159096 (Философия Спинозы), страница 5

Если право человека тождественно с его силой, то, будучи от природы эгоистом, он должен стремиться к увеличению своего права и своей силы за счет чужого права и чужой силы. Отсюда следует, что все люди от природы являются врагами и естественное право состоит в борьбе всех против всех.

Рыбы от природы созданы так, чтобы плавать в воде, а большие из них — для того, чтобы пожирать меньших. Такова картина естественного состояния.

Ясно, что такое состояние не может продолжаться долго, потому что никто не захотел бы жить в постоянном страхе, окруженный ненавистью, обманом и неистовством различных страстей, а это неизбежно, когда каждый человек будет делать то, что ему заблагорассудится, и не предоставит своему разуму более власти, чем своим страстям. Поэтому каждый человек прилагает все свои усилия, чтобы избегнуть такого состояния.

Итак, если люди, лишенные взаимных услуг и взаимной помощи, не управляемые разумом, по необходимости ведут жалкую и несчастную жизнь, то ясно, что, для того чтобы вести счастливую и безопасную жизнь, они должны будут согласиться между собой жить так, чтобы всем вместе обладать тем примитивным правом на вещи, которым был наделен от природы каждый из них, отдельно взятый.

Отказаться от своего собственного могущества и внушений, оказываемых на них их собственными, индивидуальными инстинктами, люди не могут, потому что это противоречило бы их собственной природе. Поэтому для них остался только один выход — соединить свои частные, отдельные права и силы в одно общее могущество, которое, разумеется, гораздо сильнее каждого отдельного могущества порознь, благодаря чему имеет над ним право верховной власти, право сдерживать его эгоистические стремления.

Эта верховная власть общего над частным, целого над единицей называется государством.

Следовательно, государство в глазах Спинозы — это результат взаимного соглашения, сделки. Значение же любой сделки измеряется пользой, которая из нее проистекает. Как только какой-нибудь договор перестает приносить пользу, он тем самым уничтожается и теряет свою силу. Было бы поэтому нелепым связать кого-либо словом на вечные времена, если одновременно не позаботиться о том, чтобы нарушение договора приносило нарушителю гораздо более вреда, нежели пользы. Особенно существенным является этот момент при образовании государства.

Для того чтобы жить в согласии, люди по указанию разума заключают соглашение и передают в коллективное владение право, которое каждый от природы имел на все, и отныне в своих взаимоотношениях руководствуются не силой и желанием каждого, а этим коллективным правом и коллективной мощью. Таким образом, основанием общества и государства у Спинозы, выступает разум. Поэтому «из людей наиболее своенравны те, разум которых наиболее обширен и которые наиболее им руководствуются». Кроме того, разум является и основанием свободы: человек свободен лишь постольку, поскольку он руководствуется разумом, ведь «свобода не уничтожает необходимости действования, но предполагает ее».³

Тем самым Спиноза вводит новое определение свободы. Для Спинозы человек - раб, до тех пор, пока он не в состоянии управлять своими страстями и сдерживать их. Когда же он формулирует четкую и ясную идею о каком-либо аффекте, последний утрачивает свою активность. Человек становится свободным, как только он может обуздывать и координировать страсти и аффекты своего тела в соответствии с требованиями Разума и подчинять их любви к Богу.

Средством к соблюдению каждым общественного договора служит, по мнению Спинозы, неограниченная власть государства, которая может быть сосредоточена в руках одного, нескольких или многих.

Но, какова бы ни была форма государственного устройства, в его основе всегда лежит одна и та же идея — власть законов и повиновение им со стороны граждан. При несоблюдении этого условия никакое государство существовать не может.

Когда существует государство, получают свое значение и понятия о справедливости и несправедливости. Все, что согласно с интересами государства, т. е. с общественной безопасностью, является справедливым. Все противоречащее этим интересам является несправедливым.

Таким образом, заслуги и преступления, по Спинозе, — это не моральные, а чисто социальные понятия, тесно связанные с понятием об интересах государства.

При этом государство Спинозы отнюдь не исключает естественного права личности: первичным элементом его является не кто иной, как именно отдельная личность, естественное существо, часть природы. То есть в государстве естественное право не уничтожается, а осуществляется: уничтожается только опасная, неправомерная сторона первобытного состояния, борьба всех против всех, но не права личностей.

Единственной и коренной особенностью гражданского общества в сравнении с естественным состоянием человека является обеспечение мира и безопасности для всех граждан.

Но и в такой трактовке Спиноза остается верен сути своих взглядов: поскольку стремление к безопасности есть единственная причина, из которой необходимо вытекает возникновение государства, то и оно представляет собой необходимое естественное явление.

Ничто не отделимо от общих законов природы. Государство также есть следствие этих законов. Как и всякое другое явление, оно есть сделка, но сделка необходимая — необходимая как естественный союз людей, возникший вследствие их общих потребностей и общих опасностей и имеющий от природы такое же естественное право, как и всякая другая вещь.

«Право государства, — говорит Спиноза, — есть, собственно, право природы, которое определяется не могуществом одного лица, а массою, управляемою как бы одним духом».

Тело и дух целого государства, подобно каждому отдельному человеку в естественном состоянии, имеют столько же права, сколько они имеют силы; поэтому право каждого гражданина будет тем меньше, чем больше могущество государства, и каждый делает и имеет по праву только то, что допускается общественной волей государства.

Если государство дает одному гражданину право и, следовательно, власть жить по своей воле, то тем самым оно отказывается от своего права в пользу того, кому оно предоставило такую власть.

Если оно дает такую власть двум и более гражданам, то тем самым оно разделило с ними власть.

Если, наконец, оно предоставляет такую власть каждому отдельному гражданину, то тем самым оно разрушает само себя, перестает быть государством, и тогда все возвращается опять к первобытному естественному состоянию природы.

Отсюда следует, что по установлению государства гражданину никак не может быть позволено жить по своей воле и быть своим собственным судьей. Но при всем при том гражданская жизнь нисколько не исключает естественного права каждой отдельной личности.

Как в естественном, так и в гражданском быту человек действует только по законам своей природы и заботится только о своей выгоде. Человек и в том и в другом состоянии движется надеждой и страхом делать одно и не делать другого; главная же разница между природой и государством состоит в том, что в государстве все боятся одного и того же и безопасность есть единственный интерес и жизненный принцип всех и каждого.

Это не уничтожает, однако, свободы суждения индивидуума, потому что кто повинуется законам государства (из страха ли перед его могуществом или из любви к спокойствию — все равно), тот, в сущности, заботится о своей выгоде по своему собственному благоусмотрению,

Итак, все индивидуумы, находясь лицом к лицу с государством, являются его подданными, равно обязанными повиноваться его постановлениям и тем самым получающими характер политически равных граждан. Но, несмотря на такое подчиненное отношение индивидуумов к государству, оно все-таки не может уничтожить их естественных прав, а может только ограничить их, поскольку этого требует общественная безопасность.

Политическое равенство граждан и рядом с ним естественная свобода личности; спокойствие и безопасность общества и рядом с ними независимость внутреннего человека — вот идеал государства для Спинозы.

Как практическое учреждение, имеющее целью общественное благо, государство может требовать от каждого индивидуума лишь столько, сколько нужно для сохранения целого. Все же внутренние проявления человеческой природы, не имеющие прямого отношения к государству и не приносящие ему существенной пользы, должны жить своей отдельной жизнью.

«Безопасность, — говорит Спиноза, — есть добродетель государства, свобода духа есть частная добродетель».

В этом смысле он указывает на несостоятельность и несообразность академий, устраиваемых государством. Эти академии, по его мнению, спообствуют не усовершенствованию, а, скорее, стеснению умственной деятельности. Как считает Спиноза, философия, искусство, религия должны вести в государстве безмятежную и одинокую частную жизнь. Любые теории и доктрины в сущности безвредны для государства и становятся для него опасными только тогда, когда их подавляют.

Это стремление Спинозы изолировать область мысли от государства, отдалить ее от внешних влияний сближает Спинозу с мыслителями и художниками эпохи Просвещения, например с Гете: обладая склонностью к созерцанию и уединению, они желают, чтобы вообще все внутренние проявления протекали и развивались в созерцательном уединении, вдали от сферы внешней, государственной жизни.

Заключение

Итак, Спиноза — сторонник идеи общественного договора, но эта идея понимается им весьма своеобразно. Необходимость государства и законов обусловлена естественной причиной — противоречием между страстями и разумом людей. Человек только тогда свободен и могуществен, когда руководствуется разумом; однако большинство людей (толпа) не таково — люди одержимы пассивными аффектами, побуждающими к неразумным поступкам. Именно этим вызвана необходимость права и государства. "Если бы люди от природы так были созданы, что они ничего не желали бы, кроме того, на что им указывает истинный разум, — писал Спиноза, — то общество, конечно, не нуждалось бы ни в каких законах". Однако человеческая природа устроена иначе. Каждый человек стремится к своей пользе, к выгоде. "Но большинство руководствуется своим мнением, увлечением, а не разумом, движимо прихотями, не считается с будущим. Поэтому ни одно общество не может существовать без власти и силы, а, следовательно, и без законов, умеряющих и сдерживающих страсти и необузданные порывы людей". Законы, обеспеченные поощрением или наказанием, необходимы для того, чтобы подчинить разуму страсти, чтобы "сдержать толпу, точно лошадь уздой, насколько это возможно".

Суждения Спинозы о праве и законе основываются на свойственном рационализму представлении о свободе как подчинении равному для всех разумному закону.

Разумность законов и общая свобода обеспечены там, где законы принимает многочисленное собрание, воля которого "определяется не столько прихотью, сколько разумом, ибо дурные аффекты влекут людей врозь, и единодушие может установиться лишь постольку, поскольку люди стремятся к благородному или по крайней мере к тому, что кажется таковым".

При таком подходе разумным и наиболее могущественным, прочным государством Спиноза признавал республику, особенно демократическую. "В демократическом государстве, — писал он, — менее должно бояться нелепостей, ибо почти невозможно, чтобы большинство собрания, если оно велико, сошлось на одной нелепости".

Своеобразие идеи общественного договора в концепции Спинозы в том, что общественный договор, состоящий в перенесении сил ("мощи", права) каждого на общество, т.е. государство, рассматривается, скорее, не как факт древней истории, а как отношение, постоянно существующее между подданными и верховной властью. Между ними имеется нечто вроде равновесия сил, нарушать которое опасно. К праву государства не относятся действия, подрывающие его способность руководить подданными; всеобщее возмущение может положить конец "общественному соглашению", превратить гражданское состояние в состояние враждебности.

В конечном счете все проблемы политики и права сводились Спинозой к начальному пункту: как, исходя из свойств человеческой природы, организовать само государство, чтобы все, и правители, и управляемые, действовали в соответствии с общим благом, хотят они этого или нет, т.е. чтобы все понуждались (добровольно ли, под давлением силы либо необходимости) жить по предписанию разума? Задача решается, писал Спиноза, "если дела верховной власти будут упорядочены таким образом, что ничто, имеющее отношение к общему благу, не предоставлялось бы безусловно чьей-либо совестливости".

Что касается божественного провидения, то у философов-деистов, божественное провидение в сущности трансформировалось в идею естественной необходимости. В этих условиях у Декарта, например, бог превратился в гаранта законов природы, сложившихся при его минимальном участии.

Спинозе принадлежит одно из первостепенных мест в философском обосновании естественной закономерности, царящей в природе. Как уже отмечалось, в отличие от подавляющего большинства своих деистических философских современников автор «Этики» пантеистически отождествлял бога с субстанцией с природой.⁴