74200 (Прошлое и настоящее в "американских" новеллах В. Ирвинга)

Федеральное агентство по образованию

ГОУ “Омский государственный педагогический университет”

Филологический факультет

Кафедра русской и зарубежной литературы

КУРСОВАЯ РАБОТА

Прошлое и настоящее в «американских» новеллах В. Ирвинга

Выполнила:

студентка филологического факультета

4 курса

Васильева Нина Владимировна

Руководитель:

к.н.ф., доцент кафедры русской и зарубежной литературы

________________ Гиль О. Л.

Омск 2007

Содержание

Введение

1. Своеобразие раннего американского романтизма

2. Американская литература

3. Прошлое и настоящее в “американских” новеллах В. Ирвинга

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Вашингтон Ирвинг (1783-1859) – один из крупнейших писателей раннего американского романтизма, родоначальник жанра новеллы в литературе США, посредник между европейской и американской культурами, первый писатель Соединенных Штатов Америки, завоевавший международное признание.

Несомненно, верно то, что Ирвинг был посредником между европейской и американской культурами. В наиболее известных своих новеллах – «Рип Ван Винкль», «Легенда о Сонной Лощине», «Жених-призрак», «Загадочный корабль» Ирвинг использует «бродячие» сюжеты европейской литературы, известные еще с античных времен или средневековья и неоднократно обработанные писателями различных стран и эпох. В этих рассказах фигурируют гномы, призраки, привидения, но весь традиционный материал переосмысливается, ему придается специфический национальный колорит (так, даже гномы в «Рипе Ван Винкле» пьют из бочонка голландскую водку: «Он (Рип) осмелился даже отведать напитка и нашел, что по вкусу и запаху это – отменная голландская водка», к тому же гномы с азартом играют в кегли). Хорошо видна роль Ирвинга как посредника между двумя разделенными океанами культурами еще и в том, как он вводит в обиход литературы США наиболее распространенные атрибуты европейского романтизма и тут же придает им национальный характер (так призрак-хозяин Дундерберга из новеллы «Загадочный корабль» описан так – «голландец в коротких штанах и шапке, напоминающей сахарную голову, с рупором в рук», а сам Летучий Голландец и его экипаж не иначе как экипаж «Полумесяца» во главе с капитаном Хенриком Гудзоном, ведь именно в местах, где появляется Летучий Голландец, корабль Гудзона потерпел бедствие.

Характерной чертой его новеллистики становится не только введение в его творчество атрибутов европейского романтизма, но и одновременное его пародирование. Европейская «механика ужасного» у Ирвинга сохранена: привидения ютятся в старых домах, зловеще завывает буря, таинственно звучат шаги, духи появляются ровно в полночь. Но все это имеет иронический подтекст, а иногда и пародийный [4; 41]. Для изображения призраков Ирвингом используется комическая гипербола, доведенная до абсурда, неожиданные, смелые сравнения, лукавое, юмористическое построение фразы («Это были старинные башенные часы, от которых призраки обыкновенно бывают без ума») [4; 42].

Сочетание фантастического начала с реалистическим, мягкие переходы повседневного в волшебное – непременная черта романтической манеры Ирвинга-новеллиста. Новеллы Ирвинга обнаруживают свою романтическую природу причудливой живописностью сюжетов, мотивами загадочности, фантастики, необычностью изображенных человеческих типов, прекрасными описаниями природы – величественных гор и лесов на берегах Гудзона (в этом Ирвинг был предшественником Купера⁰).

Казалось бы, какой замечательный писатель, как рисует прошлое! Как восхищается им! Но не все критики оценивают по достоинству любовь Ирвинга к изображению старых времен. Например, Паррингтон В. Л. в своей статье «Вашингтон Ирвинг» пишет: «Поиски красочного увели его в бесплодную пустыню» [3; 247] или «Ирвинг, обладая живым и острым умом, сформировавшимся под влиянием идеалов XVIII столетия, получал наслаждение от блуждания в сумерках прошлого, и поэтому ему пришлись не по душе новые стремления, которые меняли облик любимого им города» [4; 237]. И к непринятию Ирвингом действительности нового капитализма и промышленного переворота, который «чрезмерно обеднял жизнь, лишая ее красочности» Паррингтон относится с некоторой иронией: «Однако это длилось недолго. Ведь в основе отвращения Ирвинга к капитализму лежали весьма неглубокие причины, вроде той, что капитализм на смену коротким панталонам джентльменов принес вульгарные брюки… Но в дальнейшем, когда финансовые воротилы предстали миру в роли щедрых покровителей искусств и филантропов, а развитие капиталистического предпринимательства привело к появлению новых баронов, неприязнь Ирвинга к новому капитализму стала менее острой… Ирвинг занял позицию стороннего наблюдателя, не собирающегося ни хвалить, ни критиковать» [3; 239]. Кроме того, Паррингтон с иронией пишет: «Ирвинг поддался всеобщей страсти к спекуляции, …при помощи «Астории» и «Похождений капитана Бонвиля» ^* попытался превратить свою литературную известность в источник прибыли. В великом деле эксплуатации Ирвинг открыл новую романтику и в спекулятивных прибылях усмотрел промысел божий… Таким образом, Ирвинг полностью освоился с той новой обстановкой, которая привела в сильное замешательство Рипа Ван Винкля, попавшего в нее прямо из спокойного колониального прошлого» [3; 245].

Однако есть критики, которые не считают позорным пятном в творчестве Ирвинга его произведения «Астория» и «Похождения капитана Бонвиля». Например, М. Н. Боброва считает: «Действительно, появление этих двух книг («Астории» и «Похождений капитана Бонвиля») не делает чести Ирвингу. Однако его позиция требует пояснения. Изображая северо-запад Америки в ту пору, когда первые торговцы пушниной пришли к индейским племенам, расселенным на территории теперешней Канады, Ирвинг не изменил своего доброжелательного отношения к индейцам… Он понимает, что индейцы гибнут под напором пришельцев; он ценит в индейцах благородство их натуры, силу характера… Ирвингу нравится «поэзия и романтика» индейских легенд об охотниках, рыбаках и звероловах. Но как человек, принадлежащий к тем, кто владеет материком, он считает индейцев исторически обреченными: такова «поступь цивилизации», не в силах одного человека повернуть вспять «колесо истории »…[курсив – М. Н. Бобровой]. В центре его (Ирвинга) собственного внимания находятся европейцы. Это они терпят невероятные лишения, проявляют невиданную стойкость, мужество, преодолевают соблазн опуститься в быту и образе жизни до уровня «дикарей». Ирвинг… забывает о побуждениях, которые владели европейцами. В «рыцарях наживы» он увидел героев» [5; 28. Но с точки зрения М. Н. Бобровой заблуждениям Ирвинга относительно геройства европейцев есть объяснение: Ирвинг вырос в стране, где не было промышленности и развитой торговли; «города были небольшие, и их население вело деревенский образ жизни» [5; 28]. Спустя двадцать лет Ирвинг возвратился на родину, где был изумлен промышленным развитием страны. «Он был горд процветанием страны, это чувство переносил на асторов, поднявшихся снизу вверх, и им руководствовался при создании двух своих неудачных произведений» [5; 28].

По поводу пристрастию Ирвинга к описанию колониального прошлого Америки М. Н. Боброва пишет: «Прошлое представлено автором в качестве зеркала настоящего и уничижительные выводы звучат двусмысленно, то не остается сомнения в том, что адресует их современности» [5; 33].

Действительно, при чтении таких новелл, как «Рип Ван Винкль», «Легенда о Сонной Лощине», «Дольф Хейлигер», не составляет труда заметить, как перекликается в этих произведениях прошлое и настоящее Америки. Цели нашей работы − поиск ответов на вопросы: по каким причинам Ирвинг сравнивает прошлое и настоящее в своих новеллах? Как возникает данное сравнение? Что больше по душе писателю – прошлое или настоящее? И правомерно ли так ставить вопрос?

Задачи исследования:

анализ критической литературы, посвященной творчеству В. Ирвинга;

изучение особенностей раннего американского романтизма;

выявление специфики сопоставления прошлого и настоящего в ряде новелл американского писателя.

1. Своеобразие раннего американского романтизма

На всех этапах развития для американского романтизма характерна тесная связь с общественно-политической жизнью страны. Именно это делает романтическую литературу специфически американской по содержанию и форме [1; 138].

Своеобразие раннего американского романтизма заключается в следующем: в начале XIX века американская литература еще только определялась, в то время как в Европе к началу XIX века национальные литературы развивались в течение почти целого тысячелетия. Произведения английских писателей и литература, переведенная с других европейских языков, господствовали на книжном рынке США, что затрудняло дорогу американской книги к отечественному читателю.

Кроме того, от прославления революционных достижений, писатели и поэты США вынуждены были практически сразу же перейти к критике политики. Перед романтизмом стояли важные философские и социальные задачи, ему предстояло понять новый, противоречивый и запутанный мир – умирающий и заново рождающийся, понять новые человеческие взаимоотношения, провозгласить новые критерии. Весь ход общественно-политический жизни США того времени требовал смелой поэтической фантазии, высокой этики – такой, которая смогла бы объявить и выразить грандиозность и трагизм переворотов, которые повлекли крах государственной системы, и которые повлекли за собой изменения моральных критериев, эстетических идеалов, нравов, обычаев – всей духовной жизни человека. К тому же американские писатели-романтики выполняли еще одну важную миссию (с точки зрения исторического развития нации) расширяли границы познания мира человеком.

Социальной базой романтизма были революционные силы, которые отвоевали независимость и довершали разрушение старого колониального мира. Движущей силой Американской революции и основным составом армии генерала Джорджа Вашингтона были простые фермеры и ремесленники. “Лоза, из плодов которой выжимается вино романтизма, растет на простой, обычной земле” [4; 56], – пишет Паррингтон В. Л.

Американский романтизм был призван отразить новые закономерности общественной жизни. Рождался патриотизм и почти фанатическая вера в американскую демократию. Отшумевшая война за независимость, набрасывающая героический покров на недавнее прошлое стала благодатной почвой для деятельности писателей-романтиков.

Все происходившее в Соединенных Штатах требовало внимания писателя, социальных, эмоциональных, эстетических оценок, художественного переосмысления и нового героя – существа идеального, высоконравственного, страстного, обаятельного, свободного от общественных пороков – аскетически чистого, наивного и мудрого. Но на какой почве мог вырасти такой герой? В реальной жизни его не было, он обязательно должен был быть в какой-то мере абстракцией, мечтой о прекрасном, справедливом и истинном.

Индивидуалистически окрашенным делает творчество романтиков лиризм. Лиризм – свидетельство живого, страстного отношения к жизни, пламенной убежденности писателя в истинности защищаемых идей; лиризм же является отзвуком социальных потрясений – в нем все чувства, вызванные социальными разочарованиями и надеждами: горечь, негодование, ликование, печаль. В то же время лиризм часто свидетельствует о незрелости суждений: эмоциональное мировосприятие опережает рассудочное познание мира.

Американские романтики от жизни индивидуума шли сразу к оценке жизни страны в целом, минуя семью, общественные и государственные установления. Это историческая черта – стремление к обобщению при минимальном опыте; с другой стороны – желание понять частное и общее в их единстве. Сказывалось это в обличительности творчества романтиков, в символике, в наличии жанра утопии и сатирического памфлета.

У американских романтиков не было единой идейной программы, которую они защищали бы в своих художественных произведениях. Но всех писателей объединяет протест против буржуазной морали, политики, буржуазных эстетических оценок, нравов, против искажения и забвения высоких идеалов, провозглашенных при рождении республики. Американские романтики выступали против делячества и циничного практицизма в жизни. Антибуржуазность романтиков выразилась в стремлении найти свой идеал вне буржуазной среды.

Острота реальных противоречий определяет этический и эстетический идеал романтиков; между “прекрасным” и “безобразным”, “добрым” и “злым” исчезают нюансы. Положительное возвышается, отрицательное сгущается. Именно поэтому в их творческом методе контрасты занимают немалое место, обнаруживается тяготение к исключительному и неповторимому (идеальному).

Типичны для американских романтиков идеи защиты национальной самобытности. Важно и то, что в творчестве американских писателей чувствуется дидактизм различной формы и окраски. Это высокая дидактика, в основе которой лежало стремление найти и указать миру высокую, более прогрессивную форму социальной жизни.

Интеллектуализм художественной литературы, создаваемой американскими романтиками, начинался с того, что они задались вопросом: в чем смысл человеческой активности, куда должна быть направлена воля, ум, большие страсти человека? Каковы права личности и ее обязанности перед обществом?

Подводя итог, необходимо сказать, что ранний американский романтизм обладал специфическими чертами, что объясняется особенностями становления американской национальной литературы; ситуацией, сложившейся в общественно-политической жизни США; задачами, которые стояли перед американскими романтиками; остротой реальных противоречий, которые определяли этические и эстетические идеи романтиков; то есть той почвой в целом, на которой зарождался ранний американский романтизм.

2. Американская литература

1492 год стал годом открытия Америки. Как известно, Америку «открывали» несколько раз и до Колумба, но именно его путешествие 1492 года стало событием всемирно-исторического значения. С него начинается эпоха активного интереса европейцев к чужому континенту.