138927 (Религиозное возрождение в Беларуси в постсоветский период), страница 2

Система государственно-правового регулирования религиозных процессов в республике пока еще находится в стадии формирования.

За прошедшее с 1992 года время, когда был принят Закон Республики Беларусь «О свободе вероисповеданий и религиозных организациях», произошли глубокие изменения в политической и социально-экономической сферах общества, во многом предопределившие необходимость принятия нового закона, пересмотр нормативных актов с целью их конкретизации, детализации и устранения неясных и нечетких формулировок.

Если в качестве основных задач ныне действующего закона стояли высвобождение религии от уз государственной опеки и предоставление гражданам возможности свободно исповедовать веру, новый закон о религии должен устранить пробелы ныне действующего и вернуть рассматриваемому институту традиционное наименование — «свобода совести». Это имеет принципиальное значение, ибо сведение прав граждан в этой сфере исключительно к свободе вероисповедания неизбежно приводит к игнорированию или нарушению прав граждан на светское мировоззрение и свободомыслие. Ничто в содержании закона не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести, гарантированных Конституцией и вытекающих из международных договоров страны.

Закон «О свободе совести и религиозных организациях» должен определять и защищать обширный перечень прав религиозных организаций: права, которыми они пользуются в богослужебной практике; права, обеспечивающие воспроизводство религиозной деятельности; нормы, защищающие право собственности религиозных организаций; права на благотворительную и культурно-просветительскую деятельность.

Необходимо закрепить новую политику в отношениях государства и конфессий, усилить роль исполнительной власти при создании религиозных организаций и осуществлении контрольных полномочий правоохранительных органов за их деятельностью.

Такая позиция учитывает и международно-правовую практику. В частности, решением Европейского парламента от 29 февраля 1996 г. предусмотрена возможность ограничения деятельности религиозных объединений: государствам — членам Европарламента — рекомендовано не предоставлять «статус религиозной организации автоматически», а также пресекать противоправную деятельность сект вплоть до их ликвидации.

Внесение соответствующих поправок в действующее законодательство, исключающих всякую возможность для администрирования и ущемления прав верующих и неверующих, обеспечивающих четкое разграничение государственных и религиозных прерогатив, будет способствовать повышению уровня правового регулирования реализации свободы совести.

1.3 Реформы в области государственно-конфессиональных отношений

Учреждение Государственного комитета по делам религий и национальностей — беспрецедентное явление в истории взаимоотношений между религиозными организациями и белорусским государством. Оно стало возможным в тех принципиально новых общественно-политических условиях, которые сегодня, пусть трудно и не без противоречий, складываются в нашей стране,— формирования гражданского общества, правового и светского государства. Отныне открылась реальная возможность обеспечить действительное равенство верующих и неверующих, реализовать на практике принцип правового равенства религиозных организаций.

То, что Государственный комитет по делам религий и национальностей находится в системе органов исполнительной власти, позволяет ему гибко и оперативно решать вопросы практической реализации религиозной политики. Вместе с тем анализ его компетенции дает основание сделать вывод, что она недостаточна для эффективного исполнения возложенных на него задач. Именно поэтому представляется необходимым законодательно придать госоргану по делам религий контрольные полномочия, что, на наш взгляд, будет способствовать соблюдению законности в области свободы совести.

За короткий срок в республике проведены важные вероисповедные реформы. Однако мы не можем безапелляционно утверждать, что наше государство имеет целостную, научно обоснованную концептуальную модель своей политики в сфере свободы совести и вероисповеданий.

Наиболее слабыми сторонами такой политики сегодня являются:

• попытки сводить в нормативных правовых документах конституционное право граждан на свободу совести к праву на свободу вероисповеданий, свободу религии, то есть осуществлять подмену широкого понятия узким;

• рассмотрение вопроса о праве человека на свободу совести не как принадлежность к его частной жизни, а как ипостась проблемы сферы публично-правовых отношений, что ведет к политизации религиозных организаций и насильственной клерикализации общественных и государственных институтов;

• затягивание процесса совершенствования законодательной базы государственно-конфессиональных отношений.

На повестке дня — внесение в Кодекс об административных правонарушениях ряд составов правонарушений: участие религиозных организаций в деятельности политических партий, получение их финансовой поддержки, систематическое занятие религиозной организации неуставной деятельностью, принуждение к выполнению религиозных обрядов и т. д.

1.4 Пути совершенствования правового регулирования деятельности религиозных организаций

Универсальный и комплексный характер свободы совести, наличие в ее структуре юридического и других компонентов требуют при реализации этой свободы объединенных действий самых различных структур правоохранительных органов, органов государственного управления, образовательных учреждений и т. д.

Совершенствование правового регулирования деятельности религиозных организаций не может исчерпываться только обновлением законодательства и перестройкой механизма его реализации.

Оно требует коренного повышения политической и правовой культуры представителей государственных органов и религиозных организаций, поскольку нормативное влияние на социальную действительность всегда опосредуется сознанием людей, составляющим важнейший элемент правового регулирования общественных отношений.

Конституционные нормы и законы государств, определяющие правовое положение религиозных организаций, разнообразны. Они тесно связаны с целевыми установками и объемом демократических прав и свобод в каждом конкретном обществе. По нашему мнению, «здесь необходим не поиск эталонов или готовых моделей, а выработка собственных методов и форм решения проблем свободы совести, основанных на глубоком научном анализе как отечественного, так и зарубежного опыта»[7, С. 112].

Но даже при самом демократическом понимании свободы совести и самом безупречном законодательстве по этому вопросу на деле можно столкнуться с практическими препятствиями, обусловленными характером и особенностями данного общества, уровнем подготовки и общей культуры кадров, призванных его реализовывать. Словом, решающим фактором при осуществлении принципа свободы совести могут оказаться конкретнее социальные, культурные традиции и условия. Именно здесь, на наш взгляд, ахиллесова пята принципа свободы совести в нашем обществе.

«Социальное пространство современной Беларуси имеет две отличительные характеристики — полиэтничность и поликонфессиональность, которые обусловили гетерогенность белорусской национальной культуры. Теоретически плюрализм несет обществу благо. Однако на практике, особенно в обществах переходного периода, каким является наша страна, полиэтничность и поликонфессиональность выступают достаточно противоречивыми явлениями по своей роли в социуме»[7, С. 113].

Оптимизация развития государственно-конфессиональных и межконфессиональных отношений предусматривает и соответствующие усилия со стороны церквей и конфессий. Стремление адаптироваться к новым социальным условиям, к проблемам, которые поставила перед религиозным сознанием научно-техническая революция, и в то же время необходимость продолжать свое религиозное служение в секуляризованном мире — все это в комплексе и поставило церковь в творчески-проблемную, поисково-новаторскую ситуацию, которая только и способна вывести ее за границы «допороговой сферы» традиционной по своим формам, методам и приемам деятельности.

Эффективно оптимизировать отношения между конфессиями белорусского общества можно только на основе сотрудничества как формы разрешения конфликта.

Проблема государственно-правового регулирования религиозных процессов является обязательным и чрезвычайно важным составным элементом процесса совершенствования социальных отношений, цель которых — создание в нашей стране подлинно правового государства, основанного на гуманистических ценностях и основных критериях гражданского общества, гармонично сочетающего обеспечение основных прав и свобод граждан с интересами общества и государства.

2. Принципиальные особенности нынешней и будущей религиозной ситуации в Беларуси

В период с 1998 по 2000 годы Институт социологии Национальной Академии наук РБ провел социологические исследования, обобщенные результаты которых поможет раскрыть и проанализировать сегодняшнюю и будущую религиозную ситуацию в нашей стране[6, С. 218-231].

Что же кроется за небывалым подъемом религиозности и стремительным бегством от атеизма в постсоветское время?

Как феномен духовной жизни человека, религия (так же, как наука, искусство) дает возможность отдельному человеку, социальной группе открывать смысл и цели своего существования поверх эмпирической действительности, ее текучих, изменчивых форм. В религии люди ищут и утверждают связь с сакрально-мистическими, абсолютными уровнями бытия. Последние наделяются характеристиками универсальности и сверхценности, что позволяет отдельному индивиду (группе индивидов) надеяться самому стать сопричастным этому уровню бытия.

Многочисленные репрессивные институты советского государства всевозможными методами подавляли стремление человека опереть свое мировосприятие и свое существование на веру в Абсолютного Бога. В таких условиях часть людей становилась невосприимчивой к религиозной проблематике, а часть, хотя и жаждала религиозной жизни, предпочитала это скрывать или отправлять свои религиозные потребности конспиративно, не заявляя публично о своих симпатиях к тому или иному религиозному культу.

Когда путы советской системы пали и индивид получил свободу религиозного самоопределения, в открывшиеся шлюзы хлынула огромная лавина накопившихся экзистенциальных переживаний, которые не находили выражения в атеистическом мировосприятии, нуждались в корреляции с религиозными понятиями.

Именно в этой плоскости лежит ответ на вопрос, почему социодинамика религиозности в новейшей истории Беларуси носит столь взрывной характер и одновременно демонстрирует заметные колебания внутри основных ее аспектов - возрастного, территориально-регионального, вероисповедного.

Так, например, молодое поколение занимает сдержанную позицию. У молодых граждан груз экзистенциальных проблем и переживаний не столь велик, как у старшего поколения. Поэтому религиозный выбор для них менее актуален, они больше склонны колебаться в своем отношении к религиозной вере.

О своей религиозности в 1998 году открыто заявило 37,5 процента белорусских граждан. И почти такое же число опрошенных ответило: «Не могу точно сказать, религиозный я человек или нет». Среди лиц старше 65 лет число колеблющихся заметно снижается, а число тех, кто твердо стоит на позициях религиозного сознания, увеличивается до 65,3 процента. В группе граждан до 50 лет около 42 процентов респондентов не могут определенно заявить о своей религиозности. Таким образом, свыше трети белорусского населения находится в выжидающем состоянии, окончательно не определились с религиозным выбором.

На этом фоне тем более убедительно выглядит тенденция к росту числа верующих граждан. С 1998 года их число увеличилось на 10 процентов. За этот же период группа тех, кто затрудняется ответить (колеблется) по поводу собственной веры или неверия, уменьшилась более чем на 5 процентов. Одновременно уменьшилась группа неверующих. И надо отметить, что интенсивность проявления религиозности заметно увеличивается с возрастом.

До 30 лет верующими себя считают 31, 4 процента опрошенных. В группе респондентов 30 — 49 лет о своей религиозности заявили 28, 5 процента. А уже в 50—65 лет - до 39,9 процента, после 65 лет - 65,3.

Что касается проявлений глубокой религиозности, то здесь тоже лидируют представители старших возрастов. Респонденты старше 65 лет втрое чаще называют себя глубоко религиозными людьми. В молодежной среде глубоко верующих в 3, 3 раза меньше, чем среди опрошенных в целом.

Примечательно и то, что с увеличением возраста респондентов уменьшается степень неопределенности в понимании Высшего Существа. Количество опрошенных в возрасте до 50 лет, которым свойственно верить в Бога и при этом иногда сомневаться в его существовании, почти в два раза превышает количество подобных верующих старше 65 лет.

Примерно такое соотношение ответов по тезису «Не верю в Бога-личность, но верю в существование высшей духовной силы». Это мнение разделяют 24 процента опрошенных в возрасте до 30 лет и около 20 процентов во второй возрастной группе. Но уже в третьей и четвертой возрастных группах количество приверженцев этого скептического тезиса уменьшается вдвое.

Таким образом, люди более пожилые, как правило, ответственнее и внимательнее воспринимают и переживают религиозные смыслы, ибо с возрастом у них появляется больше экзистенциальных проблем, и они все чаще связывают их разрешение с религией. Прожив значительную часть своей жизни, человек начинает понимать, что ему лично (а не кому-то абстрактному) предстоит встреча с ситуацией, когда жизнь подойдет к концу.

Размышляя над этим концом, предощущая его экзистенциальную неизбежность и трагичность, человек все чаще и охотнее допускает, что эмпирическая граница жизни таит развязку только телесно-чувственного существования, а сама жизнь, заключенная в его персональной оболочке (или, по крайней мере, запечатленная в ее душевной и духовной особенности), неистребима. Разумеется, гарантом этой неистребимости человек хочет видеть Бога — существо, которому не свойственны предикаты конечности и смертности.

Именно поэтому вера в Бога становится убежищем для человека на излете его жизни. Оставаясь один на один со своей экзистенцией, он ищет ответы на ее тревожащие душу и ум вопрошания в вероисповедных переживаниях. К концу пути, когда жизненные силы истощены, вера для морально и физически опустошенного человека зачастую оказывается единственной надеждой и опорой.