136805 (Христианская картина человека), страница 3

Что же делать всем перечисленным категориям людей? Окончательно ли закрыт им вход на Небеса? Нет! Павел продолжает: ...И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились; но оправдались именем Иисуса Христа и Духом Бога Нашего...23

Апостол Иоанн в своем "Первом послании" проводит ту же мысль: несмотря на то, что человеку прощаются грехи ради имени Иисуса, для достижения спасения необходимо соблюдать все заповеди: Кто говорит, что познал Его; но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины… Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал.24

Итак, одной веры недостаточно, ибо, как сказал апостол Иаков, оппонент Павла в вопросе о спасении, "вера без дел мертва".25 Значит, важны еще дела — выполнение Закона Божьего, данного Господом через Моисея в виде Десяти Заповедей. Несмотря на то, что Евангелие есть Новый Завет, нормы Ветхого Завета здесь не отменяются. Сам Иисус подтверждает это, продолжая Нагорную проповедь: Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; Не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.26

Этими словами Господь закрывает дорогу в рай даже самым лучшим знатокам Библии и ревностным блюстителям Закона. Кто же тогда обретет вечную жизнь и в чем его праведность должна превзойти фарисейскую?

Книжники были людьми, все свое время проводившие в преподавании и разъяснении Закона Божьего. Этому была посвящена вся их жизнь. Фарисеи также были избранным классом (сектой). Во дни Христа их насчитывалось около 6000 человек. Их жизнь была полностью посвящена ожиданию пришествия Мессии, к которому они готовились, совершенствуя свое внешнее поведение и кичась этим. Посвященность фарисеев в соблюдение Закона Божьего вдохновила их на создание тысяч правил с целью не совершать даже видимого зла. У них было более полутора тысяч устных правил о том, как соблюдать субботу. Эти законы охватывали все стороны их жизни.

И, тем не менее, Христос подчеркивает, что праведности фарисеев не достаточно для спасения. Более того, читая Евангелие даже поверхностно, мы обязательно заметим, что самый яростный гнев Иисуса вызывают не блудники, прелюбодеи и разбойники, а именно книжники и фарисеи. В чем же дело? Проблема состоит в том, что праведность фарисеев смотрелась привлекательно только внешне. Их религия была показной, обрядовой, она не исходила из сердца. А если религия не смягчает сердца и не преобразовывает жизнь изнутри, она не имеет никакой ценности.

Можно даже добавить: такая религия вредна — поэтому Иисус и обрушивался на ее носителей больше, чем на грешников. Дело в том, что книжники и фарисеи считались лучшим образцом для подражания у иудеев. А значит, чем больше сторонников у вожака, тем больше с него спрос. А вдруг он ведет их не туда? Ведь сам, проходя мимо Царствия Небесного, он и остальных проводит мимо. Это Христос высказал им прямо в лицо: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете.27

Выходит, каждый их таких "учителей" закроет дорогу на Небеса большему числу людей. Самый же отъявленный грешник закрывает дорогу в Царствие Небесное только самому себе, но не другим. Поэтому Иисус и говорит фарисеям: ...Истинно говорю вам, что мытари28 и блудницы вперед вас идут в Царство Небесное.29

Итак, сам Христос не освобождал от выполнения закона. Более того, вернувшись к пятой главе "Евангелия от Матфея" — Нагорной проповеди, мы видим, что Господь не смягчает требования закона, а напротив, поднимает его планку. Он говорит: Вы слышали, что сказано древним: "не убивай; кто же убьет, подлежит суду". А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "пустой человек", подлежит верховному судилищу; а кто скажет: "безумный", подлежит геенне огненной.30

Как видим, Христос к ограничениям телесного плана добавляет теперь мысленные и словесные ограничения, утверждая догадки Конфуция и Лао-цзы о том, что "наши мысли — начало наших поступков", следовательно, "у кого нет порочных мыслей, не будет и порочных поступков". Он осуждает не только убийство, но и гнев, ругань, поношение; не только физическую измену супругу, но и тайные вожделенные мысли.

Что получается? Одних праведных дел — пусть даже строгого соблюдения закона (как это делали книжники и фарисеи) — тоже недостаточно для спасения. Стремление строго, "буквально" выполнять Закон постепенно вылилось у иудеев в "законничество", "фарисейство". Заповедь же о том, что Бог есть Любовь постепенно стала забываться и вытесняться механическим, ритуальным соблюдением определенных правил (например, запрещалось работать в субботу).

Читая Евангелие от Луки, в том месте, где описывается распятие Христа, мы становимся свидетелями парадоксальной сцены, когда Иисус прощает висевшего рядом с Ним разбойника и говорит ему: "...ныне же будешь со Мною в раю".31 Выходит, грешник с большей вероятностью спасется, чем праведник... Это кажущееся противоречие снимается, как только мы принимаем во внимание то новое учение, которое принес Господь Иисус Христос, то, которое, собственно, и дало основание второму Завету (договору) называться Новым.

Метафизика любви и творчество

Центральной категорией учения Христа является любовь. Христианство есть в первую очередь религия трех новых добродетелей, которые принес Иисус — веры, надежды и любви: Апостол Павел говорит, что с Пришествием Христа началась новая эра, основанная на трех добродетелях: А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше.32

Вера — это вера в Бога. Надежда — это надежда на спасение. Любовь — это любовь к Богу и людям. Эти новые виды добродетели — то, что отличает христианскую этику от всех остальных. Евангелие дает нам эталон настоящей любви — жертвенной, терпеливой, милосердной, бескорыстной. Сенека и Эпиктет, например, противопоставляли научным знаниям знание человеческой души. Так же святой апостол Павел всем "тайнам" противопоставляет высшую ценность — любовь:Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если раздам все имение свое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы.33

Когда Христос давал две важнейшие "заповеди любви", Он не просто ставил их рядом. Они тесно взаимосвязаны; сказать точнее — вторая вытекает из первой. Любовь к людям будет полной и сильной, когда есть любовь к Богу, ибо Бог есть единственный источник любви во Вселенной. Апостол Иоанн прекрасно подчеркнул эту зависимость:

Возлюбленные! Будем любить друг друга,

потому что любовь от Бога,

и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога.

Кто не любит, тот не познал Бога,

потому что Бог есть любовь.34

Поскольку Бог есть любовь, а человек есть образ Божий, то любовь является главным качеством, приближающем человека к Богу; это по сути то, что и делает человека человеком. Поскольку же Бог есть Творец, и человек отражает в себе также и это качество Всевышнего, то категории любви и творчества неразрывно связаны между собой. Чтобы стать творческой личностью, нужно уметь любить.

Прежде всего, идея творчества, творческого начала, творения имманентно присуща христианской метафизике и персонифицируется в Личности Творца, сотворившего все сущее и его венец — человека. Этот первый и фундаментальный момент христианства является принципиально важным, поскольку человек, сотворенный по образу и подобию Божьему, является в какой-то степени носителем Божественного творческого начала.

Из этого метафизического тезиса следует то, что человек, имеющий в качестве своей цели, своего идеала, образца для подражания Божественную Личность Творца, стремясь и притягиваясь к Нему, культивирует в себе творческое начало. Способность к творчеству, как и все остальное в человеке, согласно христианской антропологии, является незаслуженным даром Божиим. Если человек позволяет проникнуть в себя Богу, он впускает в себя и творческое начало.

Второй тезис христианской метафизики, имеющий важное значение для наших целей, есть одно из определений Божественной Сущности: "Бог есть Любовь". Причем по значению это определение стоит даже на первом месте, поскольку Бог уже был Любовью, когда еще не был Творцом бытия. Более того, Бог есть Творец и есть Троица именно потому, что Он есть Любовь. Эта Божественная Любовь, будучи "в-себе-и-для-себя-бытием" неминуемо должна была проявиться в Творении и в Троице, став бытием, ориентированным на мир и человека.

Этот вывод христианского богословия важен в данном случае в связи с тем, что он устанавливает живую органическую связь категорий любви и творчества. Поскольку же речь идет о любви как о порождающем начале, первичном по отношению к творчеству, мы приходим к выводу о прямой зависимости творческих способностей ребенка от способности любить.

Способность же любить дают ребенку родители —своей любовью друг к другу и к своему ребенку. Рассматривая творчество как сотворение нового, ранее небывалого, мы видим, что сотворение, зачатие ребенка является полноценным творческим актом. Библия учит нас тому, что творчеству обязательно предшествует любовь: создавая человека, подобного Самому Себе, Господь Бог уже заранее безгранично любил его. Этому должен следовать и человек в своем стремлении творить себе подобное.

Рождение нового человека обязательно должно быть следствием огромной любви супругов друг к другу и к будущему ребенку; он обязательно должен быть желанным. В этом случае будущие родители закладывают благополучную базу для развития творческих задатков своего дитя.

Если же ребенок зарождается и появляется в иной ситуации, когда он не чувствует того, что его появление будет кому-то нужно, что о нем заботятся, встречи с ним ждут и его любят, какой спрос можно будет предъявлять спустя 5 - 10 лет к педагогам и воспитателям, бессильным уже кардинальным образом изменить сложившееся положение вещей. Одним словом, родители своей любовью друг к другу и своему ребенку способствуют появлению еще одного творческого человека.

Антропологический смысл закона и благодати

На протяжении всего Евангелия мы видим антитетическое сопоставление двух онтологических принципов, двух стилей отношений людей друг к другу — закона и благодати. Христос учит тому, что только тогда, когда в сердце человека к соблюдению закона добавится благодать — он спасется. То есть именно в любви должна превзойти праведность христианина ту праведность фарисеев, которую обличает Иисус. Только тогда, когда человек чистосердечно раскаивается в своих грехах, не совершая их в дальнейшем, ему Спаситель дарует вечную жизнь. Именно поэтому он помиловал злодея, распятого вместе с Ним.

В христианской традиции благодать понимается как Божественная жизнестроительная энергия, пронизывающая тварное бытие, включая человека, приобщение к которой обеспечивает поддержание жизни. Степень приобщения человека к Божественной благодати есть одновременно мера его любви к Богу и людям, ибо Бог, излучающий благодать, есть любовь. Степень стяжания человеком благодати есть в то же время показатель его святости, поскольку святость, как категория прежде всего онтологическая, отражает причастность человека Божественной энергии. Чем большее ее в человеке, тем больше в нем любви, свободы и творческого запала.

Именно поэтому принцип благодатной жизни онтологически выше принципа жизни законнической: благодатная жизнь укоренена в Боге, в его любви и снисхождении к человеку; жизнь законническая метафизически основывается на горделивом стремлении человека выполнить установленный норматив, перешагнуть через свою слабость, доказать самому себе и Богу, что вот я — герой, и поэтому я достоин венков и лавров. Различие между законом и благодатью мы находим уже в Нагорной проповеди Христа. Разбирая "Моисеев" закон и наполняя его новым содержанием, Христос учит мириться с "...соперником... скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье..."35

Это означает, что примирение как проявление любви к людям, то есть благодати, должно стоять выше законничества, которое в данном случае состоит в обращении в суд.