18-тыс. эстонской армии и английской эскадры, вступила на территорию Советской России. Счастье первоначально как будто улыбнулось Юденичу. За три недели военных действий, к 20 октября, он сумел без особого труда взять Ямбург, Лугу, Гатчино, Красное село. На подступах к Пулковским высотам победный марш Северо-Западной армии был приостановлен упорным сопротивлением частей Красной Армии, переброшенных с других фронтов Гражданской войны.

Удачным маневром возле станции Преображенская на Варшавской железной дороге, Красная Армия сумела добиться перелома в боевых действиях, создав угрозу взять в кольцо армию Юденича и отрезать её от тылов и отступления. Чтобы не оказаться в окружении, Юденичу пришлось срочно отступить.

Газета «Вестник Северо-Западной армии» писала 4 ноября:

«Под давлением противника наши части оставили Лугу. Есть ли отчего приходить в уныние? Военное счастье вообще переменчиво. Наше отступление в одном месте повлечет за собой значительный отход большевиков в другом месте». И дальше газета писала: «Части Северо-Западной армии производят перегруппировку для отражения наступающего на Псковском направлении противника. Мы вынуждены были оставить Гдов. На гатчинском направлении мы отошли на линию станции Вруда...» А через две недели самоуспокоенность превратилась в открытый цинизм. В «Вестнике Северо-Западной армии» от 16 ноября передовая статья содержала следующие строки: «Мы медленно, шаг за шагом отступаем. Отходим не под давлением противника, - это видно из того, что при отходе мы забираем пленных и пулеметы. Почему мы отходим? Ответ на это, вероятно, в непродолжительном времени мы получим, а пока посмотрим, - есть ли в этом что-нибудь страшное...».

А страшные события неумолимо и быстро надвигались, как грозовые черные облака, предвещавшие бурю. Трагедию погибающей Северо-Западной армии ощутил, и как крыса с тонущего корабля, пустился наутек, сам командующий армией – генерал Юденич. За три дня до назначенного Лианозовым срока вступления Северо-Западной армии в Петроград, в № 356 газеты «Вестник Северо-Западной армии» появился такой приказ: «Командующий войсками театра военных действий и генерал-губернатор Глазенап производится в генерал-лейтенанта. В виду сложной политической обстановки, требующей частого и продолжительного моего пребывания в городе Ревель, оставляя за собой общее руководство Северо-Западной армией, непосредственное командование ею возлагаю на генерал-лейтенанта Глазенапа».

Стряхнув с себя разбитую, деморализованную армию, Юденич уложил чемоданы и вскоре уплыл из Эстонии во Францию.

Отступление и разложение армии шло своим чередом. Грабежи и мародерства стали обычными явлениями. По-прежнему бесчинствовал «батько» - полковник Булак-Булахович, который самолично, без суда и следствия, вешал и расстреливал «коммунистов».

Псковская газета «Заря России» не раз писала хвалебные статьи в адрес этого героя в кавычках. Так в одном из номеров газеты читаем:

«22 июля 1919 года в летнем саду Пскова происходило чествование полковника Булак-Булаховича, произведенного в чин генерал-майора. После спектакля его поздравляло местное купечество и преподнесло адрес с надписью: "Кузнец Вакула оседлал черта, а ты, батька-атаман, коммуниста".

Ещё до своего исчезновения за границу, генерал Юденич успел опубликовать приказ, в котором обвиняемый в разбоях, грабежах, вымогательстве, производстве фальшивых бумажных денег Булак-Булахович отстраняется от командования, подвергается аресту и предается суду. Никакого суда над Булак-Булаховичем не было. Нашлись друзья, которые способствовали его освобождению и бегству в Польшу.

В Северо-Западной армии находилось немало вояк, подобных Булак-Булаховичу, отличавшихся тем, что творили «шемякин» суд над солдатами, издевались над ними, били, причем совершенно безнаказанно, не неся за свои безобразия никакой ответственности.

Газета «Вестник Северо-Западной армии» за № 199 под заголовком «Военный суд» пишет: «На днях в зале заседания общего суда Северо-Западной армии слушалось дело бывшего командира Псковского полка, полковника Товарова и его адъютанта прапорщика Архипова. Товарову инкриминировались тяжкие преступления: повешение без суда и следствия полкового каптенармуса за кражу одного пуда муки, избиение плеткой подчиненных. Товаров пускал в ход плетку незадолго до боя, пытаясь воздействовать на тех солдат и офицеров, которые не желали идти в бой. После двухдневного слушания дела суд вынес Товарову оправдательный приговор».

Невозможно без возмущения читать подобную заметку. Трудно вообразить, чтобы призванный воспитывать своих подчиненных, облеченный большими правами и обязанностями командир полка мог пасть до такой низости и в довершение всего за свои явно наказуемые преступления мог быть оправдан судом.

Что же произошло дальше с тысячами солдат и офицеров разгромленной и отступившей в Эстонию армией, брошенной на произвол судьбы убежавшими за границу генералами, правительством, во главе с Лианозовым и инициаторами похода на Петроград, правительствами Англии, Франции и Америки? Если после первого неудачного похода Северо-Западного корпуса полковника Родзянко, отступившие северозападники, сумели беспрепятственно вернуться в Эстонию и обосноваться в Нарве, то на этот раз события приняли другой оборот.

В эстонских правительственных кругах, убежденных в бесплодности захвата Петрограда, резко изменилось отношение не только к руководству Северо-Западной армии, но и к рядовому составу армии. Это можно было наблюдать по прибытии многочисленных эшелонов с отступающими войсками на станцию Нарва - 2-я. Станция Нарва - 2-я, ныне не существующая, находилась на развилке железнодорожных путей Нарва-Петроград и Нарва-Гдов, у начала шоссе Нарва-Гдов. Небольшие станционные помещения размещались в конце Новой линии, почти у железнодорожного переезда. Здесь составы останавливали пограничники. Не помогали никакие уговоры пропустить теплушки с солдатами через железнодорожный мост на станцию Нарва. Эстонские власти, серьезно обеспокоенные состоянием здоровья голодных, завшивевших солдат, среди которых имелись случаи заболевания тифом, предлагали их разместить в покинутых домах на Ивангородском форштадте и в пустующих корпусах Суконной и Льнопрядильной фабрик, не пуская за реку в сам город.

Переговоры по размещению и обустройству белогвардейцев, остававшихся в холодных товарных вагонах, без горячей пищи, в ужасных антисанитарных условиях, без права покинуть вагоны, продолжались несколько дней. За это время нескольким десяткам солдат удалось покинуть вагоны и проникнуть в город. Среди них, как потом выяснилось, были больные сыпным, возвратным и брюшным тифом.

В конце, концов, больных и немощных разместили по больницам, остальных в опломбированных вагонах повезли в сторону Йыхви, батрачить на хуторах в Иллукскую, Курнаскую, Пагарскую, Изакскую волости. Судьба их всех была одинакова. Как в Нарве, так и за её пределами северозападники погибли от эпидемии тифа. Один за другим на кладбище в Сиверсгаузен мчались грузовики с голыми скелетами, чуть прикрытыми рваными брезентами, парусами поднимавшимися кверху. Тела были кое-как набросаны в кузова и хоронили их, конечно, без гробов в братскую могилу. Позднее на огромном холме был водружен чугунный крест с надписью: «Братская могила воинов Северо-Западной армии, погибших во время эпидемии тифа в 1919-1920 г.г.».

Была и другая братская могила северо-западников на Ивангородском кладбище. И здесь, у южной стены, погребена не одна сотня. На высоком каменном постаменте высится железный крест с надписью: «На сем месте покоятся страдальцы – воины Северо-Западной армии, от ран и тифозного мора скончавшиеся в 1920 г. Имена же их, ты Господи, веси!». Сбоку памятника евангельский текст: «Мы ублажаем тех, которые терпели!».

5 декабря в Тарту начались мирные переговоры с Советской Россией.

1920

2 февраля буржуазное правительство Эстонии вынуждено подписать мирный договор с Советской Россией. Это состоялось только благодаря росту революционных выступлений в тылу и в частях белоэстонской армии. Эстонская буржуазия первая вышла из антисоветской войны и заключила мир с Советской Россией.

Недели через три после заключения Тартуского мирного договора в Таллине открылось представительство РСФСР. Представительство разместилось в гостинице «Петроградская», заняло весь второй этаж.

По мирному договору буржуазное правительство Эстонии обязалось предоставить Таллиннский порт и железную дорогу к границе для транзита закупленных РСФСР в Западной и Северной Европе товаров. Тартуский мир пробил «окно в Европу». Советская Россия получила возможность торговать с Западом. В результате разрухи, вызванной войнами, РСФСР нуждалось почти во всем, и транзит товаров через Эстонию имел для нее первостепенное значение. С открытием навигации 1920 года в Таллин один за другим стали прибывать суда с грузами для Советской России. И сразу де обнаружились попытки сорвать транзит или по крайней мере навредить ему. Началось повальное воровство в Ревельском порту, причем хищение грузов происходит не только в трюме и при выгрузки.., но и после когда груз находился под охраной.

Грузчики из числа белогвардейцев, осевших в Эстонии после разгрома Юденича, антисоветски настроенные оптанты и просто люди без стыда и совести рвали мешки с мукой, сахаром, крупами, разбивали о землю ящики с сенокосилками и другими машинами. Порча груза стала повседневным явлением и приняли размеры бедствия.

Крупный ущерб транзиту причинял и саботаж портовых властей, злонамеренно задерживались сенокосилки и другой срочный груз. Власти бездействовали, и Представительство РСФСР обратилось за помощью к революционным профсоюзам, которые действовали под руководством нелегальной компартии. О просьбе Представительства РСФСР в Эстонии Таллиннский Центральный Совет профсоюзов поставил в известность ЦК КПЭ. По его указанию Совет профсоюзов вместе с сотрудниками Представительства РСФСР наметили меры для «более рациональной постановки транзитного дела вообще». Решено создать специальную артель, которая взяла бы на себя все работы, начиная с выгрузки товаров из пароходных трюмов и кончая погрузкой в вагоны. Но создание артели требовало времени, а дело ждать не могло.

Представительство РСФСР стало набирать сторожей для охраны грузов по рекомендации Таллинского Центрального Совета профсоюзов(ЦСП). Но и эти меры проблемы не решила. Сторожей мало, а портовые власти стали чинить им всякие помехи в работе, и сторожа оказались не в силах предотвратить хищения, поломку и порчу грузов. Положение осложнялось и тем, что в союзе портовых рабочих оказались шкурники, антисоветски настроенные оптанты и всякие проходимцы, вплоть для агентов охранки. ЦК КПЭ провел через коммунистов порта проверку и установил, что этот союз «самым беззастенчивым образом покрывал воров и спекулянтов». ЦК КПЭ высказался за то, чтобы Таллиннский ЦСП исключил из числа своих организаций совершенно скомпрометировавший себя союз портовых рабочих, отколол бы от него честных рабочих, создав из них артель грузчиков под названием «Транспортный союз». Это указание ЦК КПЭ было проведено в жизнь. Кингисепп В.Э. в связи с этим писал: «Жалобы представителей РСФСР побудили наших товарищей расколоть союз портовых рабочих и учредить союз из честных рабочих. Но полиция выгнала из порта членов нашего союза, когда те приступили к выгрузке очередного парохода с товарами для РСФСР. Это было тем возмутительнее, что устав нового союза был зарегистрирован в законном порядке».

Стало очевидным, что существует тайный сговор с целью срыва выполнения важных статей Тартуского мирного договора и нанесения крупного ущерба Советской России. Против советского транзита действует грабительский трест, простирающийся от воров-грузчиков и посреднических контор до полицейских властей и самого министра. ЦК КПЭ намеревается дать указание коммунистической рабочей группе в Государственном собрании выступить с запросом, на каком основании чинятся препятствия новому портовому союзу, и разоблачить грабительский трест.

В системе Представительства РСФСР имелся Транспортный отдел («транзитный отдел», «транзитная служба»), который ведал приемкой в порту товаров, погрузкой их в вагоны и отправкой в Советскую Россию. На пост заведующего транспортным отделом проник бывший австрийский офицер Финкеви. Финкеви отказывался брать сторожами людей, рекомендованных Таллинским Центральным Советом профсоюзов, а брал белогвардейцев и всякий сброд. Финкеви и не протестовал, когда полиция выгнала членов нового союза, уже приступивших к разгрузке парохода с товаром для РСФСР. Он отказался сотрудничать с новым союзом пока не будет уволен Соммерлинг. Видно он мешал Финкеви творить грязные дела.

В конце февраля 1921 года вопрос о положении, сложившемся в порту, обсуждался на заседании Политбюро ЦК КПЭ с участием члена ЦК, ответственного за партийную работу в Таллине.