131289 (Психофизиологические и психологические основы токсикомании), страница 3

Токсикоманы — плохие работники, их трудоспособность — физическая и умственная — снижена, все их помыслы связаны с добыванием наркотиков, в том числе и криминальным путем.

Последовательное развитие большого наркоманического синдрома определяет стадии токсикоманий:

I стадия – синдром измененной реактивности и синдром психической зависимости;

II стадия – качественное изменение этих синдромов и присоединение синдрома физической зависимости;

III стадия – дальнейшее качественное изменение всех трех синдромов.

Высказывались предложения выделять 2 стадии токсикомании: на 1 стадии имеется только психическая зависимость, на II - появляется физическая зависимость [31,70–73 с.]. При этом под физической зависимостью подразумевали появление выраженных вегетативных нарушений после прекращения ингаляций (головная боль, бессонница, потливость, мышечный тремор, шаткость походки, аритмии сердечных сокращений), а также возникновение депрессии с дисфорией. Судя по описаниям, эти нарушения длятся в течение нескольких дней и постепенно сглаживаются или сразу могут быть купированы соответствующей ингаляцией [22, 50-63 с.].

Развитие физической зависимости не является общепризнанным - она отрицается, ставится под сомнение или вопрос считается невыясненным [7, 80-85 с.]. Депрессии и дисфории могут быть проявлением психической, а не физической зависимости. Вегетативные нарушения характерны для токсической энцефалопатии.

По нашему мнению, патогенез токсикоманий, вызванных ингалянтами, вряд ли сходен с патогенезом физической зависимости при хроническом алкоголизме и опийной наркомании. Алкоголь и опиоидные вещества (эндорфины) в небольшой концентрации содержатся в норме в здоровом организме улиц, никогда не злоупотреблявших ни спиртным, ни опиатами. Существуют специальные рецепторы, а также ферментативные и иммунные механизмы, участвующие в обмене и утилизации этих веществ. С ними в первую очередь связываются патогенетические механизмы физической зависимости. Токсические вещества, содержащиеся в ингалянтах, в норме в организме не содержатся. Они вызывают динамические нейромедиаторные и структурные изменения в нервных клетках.

Вероятно, патогенез токсикоманий при злоупотреблении ингалянтами скорее ближе к наркомании, вызванной гашишем. В обоих случаях может развиться выраженная психическая зависимость, а физическая зависимость отсутствует и вслед за 1 стадией при длительном злоупотреблении возникает сразу III стадия (по традиционной схеме развития алкоголизма и опийных наркоманий) с психоорганическим синдромом и токсической энцефалопатией.

Токсическая энцефалопатия проявляется рядом неврологических и вегетативных симптомов. Отмечаются спонтанный нистагм, пошатывание в позе Ромберга, легкий мышечный тремор, повышение сухожильных и снижение брюшных рефлексов, стойкий красный дермографизм. Подростки жалуются на головные боли, плохой сон, головокружения, повышенную потливость, иногда отмечают, что стало укачивать на транспорте. Может появиться своеобразный симптом, свидетельствующий об изменениях нервной трофики - белые полоски на ногтях, нечто вроде "паспорта токсикомана". На ЭЭГ регистрируют умеренные диффузные изменения. Повышается "судорожная готовность" [24, 49-60 с.].

При интоксикации бензином психоорганический синдром и токсическая энцефалопатия особенно выражены. То же наблюдается при хронической интоксикации толуолом и гораздо в меньшей степени при злоупотреблении пятновыводителями.

1.3 Психические основы и последствия токсикомании

Психическая зависимость проявляется болезненным стремлением (влечением) непрерывно или периодически принимать психоактивное токсикоманическое вещество, чтобы вызвать определенные ощущения или снять психический дискомфорт. Этим объясняется целенаправленное (поисковое) поведение больного; его основной целью является получение необходимого вещества.

Острая интоксикация седативными и снотворными препаратами характеризуется нарушением координации движений, иногда в сочетании с расторможенностью, снижением способности к правильной оценке ситуации, изменением ясности сознания. Больные напоминают людей, находящихся в состоянии тяжелого алкогольного опьянения. Походка у них становится неуверенной, с пошатыванием; движения неточные, порывистые, размашистые. Речь дизартричная, монотонная, из-за неустойчивости внимания больной часто перескакивает с одной темы на другую. Характерен внешний вид больных: мимика бедная, глаза полузакрытые, губы обвисшие, кожа бледная с легким сальным налетом. Острая интоксикация сопровождается неврологическими симптомами: гипомимией, смазанной (иногда скандированной) речью атаксией, нистагмом, диплопией. Отмечаются расстройства аккомодации и конвергенции, ослабление реакции зрачков на свет, понижение поверхностных рефлексов и мышечного тонуса. При выраженной интоксикации возникает глубокое помрачение сознания вплоть до сопора и комы [18, 416 c.].

При непрерывном длительном употреблении седативных и снотворных препаратов в терапевтических дозах может возникнуть состояние зависимости, при котором постепенно снижается эффективность этих препаратов, появляется потребность повышать дозы (разовые и суточные), нередко наблюдается извращенная реакция на прием препарата (возбуждение вместо седативного эффекта). При употреблении этих препаратов с целью достижения эйфории состояние зависимости формируется в более короткие сроки. В процессе хронической интоксикации изменяется психическое состояние больных; они становятся рассеянными, легко отвлекаемыми, не могут собраться с мыслями; у них снижаются память и уровень суждений. Часто для усиления опьянения седативные и снотворные препараты употребляют одновременно с алкоголем, наркотиками. Отмечаются стойкие выраженные изменения личности. Больные то эйфоричны, благодушны, то напряжены, раздражительны, взрывчаты, несдержанны, злобны. Критика к своему состоянию отсутствует. В тяжелых случаях барбитуромании больные становятся заторможенными медлительными, на этом фоне возникают тяжелые дисфории, импульсивность, агрессивность, что напоминает изменения личности, характерные для эпилепсии. Хроническая интоксикация, обусловленная седативными и снотворными препаратами, может сопровождаться диспептическими расстройствами высыпаниями на коже, трофическими нарушениями [25, 10-18 c.].

Синдром психической зависимости означает, что психическое состояние больного уже определяется наличием или отсутствием в его организме опьяняющего вещества. Отсутствие его вызывает раздражительность, конфликтность, беспокойство, невозможность на чем-либо сосредоточиться, так как мысли заняты только тем, где достать одурманивающее средство. Тот, кто препятствует достижению цели, вызывает ненависть, те, кто способствует, - симпатию. Синдром физической зависимости показывает, что в болезнь вовлечены все системы организма - образовался новый, наркоманический гомеостаз. Вне опьянения развивается абстинентное состояние: расслабленность, падение мышечного, сердечно сосудистого тонуса, невозможность выполнять даже неквалифицированную физическую работу. Влечение к опьянению ярко выражено и имеет внешние признаки – мидриаз, бледность, тремор, двигательное беспокойство. Отсутствие опьяняющего вещества вызывает острое дисфункциональное состояние, выражающееся соматоневрологическим возбуждением (преимущественно симпатическим), дисфорией. В состоянии абстиненции больные опасны для себя и окружающих (самоубийства, агрессия, преступления) [29, 11-14 c.].

При токсикоманиях жизнедеятельность поддерживается на определенном уровне только при условии постоянного приема опьяняющих средств. При регулярном приеме необходимой дозы состояние благополучно, но лишь по сравнению с абстинентным синдромом. За исключением некоторых форм наркомании, даже на достаточном для него фоне интоксикации токсикоман психически и физически не способен к продуктивной деятельности, разумным контактам с окружающими. Синдром последствий хронической интоксикации имеет основой неуклонно наступающее психофизическое, энергетическое истощение. Психические изменения развиваются в диапазоне от астенического синдрома, неврозоподобных состояний до апатоабулического синдрома и грубой деменции органического характера. Обязательна психопатизация личности, которая утяжеляется социальным конфликтом токсикомана. Соматоневрологические изменения, вызываемые дизрегуляционным действием наркотиков, не при всех формах токсикоманий достаточно специфичны. При различных формах токсикоманий симптомы, дополняющие синдром последствий, различны, отражают частные аффекты наркотически действующих средств, на чем основан дифференциальный диагноз. Наиболее злокачественны вещества, опьянение которыми вызывает помрачение сознания (средства бытовой химии, барбитуровые снотворные, гашиш и т. п.): быстро формирующаяся токсическая энцефалопатия и токсическое поражение печени влекут поражение других паренхиматозных органов. Злоупотребление этими веществами нередко приводит к смерти на ранних этапах болезни: на фоне неясного сознания утрачивается количественный контроль и неуправляемое влечение ведет к передозировке [32, 130-139 c.].

Психопатологические факторы

Нарушения поведения у детей и подростков, сопровождающиеся немедицинским потреблением психоактивных веществ, и в частности относящихся к наркотическим, могут быть обусловлены различными психологическими (или психиатрическими) причинами. В последние десятилетия расстройства и особенности поведения у детей и подростков по разному понимаются и классифицируются различными исследователями [30, 36-39 c.]. Нечетко ограничены симптоматические рамки психических заболеваний, например шизофрении [19, 59 – 60 c.]. Таким образом, то или иное расстройство (или психическая особенность) вряд ли может быть классифицировано с точки зрения семиотики в достаточной степени корректно. Исходя из сказанного, авторы настоящего пособия попытались выделить психологические (психиатрические) признаки по принципу феноменологического существования. Из традиционно рассматриваемых в клинике подростковой и детской психиатрии специфических возрастных психопатологических синдромов (странных увлечений, метафизической интоксикации и гебоидного) нам встречался, в основном, лишь последний. Как известно, гебоидный синдром, описываемый в свое время как “моральное помешательство”, имеет следующие основные симптомы (в понимании Г.В. Морозова):

Огрубление личности с нивелировкой понятий добра и зла, а- и антисоциальными тенденциями, утратой интереса к учебе и общественно полезному труду.

Расторможение ”низших” влечений.

Психический инфантилизм.

Имеются симптомы, наиболее характерные для раннего гебоида (наблюдающегося у детей 11-13 лет), и в частности , так называемый “бред семейной ненависти”. Данный симптом проявляется в некорригируемом негативном отношении ребенка фактически к любым действиям родственников в отношении себя [17, 60-62 c.].

Как показал опыт работы клиники детской и подростковой наркологии научно-исследовательского института наркологии Минздрава Российской Федерации, в поле зрения врача психиатра-нарколога чаще всего попадают больные с гебоидным синдромом, наблюдающимся вне рамок шизофренического процесса, но обнаруживающие неврологическую микроорганическую симптоматику. В то же время, обычно нерезко выраженные в преморбидном периоде признаки гебоидного синдрома усиливаются при присоединении наркотизации. По мнению авторов, при наркоманиях гебоидный синдром служит как этиологическим фактором в отношении потребления ПАВ (в частности, такие проявления упомянутого симптомокомплекса, как анти- и асоциальность, расторможенность влечений, реже психический инфантилизм), так и следствием нарастающей токсической энцефалопатии и психогенного анормального развития личности наркомана (в понимании К. Биндера). Необходимо отметить, что анти- и асоциальность, расторможенность влечений, отдельные проявления психического инфантилизма как предикторы наркомании могут встречаться нередко вне рамок гебоидного синдрома, как монорасстройства или особенности личности. В частности, анти- и асоциальные тенденции могут наблюдаться в рамках анормального развития личности (в понимании К. Биндера) при формировании “краевой” психопатии (как правило, возбудимого или истеро-возбудимого типа). Эти же личностные особенности могут наблюдаться в рамках “ядерной” психопатии или соответствующей акцентуации личности (в понимании К. Леонгарда), а также при психоорганическом синдроме. Во всех случаях также следует исключить вероятность шизофренического процесса. Клиника упомянутого феномена достаточно хорошо описана многими исследователями, и поэтому в силу необходимости сжатого изложения материала в данном пособии не излагается. Целесообразно подчеркнуть, что в период упадка духовных ценностей, характерного для пореформенной России, частота анти- и асоциальных тенденций и соответственно их роль как этиологических факторов наркомании у несовершеннолетних закономерно возрастает. Граничат с анти- и асоциальными тенденциями детско-подростковые реакции протеста против значимых для личности и переживаемых как негативные явлений повседневной жизни. Такой протест может быть направлен как против неблагоприятной семейной обстановки (например, в случае пьянства отца или матери, низкого материального достатка в семье), так и против объективно существующей в настоящее время общей девальвации духовных ценностей (последнее нередко не осознается и субъективно переживается в виде отрицательных эмоциональных реакций на повседневные явления жизни) [9, 130-139 c.].

Вопрос о собственно расторможенности влечений в узком смысле этого термина вне рамок гебоидного синдрома сложен. При изучении преморбидных особенностей личности несовершеннолетних, больных наркоманиями, мы выделили две основные группы пациентов с упомянутым феноменом: