158935 (Феминистская теория), страница 4

Гегелевский подход к феминности, как и у Руссо, двойственен. С одной стороны, это — рационализация исключения женщин и женского из социокультурной сферы, женщины отличаются от мужчин как растения от животных, — писал Гегель в своей работе «Философия права». Принцип, который руководит их развитием, это чувство, а не понимание универсальности, поэтому феминное, по Гегелю, является угрозой гражданскому обществу. С другой стороны, существование низшего женского мира — необходимая составная часть гражданского общества, поскольку этот мир позволяет мужчинам процветать как самосознающим этическим существам. Результатом этой двойственности является идея о подавлении феминного и оттеснении его в частную (низшую) сферу.

Обзор истории философии можно было бы и продолжить, взяв, например, гораздо более яркие с точки зрения гендерной асимметрии концепции Ницше или Фрейда (я имею в виду социально-философские работы последнего). Однако, тенденция и без того очевидна. Сами предпосылки производства теоретического знания, его стандарты «объективности», «рациональности», «универсальности», ассоциирующиеся с маскулинным, требуют исключения из его канона того, что понимается как нерациональное, природное, телесное, т.е. ассоциирующееся с феминным.

Гендерная асимметрия являлась одним из основных факторов формирования традиционной западной культуры, понимаемой как система производства знания о мире [9. С. 388-406].

2.5 Социалистическая и марксистская философия

Несмотря на доминирование обозначенных выше принципов, начиная с XVIII века, в западной философии формируются новые подходы к оценке самого принципа гендерной дифференциации. Возникают идеи о том, что культурным идеалом является воссоединение обоих онтологических принципов маскулинного и феминного, а социальной нормой — равноправие женщин и мужчин в обществе. Во многом возникновение такого подхода связано с распространением просветительских и социалистических идей, развитием концепций гражданских прав и прокатившейся в Европе волной буржуазно-демократических революций. В философии эти представления развивались прежде всего в учениях французского утопического социализма Сен-Симона и Фурье.

Наследник французских социалистов Карл Маркс во многом следовал в русле этих представлений и поддерживал идею об эмансипации женщин (хотя никогда и не придавал этому вопросу слишком большого значения, считая дискриминацию женщин частным случаем дискриминации людей в антагонистических общественно-экономических формациях).

Друг и последователь К. Маркса Ф. Энгельс в широко известной работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» утверждал, что становление института частной собственности и развитие классовой структуры общества привело к «всемирно-историческому поражению женского пола». Эта работа Энгельса оказала значительное влияние на развитие социалистического направления в феминизме, особенно в Англии.

Объяснение дискриминации женщин мужчинами только тем фактом, что в руках последних находится собственность, придает, конечно, некоторую схоластическую цельность и законченность марксистской социальной теории (под массу социальных феноменов и процессов подведено единое основание, или первопричина — институт частной собственности и разделение общества на классы — устранение которой якобы и дает прекрасный социальный эффект).

Однако неясным остается не только вопрос о влиянии частной собственности на изменение типа отношений между мужчинами и женщинами в первобытном обществе — от равенства к подавлению (кстати, различные этнографические исследования демонстрируют отсутствие линейной зависимости между собственностью и социальным статусом женщин и мужчин)¹⁰.

Более того, очевидно, что отношения власти и собственности имеют не только классовый, но и гендерный характер. Социополовая стратификация общества порождает некий социальный антагонизм между женщинами и мужчинами, устранение которого возможно не просто с преодолением классовых различий (на чем настаивали марксисты), но скорее с преодолением маскулинистской идеологии и патриархального принципа социальной организации.

Вместе с тем в своих философских работах Маркс фактически отверг западную философскую традицию рассматривать материю как пассивную субстанцию — у него материя активна, именно «бытие определяет сознание». Это принцип первичности материального, практического развивается в онтологии и гносеологии марксизма, в его экономическом учении. И поскольку, как мы выяснили, материальное в западной интеллектуальной традиции всегда ассоциируется с феминным, можно было бы сказать о том, что Маркс утверждает принцип приоритетности феминного в культуре. Однако это утверждение было бы несколько натянутым, ибо самого Маркса-революционера интересовал не культурно-символический, а социальный аспект гендерной дифференциации общества. А впрочем, и сама гендерная дифференциация была для него лишь частным случаем классовой дифференциации и стратификации [9. С. 388-406].

2.6 Русская философия

В целом российские культурные традиции оценки и восприятия феминного и маскулинного в значительной степени схожи с западными — особенно это касается христианской системы норм и моральных ценностей.

Так же, как и в католицизме, в православии женское начало онтологически вторично и подчинено мужскому началу. Это просматривается и в православных наставлениях, и в различного рода морализаторских работах церковников и светских учителей (от «Поучения» древнерусского князя Владимира Мономаха, жившего в XI веке до знаменитого «Домостроя», который играл роль морального кодекса Руси с XVI века до начала XX века).

Более того, даже лидеры декабристского движения в своих проектах политического переустройства России и мысли не допускали о возможности участия женщин в политической жизни. Никита Муравьев писал, например, что «женщина не только не является субъектом политических прав, но ей даже запрещено присутствовать на открытых заседаниях высшего законодательного органа, парламент обычно допускает присутствие зрителей. Но женщинам... всегда возбраняется вход в Палаты» ¹¹.

Философское обсуждение проблемы дифференциации онтологических и гносеологических принципов маскулинного и феминного в философии развивалось по двум направлениям.

С одной стороны, эта тема интересовала представителей философии пола (к ним в первую очередь относятся последователи социалистической философской традиции), а с другой — представителей так называемой «теологии пола».

Последователи западных социалистов - Н.Г.Чернышевский и другие - рассматривали дифференциацию мужского и женского в культуре с социальной точки зрения. Фактически они обсуждали проблему социополовой (то есть гендерной) дифференциации и стратификации общества, ее несправедливости и необходимости преодоления.

«Теология пола» или, как ее еще называют, философия любви — это своеобразное направление в русле русской религиозной философии, к которому относятся достаточно разные по взглядам философы. Мы рассмотрим три типа идей, разрабатываемых в русле теологии пола.

Одно из направлений представлено именами и работами Владимира Соловьева, Льва Карсавина, Бориса Вышеславцева, Зинаиды Гиппиус, которые развивали философско-платонические идеи об Эросе, возвышении чувственности, утверждали большую моральную ценность любви между женщиной и мужчиной, отрицали аскетизм в отношениях между ними.

Особую роль в развитии этих представлений играл Владимир Соловьев. Для него сама тема и терминология пола имеют настолько важное значение, что он вводит их в свое теологическое и онтологическое учение. Для Соловьева Бог — это безусловно Отец, ОН, мужское начало (и это вполне традиционно). Но «душа мира», в духе средневековой мистики, ассоциируется у него с образом Вечной Женственности, с Премудростью, с Софией (ассоциация феминного начала с мудростью — вполне нетрадиционно). Цель человеческой истории — достижение совершенства, которое обретается посредством божественной брачной мистерии, в которой участвуют три элемента: «обоготворенная природа» (женское начало), человеко-бог (мужское начало) и Вечная Премудрость (эта последняя является результатом слияния мужского-божественного-природного-женского-духовного) начал¹².

Очевидно, что Владимир Соловьев пытался переосмыслить античные (платоновские) учения о любви-эросе и связать их с русской религиозной традицией.

Другое течение в русской философии пола представляли Николай Бердяев и Василий Розанов. Центральная тема их произведений — это, скорее, тема любви (даже эроса), а вовсе не пола или гендера, хотя в текстах все время и употребляется слово «пол».

Для Бердяева эротическая энергия — это не только источник творчества, но и источник настоящей мистической религии. «Настоящая религия, мистическая жизнь всегда оргиастична, а оргиазм, могучая сила жизни, связан с половой полярностью. Половая полярность есть основной закон жизни и, может быть, основа мира» ¹³.

«Связь пола с Богом, — продолжает эту мысль Василий Розанов в своей книге «Уединенное», — большая, чем связь ума с Богом, чем даже совести с Богом...» ¹⁴.

Как видим, для Бердяева и Розанова Бог и религиозность тесно связаны с любовью, страстью, Эросом, то есть тем, что в западной традиции маркируется как феминное. Ассоциация божественного и религиозного с феминным, которая при этом возникает, ставит совершенно иные культурно-символические акценты.

Третье течение в философии любви, ортодоксально-богословское, представлено именами и работами Павла Флоренского, Сергея Булгакова, Ивана Ильина. Бог для них был любовь, но не Эрос, а «caritas» — сострадание, милосердие, жалость, которые, в свою очередь, считались свойственными женскому началу.

Таким образом, и для них божественное и феминное располагалось в одной части бинарных оппозиций.

Как видим, в русской философии существовал весьма своеобразный подход к восприятию и оценке дифференциации маскулинного и феминного.

Во-первых, в русской теологии пола дифференциация мужского и женского начал рассматривается как духовный, а не онтологический или гносеологический принцип, что характерно для западной философии.

Во-вторых, в русской философии расставлены иные культурно-символические акценты: то, что на Западе ассоциируется с мужским/маскулинным началом (божественное, духовное, истинное), в России и русской культуре ассоциируется — через категорию любви — с женским началом.

В соответствии с традиционными западными культурно-символическими ассоциациями из предыдущего предложения можно было бы сделать вывод о том, что в России женское начало оценивается выше мужского. Но это совсем не так, вернее, не совсем так.

Дело в том, что представления о феминности (софийности) как, впрочем, и некоторые иные понятия, носят в иррационалистической русской философии пола крайне абстрактный характер. Это скорее аллегория, чем категория, скорее моральное наставление, чем концепция [9. С. 388-406].

Заключение

Становление гендерных исследований как новой области гуманитарного знания.

Можно выделить три основные фазы становления гендерных исследований в течение последних 20 лет:

Первая фаза — это критика феминистски ориентированными учеными андроцентризма в социальных и гуманитарных науках и попытки обосновать гендерные исследования как область теоретического знания.

На этой стадии усилия ученых концентрировались на раскрытии «гендерной слепоты» и андроцентризма в традиционных социальных и гуманитарных науках, что обусловило слабость интерпретационных возможностей последних.

В 70-е годы появляется море новых феминистских работ, имен и подходов, обсуждение которых придется опустить. Важно отметить другое — что именно массовость и, может быть, даже радикализм этих работ, мощный всплеск феминистского движения не оставили равнодушным ученых. Пожалуй, больше всего эти идеи затронули тех, кто занимался социологией семьи.

В-70-е гг. стали появляться социологические, психологические и антропологические работы, в которых анализировались причины и процесс дифференциации половых ролей. Исследования в области социологии и психологии пола становятся популярными, появляются новые данные, дающие пищу для размышлений над проблемами пола, внутри социологии развивается критика традиционных западных теорий социополовой дифференциации (и прежде всего — структурного функционализма Т. Парсонса).

Профессор Джесси Бернард назвала этот период «революцией в социологии».

Одной из первых работ, в которой отчетливо различаются термины «пол» и «гендер» и появляется понятие половой/гендерной системы, была статья Гейл Рабий «Торговля женщинами» (1974). В этой статье Гейл Рабий различает пол (секс), который она определяет как биологические репродуктивные различия, и гендер, который возникает, когда биологический пол трансформируется культурой в конструкции маскулинности и феминности.

Следующей работой, в которой появился термин гендер, была статья психолога Роды Унгер, опубликованная в 1979 г. «Новое определение пола и гендера». Она предложила использовать слово (пол) sех, только когда это относится к специальным биологическим механизмам (половые хромосомы или половые структуры) и использовать термин гендер, только когда обсуждаются социальные, культурные и психологические аспекты, которые относятся к чертам, нормам, стереотипам, ролям, считающимся типичными и желаемыми для тех, кого общество определяет как женщин или мужчин.

Вторая фаза — широкая интеграция учебных курсов по женским исследованиям (women*s studies) в учебные программы университетов, глубокие исследования на их основе положения женщин, реинтерпретация традиционных истин, развитие теории подчинения женщин.