28692-1 (Типология правовых систем)

СОДЕРЖАНИЕ:

1. Типология правовых систем.

2. Романо-германская правовая семья, или семья "континен­тального права".

3. Англо-американская правовая семья, или семья "общего права".

4. Семья религиозно-традиционного права.

5. Семья социалистического права.

6. Заключение.

7. Список использованной литературы.

ТИПОЛОГИЯ ПРАВОВЫХ СИСТЕМ.

Правовая карта мира включает в себя множество националь­ных правовых систем, каждая из которых интегрирует всю право­вую действительность конкретного государства (доктрину, струк­туру, источники, ведущие институты и отрасли, традиции, пра­восознание, правопорядок, правовую культуру и т.п.). Категория "правовая семья" служит для обозначения группы правовых систем, имеющих сходные юридические признаки, сходство явля­ется результатом их конкретно-исторического и логического раз­вития.

Заслуживает поддержки подход западных компаративистов, отрицающих типологию правовых систем единственно по признаку их классовой сущности. При классификации они используют раз­личные факторы, начиная с этических, расовых, географических, религиозных и заканчивая юридической техникой и стилем права. Отсюда множество классификаций. Самой популярной оказалась классификация правовых семей, данная французским ученым Р.Да­видом.

Она основана на сочетании двух критериев: идеологии, включающей религию, философию, экономические и социальные структуры, и юридической техники, включающей в качестве основ­ной составляющей источники права. Р.Давид выдвинул идею трихо­томии - выделения трех семей (или систем): романо-германской, англосаксонской, или англо-американской, и социалистической. К ним примыкает остальной юридический мир, охватывающий 4/5 пла­неты, который получил название "религиозные и традиционные системы".

В основе другой классификации лежит концепция "западного права", и тогда возникает дуализм: западное право как продукт либерального общества, основанного на индивидуализме, традици­ях христианства, свободе предпринимательства и стремлении к правовой стабильности, призванного сохранить фундаментальные ценности, и социалистическое право как исключительно неста­бильное, преходящее (доктрина "отмирания права при коммуниз­ме"), определяемое социалистическими экономическими, полити­ческими и культурными условиями, в частности господством госу­дарственной собственности и планирования.

В структуре западного права выделяются романо-германская и англосаксонская системы. Эта идея выдвинута также Р.Давидом в 1950 г. в книге "Элементарный курс сравнительного граж­данского права". Впоследствии он отошел от этой позиции и стал придерживаться концепции трихотомии.

К.Цвейгертом и Г.Котцем в книге "Введение в правовое сравнение в частном праве", вышедшей в 1971 г., в основу классификации правовых систем положен критерий "правового сти­ля". "Правовой стиль" складывается, по мнению автора, из пяти факторов: происхождения и эволюции правовой системы; своеобра­зия юридического мышления; специфических правовых институтов; природы источников права и способов их толкования; идеологи­ческих факторов. На этой основе различаются следующие "право­вые круги": романский, германский, скандинавский, англо-амери­канский, социалистический, право ислама, индусское право. По существу, получен тот же результат, что и у Р.Давида. При этом во всех случаях не учитывается марксистско-ленинская типология права, в основе которой лежит критерий общественно-экономи­ческой формации (рабовладельческое право, феодальное, буржуаз­ное, социалистическое). А.Х.Саидов полагает, что только единство глобальной марксистско-ленинской типологии и внутри­типовой классификации правовых систем дает возможность соста­вить целостное представление о правовой карте мира.

Исходя из группы критериев, включающих, во-первых, исто­рию правовых систем, во-вторых, систему источников права, в-третьих, структуру правовой системы - ведущие институты и отрасли права, он выделяет внутри буржуазного типа права восемь правовых семей: романо-германскую, скандинавскую, лати­ноамериканскую, правовую семью общего права, мусульманскую, индусскую правовые семьи, семью обычного права и дальневосточ­ную правовую семью. Они рассматриваются наряду с семьей социа­листического права. Историческое развитие признается главным в определении их особенностей. В пределах социалистической правовой семьи, теперь уже в историческом аспекте, существова­ли относительно самостоятельные группы: советская правовая система, правовые системы социалистических государств Европы, правовая система социалистических государств Азии и правовая система республики Куба, которые, естественно, имели и имеют много общего, а также особенного и единичного. Таким образом, существует ряд классификаций правовых систем прошлого и насто­ящего. С учетом общего, повторяющегося в рассмотренных класси­фикациях, остановимся на характеристике основных правовых се­мей прошлого и современности.

РОМАНО-ГЕРМАНСКАЯ ПРАВОВАЯ СЕМЬЯ, ИЛИ

СЕМЬЯ "КОНТИНЕНТАЛЬНОГО ПРАВА".

Романо-германская правовая семья, или система континен­тального права (Франция, ФРГ, Италия, Испания и другие стра­ны), имеет длительную юридическую историю. Она сложилась в Ев­ропе в результате усилий ученых европейских университетов, ко­торые выработали и развили начиная с ХII в. на базе кодифика­ции императора Юстиниана общую для всех юридическую науку, приспособленную к условиям современного мира.

Романо-германская правовая семья является результатом ре­цепции римского права и в первой доктринальной стадии была исключительно продуктом культуры, имела независимый от полити­ки характер. На следующей стадии эта семья стала подчиняться общим закономерным связям права с экономикой и политикой, пре­жде всего с отношениями собственности, обмена, перехода от внеэкономического к экономическому принуждению. Здесь на пер­вый план выдвинуты нормы и принципы права, которые рассматри­ваются как правила поведения, отвечающие требованиям морали, прежде всего справедивости.

Юридическая наука видит основную свою задачу в том, чтобы определить, какими должны быть эти нормы. Начиная с ХIХ в. основным источником (формой) права в странах, где господствует рассматриваемая правовая семья, является закон. Закон образует как бы скелет правопорядка, охватывает все его аспекты, а жизнь этому скелету вв значительной степени придают иные фак­торы. Закон не рассматривается узко и текстуально, а зачастую зависит от расширительных методов его толкования, в которых проявляется творческая роль доктрины и судебной практики. Юристы и сам закон теоретически признают, что законодательный порядок может иметь пробелы, но эти пробелы практически незна­чительны.

Во всех странах романо-германской семьи есть писаные конституции, за нормами которых признается высшая юридическая сила, выражающаяся как в соответствии законовв и подзаконных актов конституции, так и в установлении большинством госу­дарств судебного контроля за конституционностью "обычных" за­конов. Конституции разграничивают компетенцию различных госу­дарственных органов в сфере правотворчества и в соответствии с этой компетенцией проводят дифференциацию различных источников права.

В романо-германской юридической доктрине и в законода­тельной практике различают три разновидности "обычного" зако­на: кодексы, специальные законы (текущее законодательство) и сводные тексты норм.

В большинстве континентальных стран действуют гражданские (либо гражданские и торговые), уголовные, гражданско-про­цессуальные, уголовно-процессуальные и некоторые другие ко­дексы.

Система текущего законодательства также весьма разнооб­разна. Законы регулируют отдельные сферы общественных отноше­ний, например акционерные законы. Число их в каждой стране ве­лико. Особое место занимают сводные тексты налогового законо­дательства.

Среди источников романо-германской правовой семьи значи­тельна (и все более возрастает) роль подзаконных актов: регла­ментов, административных циркуляров, декретов министров.

В романо-германской семье достаточно широко используются некоторые общие принципы, которые юристы могут найти в самом законе, а в случае необходимости - и вне закона. Эти принципы показывают подчинение права велению справедливости в том виде, как последняя понимается в определенную эпоху и определенный момент. Принципы раскрывают характер не только законодательст­ва, но и права юристов. Сам законодатель своим авторитетом закрепляет некоторые новые формулы. Например, ст. 2 швей­царского Гражданского кодекса устанавливвает, что осуществле­ние какого-то права запрещается, если оно явно превышает пре­делы, установленные доброй совестью, или добрыми словами, или социальной и экономической целью права. Основной закон ФРГ 1949 г. отменил все ранее изданные законы, противоречащие принципу равноправия мужчин и женщин.

Для юридической концепции этой семьи характерна гибкость, выражающаяся в том, что юристы не склонны соглашаться с реше­нием того или иного вопроса, которое в социальном плане ка­жется им несправедливым. Действуя на основе принципов права, они действуют как бы на основе делегированных им полномочий. Осуществляя поиск права сообща, каждый в своей сфере и с использованием своих методов, юристы этой правовой семьи стре­мятся к общему идеалу - достичь по каждому вопросу решения, отвечающего общему чувству справедливости на основе сочетания различных интересов, как частных, так и всего общества. Итак, среди важных источников права надо видеть общие принципы, со­держащиеся в законодательстве и вытекающие из него.

В наши дни, как и в прошлом, в романо-германской правовой семье доктрина составляет весьма жизненный источник права. Она влияет и на законодателя, и на правоприменителя. Законодатель часто выражает лишь те тенденции, которые установлены в докт­рине, и воспринимает ею предложения.

Доктрина, утверждающая тождество права и закона, в прош­лом сыграла особенно отрицательную роль, так как в период не­мецкой оккупации, в частности во Франции, способствовала тен­денциозной интерпретации антидемократических законов и обосно­вывала необходимость их исполнения. Во Франции она снова акти­визировалась после того, как Конституция 1958 г. разграничила сферы действия закона и регламента. Регламенты отныне не под­лежат контролю с точки зрения их соответствия закону. Однако Государственный совет взял на себя функцию проверки их закон­ности и аннулировал регламенты, когда они противоречили "общим принципам права", закрепленным в преамбуле французской Консти­туции. Антипозитивистская тенденция характерна и для ФРГ как реакция на то, что годы национал-социализма способствовала его политическим и расовым установкам, ибо видела в праве лишь то, что полезно государству. Складывается мнение, что признание важной роли законодателя не должно вести к тому, чтобы закры­вать глаза на реальные отношения между ним и доктриной и ут­верждать диктатуру закона.

Доктрина широко используется и в правоприменительной дея­тельности, в частности при толковании закона. Сегодня все бо­лее, например во Франции, правоприменитель стремится к призна­нию независимого характера проесса толкования, к отрицанию то­го, что толкование заключается только в отыскании граммати­ческого и логического смысла терминов закона или намерений за­конодателя. Он настаивает на необходимости учета реальных от­ношений между ним и доктриной. Издаваемые во Франции, Германии и других государствах комментарии приобретают все более докт­ринальный и критический вид, а учебники обращаются к судебной практике и вообще к юридической практике. Французский и немец­кий стили сближаются.

С развитием международных связей большое значение для на­циональных правовых систем приобрело международное право. Конституция ФРГ 1949 г. прямо предусматривает, что общие прин­ципы международного права имеют приоритет перед национальными законами. Подобная норма в несколько иной реакции появилась и в Конституции Российской Федерации.

В системе источников романо-германского права своеобразно положение обычая. Он может действовать не только в дополнение к закону, но и помимо закона. Роль обычая вопреки законам очень ограниченна, даже если таковая в принципе не отрицается доктриной. В целом, за редким исключением, обычай теряет здесь характер самостоятельного источника права.

Весьма противоречива доктрина по вопросу о судебной прак­тике как источнике германо-романского права. Однако анализ ре­альной действительности позволяет сделать вывод о возможности отнесения судебной практики к числу вспомогательных источников права. Об этом свидетельствует всевозрастающее количество пуб­ликуемых сборников и справочников судебной практики, а также значение прежде всего кассационного прецедента. Кассационный суд является высшей судебной инстанцией. Поэтому судебное ре­шение, основанное, например, на аналогии или общих принципах, оставленное в силе Кассационным судом, может восприниматься другими судами при решении подобных дел как фактический преце­дент. Постановления французского Кассационного суда и Госу­дарственного совета изучается и оказывают влияние в различных франкоязычных странах, соседних или отдаленных. Это верно так­же в отношениях других европейских и неевропейских государств, входящих в романо-германскую правовую семью. Учитывая совре­менные стремления юристов всех стран опираться но закон, можно говорить о судебном прецеденте лишь как о некотором исключе­нии, не затрагивающем исходного принципа господства закона. Является принципиально важным, чтобы судья не превращался в законодателя. Этого стараются добиваться в странах германо-ро­манской правовой семьи.

АНГЛО-АМЕРИКАНСКАЯ ПРАВОВАЯ СЕМЬЯ, ИЛИ

СЕМЬЯ "ОБЩЕГО ПРАВА".