15878-1 (Метаморфозы. Овидий)

Метаморфозы. Овидий

МЕТАМОРФОЗЫ Поэма (ок. 18 н.э.) Слово "метаморфозы" значит "превращения". Было очень много древних мифов, которые кончались превращением героев - в реку, в гору, в животное, в растение, в созвездие. Поэт Овидий попробовал собрать все такие мифы о превращениях, которые он знал; их оказалось больше двухсот. Он пересказал их один за другим, подхватывая, переплетая, вставляя друг в друга; получилась длинная поэма под заглавием "Метаморфозы". Начинается она с сотворения мира - ведь когда Хаос разделился на Небо и Землю, это уже было первое в мире превращение.

А кончается она буквально вчерашним днем: за год до рождения Овидия в Риме был убит Юлий Цезарь, в небе явилась большая комета, и все говорили, что это вознеслась на небеса душа Цезаря, который стал богом, -г- а это тоже не что иное, как превращение.

Так движется поэма от древнейших к новейшим временам. Чем древнее, тем величавее, тем космичнее описываемые превращения: мировой потоп, мировой пожар. Потоп был наказанием первым людям за их грехи - суша стала морем, прибой бил в маковки гор, рыбы плавали меж древесных ветвей, люди на утлых плотах умирали от голода. Только двое праведников спаслись на двухвершинной горе Парнасе - праотец Дев-калион и жена его Пирра. Схлынула вода, открылся пустынный и безмолвный мир; со слезами они взмолились богам и услышали ответ: "Материнские кости мечите себе за спину!" С трудом они поняли: общая мать - Земля, кости ее - камни; они стали метать каменья через свои плечи, и за спиною Девкалиона из этих камней вырастали мужчины, а за спиною Пирры - женщины. Так явился на земле новый человеческий род.

А пожар был не по воле богов, а по дерзости неразумного подростка. Юный Фаэтон, сын Солнца, попросил отца: "Мне не верят, что я твой сын: дай же мне проскакать по небу в твоей золотой колеснице от востока до заката!" - "Будь по-твоему; - ответил отец, - но берегись: не правь ни вверх, ни вниз, держись середины, иначе быть беде!" И пришла беда: на высоте у юноши закружилась голова, дрогнула рука, кони сбились с пути, в небе шарахнулись от них и Рак и Скорпион, на земле запылали горные леса от Кавказа до Атласа, закипели реки от Рейна до Ганга, ссохлось море, треснула почва, свет пробился в черное царство Аида, - и тогда сама старая Земля, вскинув голову, взмолилась Зевсу: "Хочешь сжечь - сожги, но помилуй мир, да не будет нового Хаоса!" Зевс грянул молнией, колесница рухнула, а над останками Фаэтона написали стих: "Здесь сражен Фаэтон: дерзнув на великое, пал он".

Начинается век героев, боги сходят к смертным, смертные впадают в гордыню. Ткачиха Арахна вызывает на состязание богиню Афину, изобретательницу тканья. У Афины на ткани - олимпийские боги, Посейдон творит для людей коня, сама Афина - оливу, а по краям - наказания тех, кто посмел равняться с богами: те обращены в горы, те в птиц, те в ступени храма. А у Арахны на ткани - как Зевс обернулся быком, чтоб похитить одну красавицу, золотым дождем для другой,, лебедем для третьей, змеем для четвертой; как Посейдон превращался и в барана, и в коня, и в дельфина; как Аполлон принимал вид пастуха, а Дионис - виноградаря, и еще, и еще. Ткань Арахны не хуже, чем ткань Афины, и Афина казнит ее не за работу, а за кощунство: превращает ее в паука, который висит в углу и вечно ткет паутину. "Паук" по-гречески - арахна.

Зевсов сын, Дионис-виноградарь, чудотворцем идет по свету и дарит людям вино. Врагов своих он наказывает: корабельщики, перевозившие его через море, решили похитить такого красавца и продать в рабство, - но корабль их останавливается, пускает корни в дно, плющ обвивает мачту, с парусов повисают гроздья, а разбойники изгибаются телом, покрываются чешуей и дельфинами прыгают в море. А друзей своих он одаряет чем угодно, но- не всегда они просят разумного. Жадный царь Мидас попросил: "Пусть все, чего я коснусь, становится золотом!" - и вот золотой хлеб и мясо ломают ему зубы, а золотая вода льется в горло расплавленным металлом. Простирая чудотворные руки, он молит: "Ах, избавь меня от пагубного дара!" - и Дионис с улыбкой велит: "Вымой руки в реке Пактоле". Сила уходит в воду, царь снова ест и пьет, а река Пактол с тех пор катит золотой песок.

Не только юный Дионис, но и старшие боги появляются меж людей. Сам Зевс с Гермесом в облике странников обходят людские села, но грубые хозяева гонят их от порогов. Только в одной бедной хижине приняли их старик и старуха, Филемон и Бавкида. Гости входят, пригнув головы, присаживаются на рогожу, перед ними столик с хромой ножкой, подпертый черепком, вместо скатерти его доску натирают мятой, в глиняных мисках - яйца, творог, овощи, сушеные ягоды. Вот и вино, смешанное с водой, и вдруг хозяева видят: чудо - сколько ни пьешь, оно не убывает в чашах.

Тут они догадываются, кто перед ними, и в страхе молят: "Простите нас, боги, за убогий прием". В ответ им хижина преображается, глинобитный пол становится мраморным, кровля вздымается на колоннах, стены блещут золотом, а могучий Зевс говорит: "Просите, чего хотите!" - "Хотим остаться в этом вашем храме жрецом и жрицею, и как жили вместе, так и умереть вместе".

Так и стало; а когда пришел срок, Филемон и Бавкида на глазах друг у друга обратились в дуб и липу, только успев молвить друг другу "Прощай!".

А между тем век героев идет своим чередом. Персей убивает Горгону, превращающую в камень взглядом, и когда кладет ее отсеченную голову на листья, то листья обращаются в кораллы.

Ясон привозит из Колхиды Медею, и та превращает его дряхлого отца из старика в молодого. Геракл бьется за жену с речным богом Ахе-лоем, тот оборачивается то змеем, то быком - и все-таки побежден. Тесей входит в критский Лабиринт и убивает там чудовищного Минотавра; царевна Ариадна дала ему нить, он протянул ее за собою по путаным коридорам от входа до середины, а потом нашел по ней дорогу обратно. Эту Ариадну отнял у Тесея и сделал своей женою бог Дионис, а венчик с ее головы он вскинул в небо, и там он засветился созвездием Северной Короны.

Строителем критского Лабиринта был умелец афинянин Дедал, пленник грозного царя Миноса, сына Зевса и отца Минотавра. Дедал томился на его острове, но бежать не мог: все моря были во власти Миноса. Тогда он решил улететь по небу: "Всем владеет Минос, но воздухом он не владеет!" Собрав птичьи перья, он скрепляет их воском, вымеряет длину, выбирает изгиб крыла; а мальчик его Икар рядом то лепит комочки из воска, то ловит отлетающие перышки. Вот уже готовы большие крылья для отца, маленькие для сына, и Дедал учит Икара: "Лети мне вслед, держись середины: ниже возьмешь - от брызг моря отяжелеют перья; выше возьмешь - от жара солнца размякнет воск". Они летят; рыбаки на берегах и пахари на пашнях вскидывают взгляды в небо и замирают, думая, что это вышние боги.

Но опять повторяется участь Фаэтона: Икар радостно забирается ввысь, тает воск, рассыпаются перья, голыми руками он хватает воздух, и вот уже море захлестывает его губы, взывающие к отцу. С тех пор это море называется Икарийским.

Как на Крите был умельцем Дедал, так на Кипре был умельцем Пигмалион. Оба они были ваятелями: про Дедала говорили, что его статуи умели ходить, про Пигмалиона - будто его статуя ожила и стала его женой. Это была каменная девушка по имени Галатея, такая прекрасная, что Пигмалион сам в нее влюбился: ласкал каменное тело, одевал, украшал, томился и наконец взмолился к богам: "Дайте мне такую жену, как моя статуя!" И богиня любви Афродита откликнулась: он касается статуи и чувствует мягкость и тепло, он целует ее. Галатея раскрывает глаза и разом видит белый свет и лицо влюбленного. Пигмалион был счастлив, но несчастны оказались его потомки. У него родился сын Кинир, а у Кинира дочь Мирра, и эта Мирра кровосмесительной любовью влюбилась в своего отца. Боги в ужасе обратили ее в дерево, из коры которого, как слезы, сочится душистая смола, до сих пор называемая миррою. А когда настало время родить, дерево треснуло и из трещины явился младенец по имени Адонис. Он вырос таким прекрасным, что сама Афродита взяла его себе в любовники. Но не к добру: ревнивый бог войны Арес наслал на него на охоте дикого вепря, Адонис погиб, и из крови его вырос недолговечный цветок анемон.

А еще у Пигмалиона был то ли правнук, то ли правнучка, по имени то ли Кенида, то ли Кеней.

Родилась она девушкой, в нее влюбился морской Посейдон, овладел ею и сказал: "Проси у меня чего угодно!" Она ответила: "Чтоб никто меня больше не мог обесчестить, как ты, - хочу быть мужчиной!" Начала эти слова женским голосом, кончила мужским.

А в придачу, радуясь такому желанию Кениды, бог дал ее мужскому телу неуязвимость от ран. В это время справлял многолюдную свадьбу царь племени лапифов, друг Те-сея. Гостями на свадьбе были кентавры, полулю-ди-полулошади с соседних гор, дикие и буйные. Непривычные к вину, они опьянели и набросились на женщин, лапифы стали защищать жен, началась знаменитая битва лапифов с кентаврами, которую любили изображать греческие скульпторы. Сперва в свадебном дворце, потом под открытым небом, сперва метали друг в друга литыми чашами и алтарными головнями, потом вырванными соснами и глыбами скал. Тут-то и показал себя Кеней - ничто его не брало, камни отскакивали от него, как град от крыши, копья и мечи крошились как гранит. Тогда кентавры стали забрасывать его стволами деревьев: "Пусть раны заменятся грузом!" - целая гора стволов выросла над его телом и сперва колебалась, как в землетрясении, а потом утихла. И когда битва кончилась и стволы разобрали, то под ними лежала мертвая девушка Кенида.

Поэма близится к концу: про битву лапифов с кентаврами рассказывает уже старый Нестор в греческом лагере под Троей. Даже Троянская война не обходится без превращений. Пал Ахилл, и тело его вынесли из битвы двое: мощный Аякс нес его на плечах, ловкий Одиссей отражал наседающих троянцев. От Ахилла остался знаменитый доспех, кованный Гефестом: кому он достанется? Аякс говорит: "Я первый пошел на войну; я сильнейший после Ахилла; я лучший в открытом бою, а Одиссей - лишь в тайных хитростях; доспех - мне!" Одиссей говорит: "Зато лишь я собрал греков на войну; лишь я привлек самого Ахилла; лишь я удержал войско от возврата на десятый год; ум важней, чем сила; доспех - мне!" Греки присуждают доспех Одиссею, оскорбленный Аякс бросается на меч, и из крови его вырастает цветок гиацинт, на котором пятнышки складываются в буквы "AI" - скорбный крик и начало Аяксова имени.

Троя пала, Эней плывет с троянскими святынями на запад, на каждой своей стоянке он слышит рассказы о превращениях, памятные в этих дальних краях. Он ведет войну за Лаций, потомки его правят в Альбе, и оказывается, что окрестная Италия не менее богата сказаниями о превращениях, чем Греция. Ромул основывает Рим и возносится в небеса - сам превращается в бога; семь столетий спустя Юлий Цезарь спасает Рим в гражданских войнах и тоже вознесется кометою - сам превратился в бога. А покамест преемник Ромула, Нума Помпилий, самый мудрый из древних римских царей, слушает речи Пифагора, самого мудрого из греческих философов, и Пифагор объясняет ему и читателям, что такое превращения, о которых сплетались рассказы в столь длинной поэме.

Ничто не вечно, говорит Пифагор, кроме одной лишь души. Она живет, неизменная, меняя телесные оболочки, радуясь новым, забывая о прежних. Душа Пифагора жила когда-то в троянском герое Евфорбе; он, Пифагор, это помнит, а люди обычно не помнят. Из людских тел душа может перейти и в тела животных, и птиц, и опять людей; поэтому мудрый не станет питаться мясною пищей. "Словно податливый воск, что в новые лепится формы, / Не пребывает одним, не имеет единого вида, / Но остается собой, - так точно душа, оставаясь / Тою же, - так говорю! - переходит в различные плоти".

А всякая плоть, всякое тело, всякое вещество изменчиво. Все течет: сменяются мгновения, часы, дни, времена года, возрасты человека. Земля истончается в воду, вода в воздух, воздух в огонь, и снова огонь уплотняется в грозовые тучи, тучи проливаются дождем, от дождя тучнеет земля. Горы были морем, и в них находят морские раковины, а море заливает когда-то сухие равнины; иссыхают реки и пробиваются новые, острова откалываются от материка и срастаются с материком. Троя была могуча, а нынче в прахе, Рим сейч`ас мал и слаб, а будет всесилен: "В мире ничто не стоит, но все обновляется вечно".

Вот об этих вечных переменах всего, что мы видим в мире, и напоминают нам старинные рассказы о превращениях - метаморфозах.

М. Л. Гаспаров Адонис - имя семитского происхождения. История об Адонисе изложена в "Метаморфозах" далеко не полностью, но именно рассказ Овидия стал источником последующего развития образа в европейской литературе.

Овидий представляет А. прежде всего как идеал красоты. Его любит сама Венера. Любовь Венеры и А. изображена как ничем не омраченная идиллия. Овидий не использовал главную культовую версию мифа, согласно которой Афродита и Персефона оспаривали друг у друга право быть с А., а Зевс разрешил их спор, присудив А. часть года проводить с Афродитой, а часть - в царстве Персефоны. Устранив Персе-фону (а также и других персонажей общепринятой версии, в частности Ареса), Овидий упрощает внешнюю сторону сюжета, но насыщает его внутренним драматизмом. Вместо соперничества богинь любви и смерти сама любовь изображается неразрывно связанной со страхом, что смерть отнимет любимое существо. Венера боится хищных зверей, которые могут встретиться А., и просит его охотиться только на зайцев и ланей. Но ее увещевания тщетны, а страх не напрасен: А. гибнет от клыков дикого вепря. Рыдающей над его телом Венере остается одно утешение, которого у нее не отнимут богини судьбы Мойры, - увековечить память о возлюбленном ежегодным плачем по нему (намек на учреждение культа А.). Кровь из ран А. Венера превращает в цветок анемон ("ветреницу"), недолго цветущий и алый, как кровь, - символ его роскошной, но быстротечной юности.

Актеон - персонаж 3-й книги "Метаморфоз", сын дочери Кадма Автонои, охотник, превращенный Дианой (Артемидой) в оленя и растерзанный собственными собаками. Существовало несколько вариантов мифа, по-разному объясняющих причину гнева Дианы. Все они так или иначе связывали гибель А. с оскорблением, которое он нанес богине. Овидий использует версию, согласно которой А. наказан не за сознательное преступление, а за невольный проступок: во время купания Дианы он случайно видит богиню обнаженной. Чтобы свидетель ее наготы не мог рассказывать о виденном, Диана превращает его в животное. В отличие от обычной Овидиевой метаморфозы, которая строится на уподоблении результата исходному облику или состоянию, метаморфоза А. основана на отрицании того, чем он был. Диана отняла у него способность речи, изменила форму ушей, шеи, придала рога и т. д., "лишь одна оставалась душа его прежней". Вместе с обликом и роль его меняется на противоположную: из охотника А. превращается в дичь. Сцена завершается рассуждением о том, была ли Диана справедлива в своем гневе и оправданна ли ее месть. Овидий оставляет этот вопрос без ответа, как бы давая понять, что истинную причину трагедии следует искать не здесь: она кроется в родовом проклятии, висящем над всеми потомками Кадма.

Арахна - персонаж 6-й книги "Метаморфоз". История А. известна только в изложении Овидия и относится к ряду сюжетов о соперничестве людей с богами (ср. в "Метаморфозах" мифы о Марсии и Ниобе и др.). А. из лидийского города Гипепы, первая среди людей в искусстве ткачества, бросает вызов Минерве (Афине). Та вступает с А. в состязание. Каждая из соперниц начинает ткать покрывало, помещая на нем изображения мифологических сюжетов, которые должны служить обоснованием ее правоты. Аргументация Минервы сводится к назидательным примерам наказанной человеческой дерзости- на покрывале вытканы фигуры людей, которых боги лишили человеческого облика за попытку соперничать с ними.

***